К Енко - Частная жизнь Гитлера, Геббельса, Муссолини

Обнимаю тебя от всего сердца; мои мысли всегда с тобой. Твоя мама".

Сестра Геббельса, Мария Киммих, заметила, что Магда оставила всякую надежду сохранить жизнь себе и своим детям. Мария убеждала невестку оставить в живых хотя бы самую младшую из девочек, Хейду, отдав её кому-нибудь на воспитание, но Магда была неумолима: "Я не могу покинуть Йозефа, я должна умереть вместе с ним и фюрером. А если я умру, то и мои дети должны умереть со мной. Все, без исключения. Мне невыносима мысль о том, что останется в живых хоть один из них, хотя бы и с тобой".

Доктор Науманн тоже убеждал Магду спасти себя и детей. После второй сильной бомбежки зданий министерства часть персонала была переведена в разные служебные помещения, а семья Геббельса оказалась на островке среди реки, где устроены домики для лебедей. Стараниями доктора Науманна к острову пригнали баржу с запасом провизии на несколько месяцев. План доктора состоял в том, что после крушения власти Гитлера Магда с детьми переберется на баржу, где и переживет первое смутное время, чтобы потом сдаться оккупационным властям. Геббельс одобрил план и убеждал жену согласиться с ним, но Магда не хотела ничего слушать. Ее преданность фюреру и рейху была непоколебимой, и её пугала мысль об ужасных издевательствах, которым могут подвергнуться в плену её дети и она сама. Она решила расстаться с жизнью и в первую неделю апреля переехала обратно в город, чтобы занять свое место рядом с мужем и фюрером.

Тем временем Геббельс, как уполномоченный по обороне Берлина, делал все возможное, чтобы подготовить город к последней решительной битве. Все его подчиненные работали на своих местах, пока позволяли условия, а после, получив автоматы и фаустпатроны, вышли на улицы, как и многие берлинцы, чтобы оборонять свой город "до последней капли крови". Так приказывал Геббельс, и он всерьез надеялся на победу, не учитывая того, что большинство горожан благоразумно предпочтет пережить крушение фашистского рейха. По приказу Геббельса по всему городу были устроены баррикады. Новость о том, что западногерманские города встречают союзные войска белыми флагами, вызвала у него презрительную усмешку: "Если хоть на одной улице Берлина появится белый флаг, я, не колеблясь, прикажу взорвать всю улицу, вместе со всеми жителями! В этом меня полностью поддерживает фюрер". Из персонала министерства пропаганды был сформирован отдельный батальон "Вильгельмплатц" под командой Вернера Науманна.

В течение апреля в окружении Гитлера широко обсуждали вопрос о том, должен ли фюрер оставаться в Берлине. По воспоминаниям Науманна, Геббельс советовал фюреру отправиться на юг Германии и там принять на себя командование войсками. Земмлер, напротив, сообщал, что Геббельс убеждал фюрера терпеливо выжидать в Берлине и, если понадобится, умереть в столице, бывшей так долго символом его могущества. Похоже, что Гитлер и сам склонялся к этой мысли, не желая слушать тех, кто советовал ему укрыться в Баварии, чтобы организовать там сопротивление врагу. 20 апреля состоялось совещание по этому вопросу, выступая на котором, Гитлер ещё допускал возможности устроить в Альпах укрепленный район и руководить оттуда войсками, приняв на себя командование вместо фельдмаршала Кессельринга. Тогда же он назначил гросс-адмирала Деница главнокомандующим Северной группировки войск, со штаб-квартирой в городе Плен, земли Шлезвиг-Гольштейн.

На совещании, кроме Гитлера и нескольких военачальников, присутствовали шесть высших партийных руководителей: Геббельс, Борман, Шпеер, Гиммлер, Геринг и Риббентроп. Геббельс по-разному оценивал участников конференции: Геринга и Риббентропа он презирал; Шпеера ценил за его трудолюбие и организаторские способности, но с усмешкой относился к отсутствию у него жажды власти; за маневрами Бормана и Гиммлера всегда следил с повышенным вниманием. Оба были могущественны: Борман, как самое близкое доверенное лицо фюрера, а Гиммлер, как командующий войсками СС и министр внутренних дел. С последним Геббельс не прочь бы был завязать тесные отношения. В феврале 1945 года он имел долгую беседу с Гиммлером в санатории "Хоэнлихен", в 40 километрах севернее Берлина. На этой встрече обсуждалась, по некоторым сведениям, возможность формирования нового правительства, в котором Геббельс должен был стать канцлером, Гиммлер главнокомандующим вермахта, Борман - руководителем партии, а Гитлеру отводилась роль "вождя народа". План не был осуществлен, и Гиммлер остался в ожидании новых возможностей.

Земмлер так охарактеризовал отношения между Геббельсом и Гиммлером: "Геббельс явно не переносил Гиммлера, хотя по работе они отлично ладили друг с другом. Дело в том, что Геббельс приходил в ужас от "неэстетичных" людей, к которым, без всякого сомнения, принадлежал Гиммлер. Его "азиатский профиль", короткие толстые пальцы и грязные ногти - все вызывало у Геббельса отвращение. Ему был противен радикализм Гиммлера и скотские методы, которыми он пользовался для достижения цели".

Привязанность Геббельса к Гитлеру в эти последние месяцы стала даже более горячей, чем во времена захвата власти, когда фюрер был частым гостем в его доме. Граф Шверин фон Крозиг записал в своем дневнике рассказ Геббельса о том, как он пытался поднять настроение фюреру, приводя ему выдержку из "Истории Фридриха Великого" Карлейля: "Во время Семилетней войны бывали такие "черные периоды", когда одна плохая весть едва не обгоняла другую". Великий король, - говорил Геббельс, - как и Гитлер, носил с собой ампулу с ядом, который можно было принять в любой момент. Его русский противник доставлял ему ужасные неприятности, но король среди всех невзгод не забывал обмениваться письмами с маркизом д'Аргенсоном, содержавшими образцы высокого красноречия и благородного мужества.

Гитлера вдохновляли цитаты из этих писем, которые с благоговением в голосе читал ему его министр пропаганды.

Там же говорилось об избавлении (это место Гитлер всегда слушал особенно охотно), пришедшем к королю в час его величайшей нужды: внезапно умерла русская царица Елизавета и на престол взошел Петр Третий, бывший другом и почитателем Фридриха. Прослушав этот пассаж, Гитлер приходил в хорошее настроение: в его глазах блестели слезы умиления.

Помимо чтения Карлейля, фюреру хорошо помогали гороскопы, составлявшиеся для него лично и для рейха. У Гиммлера для этих целей имелся специальный исследовательский отдел.

17 апреля 1945 года состоялось последнее совещание сотрудников министерства. На нем присутствовало всего около пятидесяти человек. "Министр, - как вспоминал Земмлер, - покинул зал с бледным лицом и сияющими глазами, а оставшиеся не могли понять, что все это значит и как им себя вести: просто посмеяться - или выругаться от души!"