Борис Фальков - Тарантелла

- В вас говорит мужской шовинизм. - Она уже не справлялась с нараставшим в ней раздражением, игра не давалась и ей. Проклятая духовка! - Вам не нравится, что сегодня женщины тоже занимаются познанием, по-вашему: чисто мужской работой, отнимают у вас монополию на власть над умами. Но ведь о родах, или абортах, которые вас так особенно привлекают, - интересно, почему? - пишут и мужчины.

Неуправляемое раздражение быстро перешло в настоящее бешенство, сразу умерившее и нестерпимый зуд, и одышку. Она обрадовалась этому, и дала себе полную волю:

- Например, последняя папская булла, она как раз написана на эту тему. Странный интерес к интимной жизни женщин, прямо сказать - половой жизни, не находите? Что там, интерес! Прямое вмешательство. Вот оно, подлинно мужское дело: вмешательство в интимную жизнь, подглядывание в замочную скважину душевой или туалета, дискриминация и нарушение прав личности женщины. И вообще всякая дискриминация, агрессия, насилие - короче, полная криминализация жизни общества. Единственное заметное деяние мужского пола, даже если... в членах некоторых его конфессий пола не определить вообще. Я имею в виду, не ваш ли celibato причина такого нездорового любопытства к жизни противоположного пола, да и не всегда противоположного? И вообще, не в целибате ли - мазохичной форме типичного мужского насилия - дана ничем не приукрашенная, обнажённая суть описываемой позиции? Дана такой, какая она, увы, в действительности есть.

Он поморщился, прекрасно, значит, её стрела попала в цель. Конечно, по меньшей мере причина этой кошмарной дискуссии - его обет безбрачия. Она оглянулась.

Ничего нового. Один только вибрирующий воздух над раскалённой пустыней и одинокая лошадь, пытающаяся пастись на каменных плитах. Шамкающими губами она безуспешно старается ухватить и выдернуть жгутики торчащей из трещин травы. Разумеется, вялые губы срываются с жёсткой, как проволока, щетины. Снова срывается маленькое, но такое важное дельце. И вот, она судорожными шажками, перебежкой бросается к соседней кочке, снова пытается ухватить клочок пищи насущной, и опять, а как же ещё, неудача. Шатаясь от кочки к кочкe, от перебежки к перебежке, она мечется между тем и этим, между кочкой и перебежкой так безрезультатно, словно и кочки, и перебежки даны ей не для пропитания, а только для самих шатаний туда-сюда, словно шатания и есть нужные кому-то результаты. Струи воздуха вибрируют над пламенными плитами в ритме её перебежек, под перестук копыт: триоль и пауза, триоль и пауза, тра-та-та и молчание, будто никак не может наладиться простой рабочий аллюр. От этих заиканий в примитивной ритмической фигуре и частых оглядываний кружитcя голова.

- А вы ещё ужесточаете ваш обет постом... Вам надо бы питаться как следует, padre, чтобы немного поправиться: полные люди всё же не так агрессивны, как тощие.

- И вам, - заметил Фрейд. - Не только фрукты, а и мяска побольше, вместо сыра.

- Я вам уже говорила: я мяса вообще не ем. Трупы убиенных животных ничем не отличаются от любой другой мертвечины, от всякого праха. Прах человеческий, например, вызывает у меня то же чувство...

- Законного отвращения, - согласился Фрейд. - То ли дело свежая кровь, из живого организма. Ну, а почему от пирогов отказываeтесь, они же не из трупов делаются?

- Не хочу, - отрезала она. - Перекормили тестом с детства... Устраивает такое объяснение? Вы меня извините, padre, всё это я сказала не для того, чтобы упрекнуть вас в пристрастии к праху человеческому, хотя оно, конечно, есть. Но так вам положено по должности, а мне до этих её аспектов дела нет: меня вынудил коснуться этой темы ваш... товарищ.

- А я, между прочим, хотя мяса тоже не ем, но хлеб употребляю, - заявил священник. - Первое мой желудок не усваивает, а второе - вполне. Растительную пищу нам перебирать ни к чему, ведь всякое растение, которое не от Бога, само собой искоренится. И вообще: не то, что входит в уста человека, оскверняет человека, а то, что выходит из его уст.

- Что ж вы так охаиваете мои яблоки? - хмыкнула она: усиленная, двойная, накрывшая сразу две цели шутка на этот раз сумела вызвать желание если не посмеяться, то улыбнуться. - Хм, а Христа, между прочим, хлебом искушали, отнюдь не мясом. Но я говорила не про ваш желудок, совсем наоборот: про celibato, принятый у вашей конфессии. Вы почему-то уклонились от нашей темы.

- А вы только что утверждали, что приехали поговорить совсем на другую тему, - возразил священник. - Хорошо, допустим, вам уже удалось превратить и пол в политическую конфессию... Тогда свойство вашей половой конфессии, судя по вам, орудовать делением только на два, на красное и чёрное. Вам не известны другие арифметические действия. Между тем, что тут-то делить? Давно сказано: плоть одна, сотворена из одного праха. А вы всё пытаетесь расчленить единое живое тело на части, и тоже - так агрессивно, что и непонятно: для познания ли это делается, или просто из ненависти к живому. Да, женского шовинизма тоже в жизни предостаточно. Чего вы ещё продолжаете скромничать, бороться за какие-то ещё права, не понимаю! Уже с теми, какими вы обладаете, можно делать карьеры куда блистательней ваших университетских... Например, допусти вас на кафедры нашей конфессии, вы бы вскорости и на Святейший Престол влезли. И правда, взять хотя бы вас лично, чего вам стоит стать... папессой? Ничего, стоит вам только захотеть.

Неужели он всерьёз намерен от неё отделаться при помощи таких бесконечных переругиваний? Что ж, кое-чего он уже добился: её тошнит от них. Или она наглоталась пыли. Вон, каждый удар копытами взбрасывает целый фонтан... От одного вида этих фонтанов можно задохнуться.

- Плохо знаете свои учебники, prete. Там именно сказано, что одна плоть разделена на две, пересчитайте ваши рёбрышки! И это ваши представления о карьере, не мои. Плох тот padre curato, а точнее - cooperativo, который не мечтает стать padre sancta sanctorum, не местного, а всемирного кооператива, верно? Но с вашим ханжеством, santone, вы забыли, что в Риме была уже одна папесса, так что идея не нова. И если плоть едина, как вы утверждаете, то есть - всё равно, мужчина эта плоть или женщина, зачем было из того случая такой скандал раздувать? Объяснили бы ту подмену, этот... эффект преображением, есть же у вас в богословии такой термин? Не подлогом на выборах, а последующим преображением плоти, которая на выборах была несомненно мужской. Я вам скажу откровенно, тот эксперимент действительно стоит повторить. Если будете участвовать в выборах нового папы, каноник, попробуйте посадить на Святейший Престол добрую женщину - и меньше будет мерзости в мире. Хотя она, пожалуй, ни в мир, ни в город, посланий так часто делать не станет. Потому что послания эти не только направлены миру, а и исходят из нынешнего состояния мира, называемого западной цивилизацией. Поскольку же эта западная цивилизация агрессивна и шовинистична, то и её религия, и культура по определению тоже. Да они и есть одно и то же: грубая мужская религия и шовинистическая мужская культура.