Григорий Федосеев - Тропою испытаний

-- Ну и лохматый кобель, что черт в зиму! -- произнес низенький, все еще с опаской поглядывая на Кучума.

-- Откуда и куда едете? -- не выдержал я.

-- Мы пастухи Ироканского колхоза, с оленями тут по Мae кочуем. Приехали проведать старика, давно не встречали, шибко давно, -- ответил он, приседая на корточки у костра и доставая трубку.

-- Это вы про Улукиткана?

-- Ну да... Не упусти он раненого зверя, мы бы так и думали, что старик давно ушел к предкам, а он, вишь, еще топчет землю.

-- Неужели по раненому зверю догадались, что здесь находится Улукиткан? -- удивился я.

-- Узнали... -- ответил тот равнодушно. -- Тайга, друг, большая, однако от зрячего в ней не спрячешься.

-- Но ведь зверя мог ранить любой из нас.

-- И то правда. А этого стрелял Улукиткан. Ты думаешь, я обманываю?

Я вспомнил, что два дня назад старик действительно ранил сохатого.

-- Вчера мы зверя убили, -- продолжал старик. -- Стали шкуру сдирать, видим -- свежая рана. Кто, думаем, тут промышляет? Зачем так далеко приехал? Потом в мясе пулю нашли, хорошо осмотрели ее, думали: чья она? Такой пулей стреляет одноглазый старик с речки Топтокан, однако далеко он живет, за Учуром, не пройти ему сюда; там, на Топтокане, больше сохатых. После еще долго думали и вспомнили про Улукиткана, у него тоже были такие пули. Хочешь, посмотри -- может, и ты узнаешь. -- Гость, порывшись в карманах, подал мне угловатый кусок свинца.

Это была пуля от берданы, расплюснутая "букетом" при ударе о кость. Никаких особых примет на ней я не мог обнаружить.

-- Не узнаешь?

-- Нет, -- ответил я. -- Почему думаете, что она принадлежит Улукиткану? У вас тоже берданы и, наверное, такие же пули.

-- Такие, да; однако, я свою хоть где найду. Разве не знаешь, что близнецы и те бывают разные? Ты хорошо смотри: пуля Улукиткана тоже от других пуль отличается, свой метка имеет. -- И он толстым негнущимся пальцем стал набивать трубку табаком.

Я снова внимательно осмотрел пулю и заметил слабый рисунок в уцелевшем углублении тыльной стороны пули, изображающий рог. Это, как оказалось, и было родовое клеймо Улукиткана.

-- Что, угадал?.. То-то! Ну, а теперь послушай, что старик будет толмачить. Раньше каждый эвенк свой колып (*Колып -- железная или медная форма для литья пуль) имел, пули лил с меткой, от этого и не было споров у охотников: чья пуля в звере, того и мясо. Понял? Так вот мы и узнали, что сохатого стрелял Улукиткан, вот и приехали проведать, спросить, какие новости у него, куда старая голова след тянет, и мясо привезли ему за пулю.

-- А как же вы нашли нас?

Собеседник пронизал меня испытующим взглядом, как бы пытаясь разгадать, стоит ли вести со мною серьезный разговор.

-- Разве не знаешь -- где бы человек или зверь ни ходил, след от него не отстанет. От убитого сохатого пошли пятным следом, нашли место, где кормился он, где Улукиткан скрадывал его, -- это совсем не трудно. Стали там смотреть след старика и тут только догадались, что он экспедицию привел сюда...

-- Не понимаю, -- перебил его Василий Николаевич. -- По следу, что ли, догадались или как?

-- Ну да... Что, не веришь? -- спросил старик, прикуривая от уголька и окутывая себя дымом. -- Его след ботинки делали, мы сразу не поверили, думали: может, это не Улукиткан ходил? Наши старые люди такую тяжелую обувь не таскают. Еще хорошо смотрели след, да, видно, не ошиблись. Улукиткан был. Потом думали: откуда старик взял ботинки? Сам не купит, в тайге не найдет. Кроме экспедиции, тут никто ему ботинки не даст. Теперь скажи, правильно я толмачу?

-- Вот и не угадали! -- воскликнул Василий Николаевич, подмигивая мне. -- Ведь это я был там в ботинках и я стрелял сохатого из берданы Улукиткана.

Гости, словно по сговору, громко рассмеялись и долго не могли успокоиться. Низенький даже закашлялся и, глотая открытым ртом холодный воздух, отрицательно качал головою. Мы же совсем не понимали, что рассмешило стариков.

-- Хе!.. Ты думаешь, старики совсем слепой стали, твой ботинки от Улукитканова не разберут!

-- Да как же можно, если они совершенно одинаковые и по размеру и по форме! Значит, и след у них будет похож один на другой, как две капли воды.

-- Однако, угадали: не ты ходил на охоту, а он. Только слепой мог не заметить. Ты должен знать, что эвенки не любят тяжелый вещи таскать: нож обязательно тонкий делают, котел легкий, ружье короткий. Когда мы хорошо смотрели след ботинка, увидели: край подошвы на них кругом срезан ножом. Это мог сделать только эвенк, чтобы легче были ботинки, а ты резать свои не будешь. Глаза человека должны все видеть, а ум объяснить. Слепому худо ходить по тайге.

"Какая изумительная наблюдательность!" -- подумал я, все еще с любопытством рассматривая стариков.

-- Куда спрятался Улукиткан? Однако, гостей не хочет встречать? -спросил низенький, окинув коротким взглядом лагерь.

-- Все наши проводники пошли стадо посмотреть, -- пояснил я. -- Они должны были уже вернуться, но, видимо, задержатся. Волки появились. Слышали, полчаса тому назад внизу выли?

Старики таинственно переглянулись, но и тени тревоги не отразилось на их лицах.

-- Волки худо, -- сказал маленький, сочувственно качая головой. -Однако, Улукиткан должен догадаться, что гости приехали, и прийти.

-- Он видел, когда вы ехали? -- спросил я.

-- Нет.

-- А как же он узнает?

-- Если старик не оглох -- без глаз догадается, что мы приехали.

-- Не понимаю. Как можно, не видя, догадаться? Может быть, он знал, что вы где-то близко кочуете с оленями и непременно придете проведать?

-- Нет, Улукиткан не знал, иначе приехал бы сам первым к нам. Не так много стариков осталось в тайге, чтобы не заехать, -- сказал опять маленький, и его дочерна обветренное лицо подернулось легкой грустью. Подсунув в огонь головешку, он продолжал: -- Проживи и ты тут столько, сколько он, тоже догадался бы, что гости приехали. Мать дает жизнь, а годы -- опыт.

Василий Николаевич расшевелил костер, повесил чайник и стал готовить ужин приезжим. Я же, не в силах сдержать любопытства, решил разыскать Улукиткана, чтобы, прежде чем старик придет в лагерь, узнать, догадался ли он действительно о приезде давнишних приятелей. У меня не было оснований не верить этому низенькому, очень разговорчивому гостю, и в то Же время такая догадка казалась невероятной.

В лесу было просторно, глухо. На вершинах гор давно померкли поздние следы заката. Похолодевшую землю прикрыла молчаливая ночь. Иду почти на ощупь. С трудом различаю валежник, пни.

Но вот из глубины старой, замшелой тайги доносится протяжный гул, какой часто приходится слышать ночью в лесу среди глубокой тишины.

И мне вдруг почудилось, будто тайга, подслушав наш разговор со стариками, вспоминает о чем-то давно минувшем. Я останавливаюсь, гул обрывается. До слуха доносится шорох, а затем и шаги. Иду на звук.