Денис Фонвизин - Недоросль

Правдин.По крайней мере, сударыня, вы не можете жаловаться на злой его нрав. Он смирен…

Г-жа Простакова.Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас в доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб в доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!

Правдин (в сторону) . Скоро будет он держаться иным образом.

Митрофан.И сегодни матушка все утро изволила провозиться с холопями.

Г-жа Простакова (к Софье) . Убирала покои для твоего любезного дядюшки. Умираю, хочу видеть этого почтенного старичка. Я об нем много наслышалась. И злодеи его говорят только, что он немножечко угрюм, а такой-де преразумный, да коли-де кого уж и полюбит, так прямо полюбит.

Правдин.А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да , когда душа его чувствовала нет.

Софья.Зато и счастье свое должен он был доставать трудами.

Г-жа Простакова.Милость Божия к нам, что удалось. Ничего так не желаю, как отеческой его милости к Митрофанушке. Софьюшка, душа моя! не изволишь ли посмотреть дядюшкиной комнаты?

Софья отходит.

Г-жа Простакова (к Простакову) . Опять зазевался, мой батюшка; да изволь, сударь, проводить ее. Ноги-то не отнялись.

Простаков (отходя) . Не отнялись, да подкосились.

Г-жа Простакова (к гостям) . Одна моя забота, одна моя отрада – Митрофанушка. Мой век проходит. Его готовлю в люди.

Здесь появляются Кутейкин с Часословом, а Цыфиркин с аспидной доскою и грифелем. Оба они знаками спрашивают Еремеевну: входить ли? Она их манит, а Митрофан отмахивает.

Г-жа Простакова (не видя их, продолжает) . Авось-либо Господь милостив, и счастье на роду ему написано.

Правдин.Оглянитесь, сударыня, что за вами делается?

Г-жа Простакова.А! Это, батюшка, Митрофанушкины учители, Сидорыч Кутейкин…

Еремеевна.И Пафнутьич Цыфиркин.

Митрофан (в сторону) . Пострел их побери и с Еремеевной.

Кутейкин.Дому владыке мир и многая лета с чады и домочадцы.

Цыфиркин.Желаем вашему благородию здравствовать сто лет, да двадцать, да еще пятнадцать. Несчетны годы.

Милон.Ба! Это наш брат служивый! Откуда взялся, друг мой?

Цыфиркин.Был гарнизонный, ваше благородие! А ныне пошел в чистую.

Милон.Чем же ты питаешься?

Цыфиркин.Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел. Не всякому открыл Господь науку: так кто сам не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека не приходит.

Г-жа Простакова.Что? Что ты это, Пафнутьич, врешь? Я не вслушалась.

Цыфиркин.Так. Я его благородию докладывал, что в иного пня в десять лет не вдолбишь того, что другой ловит на полете.

Правдин (к Кутейкину) . А ты, господин Кутейкин, не из ученых ли?

Кутейкин.Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».

Г-жа Простакова.Да где наш Адам Адамыч?

Еремеевна.Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла ноги. Дым столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.

Кутейкин.Пустое, Еремеевна! Несть греха в курении табака.

Правдин (в сторону) . Кутейкин еще и умничает!

Кутейкин.Во многих книгах разрешается: во Псалтире именно напечатано: «И злак на службу человеком».

Правдин.Ну, а еще где?

Кутейкин.И в другой Псалтире напечатано то же. У нашего протопопа маленька в осьмушку, и в той то же.

Правдин (к г-же Простаковой) . Я не хочу мешать упражнениям сына вашего; слуга покорный.

Милон.Ни я, сударыня.

Г-жа Простакова.Куда ж вы, государи мои?..

Правдин.Я поведу его в мою комнату. Друзья, давно не видавшись, о многом говорить имеют.

Г-жа Простакова.А кушать где изволите, с нами или в своей комнате? У нас за столом только что своя семья, с Софьюшкой…

Милон.С вами, с вами, сударыня.

Правдин.Мы оба эту честь иметь будем.

Г-жа Простакова, Еремеевна, Митрофан, Кутейкин и Цыфиркин.

Г-жа Простакова.Ну, так теперь хотя по-русски прочти зады, Митрофанушка.

Митрофан.Да, зады, как не так.

Г-жа Простакова.Век живи, век учись, друг мой сердешный! Такое дело.

Митрофан.Как не такое! Пойдет на ум ученье. Ты б еще навезла сюда дядюшек!

Г-жа Простакова.Что? Что такое?

Митрофан.Да! того и смотри, что от дядюшки таска; а там с его кулаков да за Часослов. Нет, так я, спасибо, уж один конец с собою!

Г-жа Простакова (испугавшись) . Что, что ты хочешь делать? Опомнись, душенька!

Митрофан.Вить здесь и река близко. Нырну, так поминай как звали.

Г-жа Простакова (вне себя) . Уморил! Уморил! Бог с тобой!

Еремеевна.Все дядюшка напугал. Чуть было в волоски ему не вцепился. А ни за что… ни про что…

Г-жа Простакова (в злобе) . Ну…

Еремеевна.Пристал к нему: хочешь ли жениться?..

Г-жа Простакова.Ну…

Еремеевна.Дитя не потаил, уж давно-де, дядюшка, охота берет. Как он остервенится, моя матушка, как вскинется!..

Г-жа Простакова (дрожа) . Ну… а ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла по уши…

Еремеевна.Приняла было! Ох, приняла, да…

Г-жа Простакова.Да… да что… не твое дитя, бестия! По тебе робенка хоть убей до смерти.

Еремеевна.Ах, Создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец в ту ж минуту отойти не изволил, то б я с ним поломалась. Вот что б Бог не поставил. Притупились бы эти (указывая на ногти) , я б и клыков беречь не стала.