Марк Колосов - Люди и подвиги (Рассказы)

Откровенно говоря, новая должность меня — обрадовала. В моем взводе-три отделения: связи, радио и разведки. От того, как налажена их служба, зависит успех огневиков. Я это хорошо знаю на своем опыте.

Войдя в казарму, увидел кирпичи, песок, трубы, балки, дощатые подмостки у стен, работающих солдат в гимнастерках, без ремней. Ремонт шел полным ходом. Я направился в свою батарею.

В боксах-двухэтажные кровати. Дневальный отдал честь и спросил, кого мне нужно.

— Комбата Ардамасцева!

Комбат Ардамасцев совсем не похож на Ярцева. Высокий, статный. В добродушно-шутливом тоне рассказал про здешний холостяцкий быт, о трудностях здешней службы.

Пока он говорил, я думал, что он-то холостяк, а мне ведь нужно позаботиться о ремонте квартиры, сложить заново печь, завезти к холодам дрова. Предстоящая камчатская зима тревожила.

* * *

Прошло несколько дней моего пребывания в полку, и мы выехали на учения. День побаловал нас. Солнце припекало, осенняя природа словно ожила. Желтые листья кружились возле палатки.

Крохотные озерца переливались всеми цветами радуги. Согнутые сильными ветрами, обнажились тонкие кривые березки и лишь кедрач сохранил всю свою зеленую прелесть.

Ардамасцев принялся чертить карту, а я пошел к солдатам. Они рыли НП. Работа шла медленно. Молодые парни, раскрасневшиеся на солнце, вспоминали свои дома, глядя на этот пейзаж. Медленнее других работал молодой солдат с озорными глазами по фамилии Котик.

— Сейчас бы граммов сто, веселей бы кидал! — улыбнувшись, сказал он.

— И без ста граммов веселый и озорной, — сдержанно заметил я.

Он, видно, утомился на солнце, но виду не подавал и кидал "емлю, покрякивая и утирая рукавом пот.

Я взял у Котика лопату и показал, как надо копать траверс в темпе. Котик, поглядывая на меня, скинул с себя гимнастерку и, получив свою лопату, принялся копать быстрее.

— Печет солнце! — сказал он, словно извиняясь.

Постепенно солдаты втянулись в работу: засверкали на солнце лопатки, и только пыль шла от земли, дружно выкидываемой, из окопа.

Вдалеке послышался гул мотора.

— Обед везут! — обрадовался Котик.

Машина остановилось, и довольный старшина, соскочив с кузова, крикнул:

— На обед!

Поев солдатских щей и каши, я направился в палатку. После обеда потянуло ко сну.

Приятно улечься в тени после обеда, но сама мысль об этом вредна в такой обстановке.

И точно:- не успел я подумать об отдыхе, вызывает комбат.

— Вы назначены посредником к соседям. Через пятнадцать минут быть на их наблюдательном пункте!

Я тотчас отправился.

В большом глубоком окопе работали походные радиостанции.

Нас-посредников-построили. Появился командир полка, поздоровался с каждым за руку, выставил вперед ногу и, запрокинув голову, начал:

— Значит, вы и есть посредники?! Хорошо! Так и условимся: никаких упрощений! Обстановка на карте-должна стать жизнью!

Командир полка приказал посредникам занять свои места.

Я очутился в батарее старшего лейтенанта Сиповского. Высокий, сутулый, с рыжевато-русой головой и упрямым подбородком, он рассказал мне нехитрую историю своей службы. Несколько лет служил на взводе и лишь сейчас выдвинут на батарею, но еще в должности не утвержден.

С НП передали: огонь!

По серебристой глади океана маленький военный катерок тащил деревянный макет корабля. Орудия разом дрогнули, снаряды с визгом полетели и шлепнулись далеко за макетом. Видны были всплески, похожие на фонтаны.

Следующий залп лег далеко влево от макета.

Полковник Ворожейкин остановил стрельбу и подошел к Сиповскому:

— Это ваш разведчик ошибся на 1-00?

— Так точно, товарищ полковник!

Когда полковник уехал, Сиповский досадовал. После этих стрельб его уже, конечно, не утвердят в новой должности. Оставят на взводе.

Разведчик стоял, понурив голову. Ему не видать увольнения в город, где ждет его любимая девушка. А что скажут комсомольцы на собрании?

Военная служба на Камчатке тем интересна, что разнообразна: сегодня ты патруль, смотришь город, людей, завтра-в карауле, послезавтра — в порту, на разгрузке парохода.

Моей патрульной группе предстояло шагать до хлебозавода и обратно. Дорога шла мимо кладбища, затем мимо молодежного с-бщежития, где жили девушки — работницы хлебозавода и рыоачки из порта. К ним частенько заглядывали солдаты и гражданские пареньки. Бывали и драки.

Нам достался "горячий объект", как выразился комендант.

Победав я снова направился по маршруту.

В 22.00 заходим в общежитие.

Большая комната. Посреди стол. В воздухе дым. Молодой солдат сидит на табуретке. Рядом-рослая, красивая девушка.

Проверяем документы у солдата. В увольнительной записке сказано, что он уволен до 22.00.

— Товарищ солдат, идите немедленно в часть!

Солдат одевается.

Вы хоть сами-то останьтесь, — шутит девушка. — А то вот возьму да не отдам парня!

И она встает, рослая, плечистая, с крепкими руками.

Мы, тепло простившись с нею, уходим.

Идем по темной улице, а перед глазами у меня комната общежития и эта девушка, которую мне почему-то жаль.

* * *

Морской порт. Огромные склады. Алеют флажки на портальных кранах. Снуют по дороге грузовики.

У пирса грузовые суда, еще дальше на рейде маячит пассажирское судно: ждет, когда можно будет пришвартоваться. Светятся огоньки на мачтах кораблей, в окнах домов, у складов. Город отходит к сну, но в порту кипит жизнь.

Мы разгружаем ящики с продовольствием.

Кран поднимает сетку с ящиками. "Майна! Майна!" — доносится голос, и сетка, дернувшись, опускается к земле, здесь ее мы и подхватываем.

На ящиках написано: "Не кантовать! Осторожно!"

Подумаешь, не кантовать, кантуй, хлопцы, работа быстрее пойдет! восклицает Котик.

Подзываю его и делаю ему предупреждение, ин стоит, опустив голову.

Вторую ночь подряд не спим.

— Разрешите перекур сделать, товарищ лейтенант? — спрашивает сержант Котельников.

— Перекур десять минут!

Котик, закуривая, шутит:

— Молитва солдата: упаси меня, господи, от подъема раннего, от отбоя позднего, от рюмки с недовесом и от старшины Рамзеса.

Солдаты смеются, Они любят Котика за его веселый нрав, но осуждают за лень.

Сам Котик признается:

— Лень раньше меня родилась!

Незаметно прошло время, уже два часа ночи.

Мне хочется спать, голова тяжелеет, ноги не идут, но я знаю, что если уйду отсюда, солдаты тоже улягутся спать.

Превозмогая сонливость, кричу:

— Кончай перекур!

Понимаю, что люди устали, беру ящик и вместе с Котиком кладу в штабель.

Один, второй, третий. Котик работает энергично. Озорно посматривая на меня, говорит с участием:

— Вы, товарищ лейтенант, приберегите силы для жинки. Она вас ждет небось. Уж мы сами ящики разгрузим. — И добавляет:- Здесь наш демобилизованный сержант Миль работает грузчиком.