Леонид Гаврилкин - Остаюсь с тобой

Леонид Иванович Гаврилкин

Остаюсь с тобой

Роман

Авторизованный перевод с белорусского Георгия Попова.

Все необычно в романе известного белорусского писателя Леонида Гаврилкина "Остаюсь с тобой". Неординарен поступок преуспевающего чиновника Скачкова, оставившего свое престижное место в министерстве и уехавшего работать в глубинку. Печален и итог его честных начинаний на буровой. Но за всем этим внешним ходом событий Л.Гаврилкин видит другое - духовное возрождение героя.

1

После того как в нескончаемо-длинных коридорах, куда выходили бесчисленные двери с похожими одна на другую табличками, затихали людские голоса и в огромном многоэтажном здании устанавливалась тишина, Скачков любил еще какое-то время посидеть у себя за рабочим столом. В тишине ему хорошо думалось и легко писалось. Бывало, за какой-нибудь час делалось больше, чем за весь день, нашпигованный телефонными звонками, заседаниями, разговорами с посетителями, всевозможными уточнениями, уяснениями, одним словом, той однобразно-беспорядочной суетней, какой хватает во всяком солидном учреждении.

В этот же вечер Скачков хотя и остался, по обыкновению, но ни о чем не думал и ничего не писал. Настроение у него было какое-то неопределенное, какое бывает у человека, который один груз сбросил с плеч, а другой не успел положить на те же плечи. Выдвинув ящики стола, он сидел на прочном, ни разу не скрипнувшем стуле и просматривал черновики, копии давно забытых справок, отчетов, проектов постановлений и решений - их скопилось немало, прочитывал заголовки, надеясь, что вдруг попадется какая-нибудь нужная бумага, рвал пожелтевшие от долгого лежания листы на узкие полоски и бросал их в мусорную корзину. Он перерыл все ящики, ни ничего такого, на чем задержался бы взгляд, так и не обнаружил. Все было пустое, мелкое.

Мусорная корзина наполнилась до краев. От сухой бумажной пыли начало першить в горле. Скачков встал, размял затекшие ноги, заглянул в шкаф для одежды, где у него всегда стояли бутылки с минеральной водой. Воды не было. Скачков отпил несколько глотков из графина, который стоял на столике в углу кабинета. Вода была теплая и отдавала плесенью.

Теперь можно было и идти. В дверях остановился, прощальным взглядом окинул кабинет с большим окном, полузакрытым тяжелыми зелеными шторами, с телефонами на низкой приставке за столом. Увидев радиоприемник, удивленно подумал, что ни разу не включал его. А потом тихо, чтобы не нарушать чуткой, уже устоявшейся тишины, запер двери, щелкнув замком. Ключ сунул было в карман, но тут же подумал, что надо не забыть сдать его вахтеру, и понес, выставив вперед, на указательном пальце. И в тот момент, когда Скачков хотел свернуть на ведущую вниз лестницу, вдруг раздался гулкий, частый топот и послышался, как показалось, взволнованный оклик:

- Валерий Михайлович! Валерий Михайлович!

Скачкова неприятно поразило, что и еще кто-то, кроме него, задержался на работе. Сейчас, чего доброго, пристанет со служебными проблемами, разумеется, очень важными и неотложными. А ему, Скачкову, и думать не хотелось о них, этих проблемах. Не хотелось бередить душу. Он оглянулся и увидел скользящего по гладкому паркету высокого, длинноногого и узкоплечего Капшукова. Тот был совсем еще зеленый юнец, намного моложе всех остальных сотрудников отдела, чернявый, всегда подчеркнуто сосредоточенный. Эта сосредоточенность придавала его курносому лицу какой-то смешной вид.

- Мы сегодня, кажется, еще не встречались, - сказал Скачков и подал руку, сдержанно усмехнулся. - Сидел, бабки подбивал, так сказать. Готовил кабинет для вас. Кстати, поздравляю!

- Ой, спасибо, Валерий Михайлович, спасибо! - склонил голову Капшуков. - Меня сегодня все поздравляют. Но как-то сквозь зубы, что ли. Впрочем, иначе и не могло быть. Они дольше меня здесь работают, а я только пришел. Не успел освоиться как следует - и на тебе... такое повышение. Заместитель начальника подотдела. Я сначала подумал, что меня разыгрывают. Не мог всерьез поверить, что вы оставляете нас. А когда узнал, куда вы едете, совсем растерялся. Ну, пусть бы проштрафились. А то ведь все о вас лучшего мнения. Правда, Валерий Михайлович, зачем вам это?

Капшуков был искренен, в это верилось сразу. Живя по пословице - всяк сверчок знай свои шесток, - он действительно не думал о повышении. Не мог он не видеть, что в отделе каждый сотрудник имеет куда больше опыта, чем он, а значит, и больше прав на повышение. Некоторые и метили на его, Скачкова, место, даже бегали к разным знакомым, просили замолвить словечко. Капшуков не просился и ни к кому не бегал. Это понравилось Скачкову, и он сам настоял, чтобы на его место назначили именно Капшукова.

- Может, пройдемся, если не спешите? - Скачков взял своего преемника под локоть.

- С вами хоть куда, - обрадовался Капшуков.

Они вышли на улицу, пересекли небольшой скверик, засаженный молодыми липками, и свернули на аллею, которая узкой лентой резала широкий проспект на две полосы. Скверик был совсем безлюдный. Только изредка можно было встретить упрямого пенсионера, который рысцой убегал от инфаркта.

- Вот вы, - начал несколько снисходительно Скачков, - сказали, что там все надо самому... А знаете, мне как раз этого и хочется. Хочется убедиться, способен ли я на что-то самостоятельное.

- Когда-то же работали, были способны... - По тону, каким говорил Капшуков, чувствовалось, что он не очень верит Скачкову.

- Давно. А теперь? На нынешнем уровне производства? Да и не это главное. Главное, что мне опротивело все здесь. Больше пятнадцати лет на одном месте... Требую от вас бумаги, заставляю переделывать их, а потом подаю выше. Все мы делаем то, что надо другим или за других. Кажется, ходишь по одному и тому же кругу. Такое впечатление, что жизнь если не остановилась, то начала повторяться. А у человека всегда должны быть цель, перспектива. Если их нет, жизнь теряет смысл. Вот так. А потом, хочется делать что-то такое, чтобы люди видели твою, именно твою работу. - Он остановился перед Капшуковым и, глядя ему в глаза, спросил: - А вам? Вам не хочется этого?

- Понимаете, - с осторожной рассудительностью начал Капшуков, - теперь время коллективного труда. Понимаете, коллективного. - Он приналег на последнем слове.

- А куда девать эмоции? - спросил Скачков, когда они прошли немного.

- Может, это оттого, что мы и в самом деле слишком долго сидим на одном месте? - в свою очередь спросил Капшуков. - Я где-то читал, что человек должен периодически менять занятие, работу, чтобы вконец не опротивела жизнь. Однако для этого совсем не обязательно куда-то ехать.

- Обязательно, дорогой мой, ибо здесь и жить неинтересно, - с запалом произнес Скачков и сбоку, как-то искоса глянул на собеседника. - У меня все есть. Дочка живет самостоятельно. Тех денег, которые мы с женой зарабатываем, мы не можем прожить. Что делать? Набивать квартиру тем, что тебе не нужно? Так, кажется, не мещане. Раньше хоть книгами увлекался. Натаскал, дай бог каждому. Все есть, всего достиг. А дальше? А мне же и пятидесяти нет. Еще жить и жить. Что-то надо делать, а... не хочется! Вот в чем истина.