Эргали Гер - Дар слова

бы немножко на вырост - потуги стареющего ловеласа, отсылающего букет прелестнице.

Со своей стороны, Вера Степановна тоже отслеживала их отношения, за недостатком времени не вдаваясь в подробности, а больше полагаясь на отточенное чутье ловца человеков, подсказывающее, доколе выбирать леску, а когда подсекать. Первый звоночек для Дымшица прозвенел в одну из загульных пятниц, когда они только-только пропустили по первому стакану и по-семейному ужинали на троих ароматным харчо, полыхающим стеклянно-оранжевой роговицей бараньего жира; посмотрев на оживленные лица Анжелки и чуда-юда, Вера Степановна изрекла:

- Ты, Тимофей Михайлович, помидоры на рынке берешь, у азеров, а они, говорят, мочу в помидоры впрыскивают, чтоб краснели от аммиака...

- Да? - удивился Дымшиц. - А я думал - просто пересолил...

Анжелка, подносившая ложку ко рту, медленно опустила ее в тарелку.

- Шутка, - отыграл Дымшиц.

Вера Степановна загоготала, заколыхалась, промокнула подбородки мятым кухонным полотенцем и пояснила дочери:

- У старого бородатого хрена все шутки соленые... Я, собственно, что хотела сказать-то? Ты как-то обмолвился, друг любезный, что у тебя во ВГИКе есть свой человечек...

- И не один, - взглянув на Анжелку, подтвердил Тимофей Михайлович.

- Вот и славненько. Мы ведь, Тима, в этом году школу заканчиваем - хорошо бы нас определить туда, на факультет этот, как его...

-...экономики кино, - подсказала Анжелка. - Только у меня по алгебре тройка.

- С минусом, - уточнила Вера Степановна. - Но ничего. Тройку там, четверку совместными усилиями нарисуем. А вот дальше...

- Дальше будем смотреть, - подытожил Дымшиц, соображая, как всегда, быстро и четко. - Есть у меня во ВГИКе одна такая мадам, завкафедрой называется кафедра у нее действительно выдающаяся во всех ракурсах, я на ней в семьдесят то ли решающем, то ли определяющем высший пилотаж изучал - так вот, она посмотрит Анжелку, поговорит тет-на-тет, а дальше - в зависимости от диагноза. Боюсь, однако, девочки мои хорошие, что спохватились вы поздновато. Может, легче замуж выдать?

- Давайте-давайте, - Анжелка встала из-за стола. - Потом расскажете, что решили.

- А как же, - посмеиваясь, пообещала Вера Степановна. - Наливай, Тимофей Михалыч.

- Я, может, вообще поступать не буду, - сказала Анжелка уже в дверях.

- А куда ты, извиняюсь, денешься? - удивилась Вера Степановна.

- Куда захочу, туда и денусь. Или вообще никуда не денусь. Буду твоей домработницей, вот и все.

- Мне, лапуля, дочь-домработница на хрен не нужна, так и запомни. Эта твоя экономика кино тоже по нынешним временам фуфло - какая там в узду экономика, когда кругом сплошное кино - а все-таки лучше, чем сидеть дома. Так что одно из двух: либо в институт, либо в люди.

- А если я провалюсь? - прокричала Анжелка уже из комнат.

- В люди, мать твою, в люди! - зычно напутствовала Вера Степановна, а Дымшица попросила: - Прикрой дверь, Тимофей Михалыч - не люблю я этих страданий девичьих, ну их в баню.

Выпив и закусив, они с доброжелательным интересом уставились друг на друга.

- В этом году - вряд ли, - изрек, почесывая бороду, Дымшиц. - Лучше даже не поступать, не светиться. Ежели по осени нанять рэкетиров, - он от удивления икнул и поправился, - то бишь репетиторов, то к лету можно нормально, с гарантией подготовить. А так... Запустили вы ребенка, мамаша.

- Так что, год дома сидеть?

- Зачем? Не хочешь к себе - давай ко мне, на "Росвидео". Тем более что ребенка интересует кино. Секретаршей не возьму, не потянет, а экспертом или в экономический отдел - запросто.

- Сдурел? Каким там в узду экспертом, Тима? У девки и так в голове туман, сплошное кино, а от экспертиз ваших окончательно крыша съедет. Ты бы такое нашел местечко, чтоб она делопроизводство понюхала, учет, компьютеры, да в коллективе, среди шустрых мальчиков-девочек... Понимаешь?

- Ладно, подумаем, - пообещал Дымшиц, с сомнением представляя себе Анжелку в трудовом коллективе.

- Подумай, - согласилась Вера Степановна, ковыряя спичкой в зубах, потом хохотнула своим мыслям и добавила:

- Только не опекай ее слишком плотно.

- В каком смысле?

- В прямом, Тимоша, в прямом. Девке сейчас нужны мальчики, розовые сопли, любовь, а матерые эти вроде тебя хороши ближе к вечеру, к ужину при свечах, а не на завтрак. Твой номер шестнадцатый, Дымшиц, поимей терпение.

Тимофей Михайлович видимо огорчился и потянулся за водкой.

- А вот этого, Веруня, можно было не говорить. Ты даже не представляешь, кхе-кхе, до чего я ценю наши доверительные отношения.

- Потому и говорю, - пояснила Вера Степановна, подставляя свой стакан, потому что мы всегда друг друга поймем. Тебе, Тимоша, твое чудо-юдо в голову стукнет - и все, себя позабудешь, не то что Веру Арефьеву, а у этой дурехи, Тима, у Анжелки то есть, никого нет, кроме меня да тебя. Случись что со мной, ее к вечеру того же дня раздерут на части, это ты должен знать. А ей не надо. Не надо ей знать этого. А ты - поимей в виду, что на ней, на Анжелке, сразу повиснет полсотни компаньонов с во-от такими зубами. И девочке не на кого будет опереться, кроме как на тебя...

Тимофей Михайлович кивнул, задумался, потом сказал:

- Я очень ценю твое доверие, Веруня. А насчет мальчиков и розовых соплей как бы тебе не ошибиться, Вера Степановна, с нынешним-то молодым поколением. Ты Анжелкины фильмы смотришь, нет? Я вот сегодня принес одну кассету по ее заказу - ты взгляни, когда Анжелки не будет, поинтересуйся. Там два хорошеньких мальчика снимают кино про то, как черви падаль едят, а в свободное от работы время на пару трахают безногую бабу. Ты вот отмахиваешься, Вера Степановна, а это такие розовые сопли у нынешней молодежи.

- Так то ж кино, Дымшиц, - удивилась Вера Степановна. - Я вон вообще одну порнуху смотрю - так что я, блядь, по-твоему?

- Хороший вопрос, - подумав, одобрительно сказал Тимофей Михайлович, копируя выговор Горбачева. - Сложный вопрос, но хороший.

Они взглянули друг на друга, расхохотались и больше не говорили на эту тему ни в эту ночь, ни назавтра; только вечером в воскресенье, провожая Дымшица за порог, Вера Степановна спросила:

- Ты помнишь, что обещал про Анжелку?

- Обижаешь... - Дымшиц ощерился, насмешливо и трезво взглянул на подругу сквозь толщу выпитой водки и покачал головой. - Я своих слов на ветер не бросаю.

- Ну и катись, - добродушно напутствовала подруга.

Такими вот путями Анжелка после школы не стала никуда поступать, проторчала пол-лета в Крыму, в шикарном одиночном номере санатория "Морской прибой", а пол-лета в городе, смутно представляя себя то принцессой на выданье, то домработницей пожилого киноактера, то хозяйкой уютного видеосалона - а осенью по наводке мамы позвонила Тимоше и была принята на "Росвидео" третьим помощником бухгалтера. Оттого, что все происходило как бы само собой, без усилий, ей казалось, что она спит и во сне плывет по течению; тайный смысл жизни, если он действительно был, ускользал от Анжелки, как берега в тумане. Первое время она честно пыталась вникнуть в суть бухгалтерского учета, наивно полагая, что в этой сфере, сфере сухих цифр, все можно разложить по полочкам, как вещи в комнате, даже закончила вечерние курсы бухгалтеров, но ровным счетом ничего не приобрела, кроме, пожалуй, наблюдения, что никто в бухгалтерии не владеет ситуацией до конца, а все плывут, как она, по мере сил изображая кормчих, лоцманов или гребцов. Справедливости ради стоит отметить, что в этом она была не так уж и далека от истины: к зиме 93-го года не только бухгалтерский учет, но и вся страна плыла, как плывет боксер в нокдауне, и рубль, по образному выражению поэта, плыл бумажным корабликом, уплывая за горизонт, и люди жили не прошлым, не будущим, а курсом доллара, ежедневно сверяясь с неумолимо тикающим счетчиком: инфляция разъедала людей изнутри, как невидимая зловредная тля, обесцвечивая души, обесценивая труды, жизни, ограничивая надежды и помыслы куцей розницей текущего дня.