Николай Некрасов - В Сардинии

И между тем старый гранд дрожал от волнения, ожидая со страхом и нетерпением ответа своего верного слуги.

– - Vuestra grandezza! -- отвечал наконец слуга, собравшись с духом.-- В гербе вашем, который прибит на дверях вашего дома,-- воткнут кинжал!

– - Кинжал! -- повторил с ужасом гранд.-- Кто хочет мстить мне? За что?

– - Мой приятель, сосед Пио, сказывал мне, что кинжал воткнут сегодня рано, очень рано каким-то высоким мужчиной, в простом платье.

– - Кто же он? Чего он от меня хочет? Я не обижал никого, никого.

Между тем слуга вышел и через минуту возвратился с кинжалом.

– - Фиорелло! -- вскричал гранд, прочитав надпись, вырезанную на кинжале.--Кто такой этот Фиорелло? Я не знаю никакого Фиорелло. Кто из нас имел с ним дело?.. Кто мог нанесть ему обиду, за которую он жаждет крови!

Дверь отворилась; вошел дон Сорильо.

– - А, Сорильо, Сорильо! -- закричал старый гранд, вздрогнув от нечаянного соображения.-- Ты знаешь Фиорелло, Сорильо?

Молодой гранд побледнел.

– - Что за странный вопрос? -- сказал он, стараясь преодолеть свое смущение.

– - Ты знаешь его, Сорильо! ты его знаешь! Что ты сделал ему?

– - Я не понимаю вас, дедушка.

– - Ты лжешь, Сорильо! Ты хочешь обмануть меня! Ложь -- орудие низких рабов. Стыдно лгать потомку Варрадосов! Ты знаешь Фиорелло. Что ты ему сделал? За что он хочет мстить тебе, за что он хочет отнять у меня наследника моего имени?

– - Но он не знает меня, дедушка.

– - Не знает! Смотри, Сорильо, смотри! -- перебил старик, показывая внуку кинжал.-- Он знает того, кому хотел напомнить о себе этим кинжалом! Он был в гербе нашем вестником мести, Сорильо!

– - Мне изменили! -- прошептал про себя молодой гранд.

– - Признайся же, Сорильо, признайся! Ты знал Фиорелло? Ты обидел его?

– - Дедушка,-- отвечал внук,-- я не знаю Фиорелло, но я точно нанес ему обиду, за которую он вправе искать моей смерти…

Морщинистое лицо старого гранда сделалось ужасно. Он едва не упал; слуга подскочил и подвинул ему кресло.

– - Что ж ты думаешь делать? -- спросил старик слабым голосом.

– - Драться! -- отвечал молодой гранд решительно. Старый гранд вскочил.

– - Драться! -- воскликнул он.-- Потомок Варрадосов будет драться с плебеем! И плебей убьет его, как равного себе; плебей прервет род Варрадосов; плебей одним ударом кинжала кончит древнейшую в мире фамилию! Нет, скорей он кончит жизнь в тюрьме, на плахе! Я увижусь с министром… я поеду к королю…

– - Где честь Варрадосов? Где любовь к правде, которою они знамениты? -- возразил молодой гранд, устремив на деда укорительный взгляд.

– - Ты прав, Сорильо, я забылся… Он невинен… Но что же делать? Он убьет тебя, Сорильо; он подстережет и убьет тебя!

– - Нельзя ли помириться с ним, vuestra granclezza; дайте ему денег,-- почтительно заметил, слуга.

– - В самом деле! -- воскликнул старый гранд с радостью.-- Если ты обидел его, Сорильо, заплати ему, заплати, сколько он хочет!

– - Дедушка,-- отвечал Сорильо,-- обида не такого рода, чтоб ее можно было загладить золотом; он не такой человек, чтоб согласился за золото носить вечное пятно на своей чести.

– - Ты оскорбил честь его, Сорильо,-- печально сказал старик,-- я от тебя не ждал такого поступка. Он вправе убить тебя, и он, верно, не пропустит случая… Тебе нельзя показаться на улице. Каждая минута твоего отсутствия будет для меня пыткою. Что же нам делать? Говори, чем можно загладить вину твою?

– - Я погубил сестру его, дедушка…

– - Ты обольстил невинную девушку! Сорильо, Сорильо! Поступок твой недостоин честного человека!

– - Простите, я люблю ее. Я должен жениться на ней, чтоб загладить свое преступление, смирить справедливый гнев брата…

Старый гранд с бешенством топнул ногою.

– - Жениться! Понимаешь ли ты, негодяй, что значит жениться наследнику имени Варрадосов! Этот великий шаг предки твои совершали торжественно, с разрешения королей, которые сами присутствовали на их брачных пиршествах. Он прибавлял новый блеск к венцу их; он был эпохой; об нем говорили во всей стране. Пятьдесят лет прошло, но я еще и теперь с гордостью припоминаю день моей свадьбы… Весь город толпился у нашего дома; сама королева убирала к венцу невесту мою, первейшие лица в государстве провожали нас к брачному алтарю; сам король держал венец над головою будущей супруги гранда Нуньеза де Варрадоса! И когда мы вышли из храма, меня, как какого-нибудь императора, народ приветствовал радостными криками и поздравлял и громко желал счастья и долгоденствия нашему роду! А ты с своей безродной невестой, ты должен закоулками города пробраться во храм, чтоб не встретить человеческого образа, ты должен спрятать лицо свое от народа, чтоб не возбудить его презрительных взглядов и толков оскорбительного недоумения! О Сорильо, Сорильо! И ты -- единственная отрасль нашего дома! И на тебе лежит святая обязанность поддержать знаменитый род Варрадосов!

Старый гранд, обессиленный своей энергической выходкой, в изнеможении упал в кресло и зарыдал. Сорильо, тронутый его отчаянием, бросился в его объятия и произнес со слезами:

– - Дедушка! простите меня! Что мне делать? Приказывайте! Я буду вам послушен во всем!

Прошло около месяца. Линора угасала, терзаемая разлукой и опасениями за жизнь своего любовника. Сердце рыбака ожесточилось еще более при виде мучений несчастной сестры. Он не переставал искать случая встретиться с виновником ее погибели и почти не жил дома, подстерегая его на улице. Но напрасны были его старания: дон Сорильо неотлучно был со своим старым дедом, который не переставал с ужасом думать о грозном мстителе и ни на минуту не отпускал от себя своего внука. Три недели прожил Сорильо, почти не показываясь на улицу; тяжело и больно было ему; неизвестность о судьбе Линоры мучила его душу. Несколько раз он пробовал уйти из дому, но старый гранд стерег его на каждом шагу. Наконец время начало охлаждать тревожные опасения, и все в доме стали смотреть хладнокровнее на роковой кинжал с надписью "Фиорелло". Сорильо осторожно вышел из комнаты заснувшего деда и был уже на дороге к жилищу рыбака.

– - Не умирай, Линора, не умирай! погоди еще только один день… и ты будешь отомщена! ты умрешь с радостной вестью о его погибели,-- отчаянно говорил рыбак сестре, которая видимо боролась со смертию.

– - Брат, ты сокращаешь последние минуты мои! -- прошептала она слабым голосом.-- Откажись от своей мести, брат!

– - Ты не знаешь, сестра, ты не знаешь, как приятно пролить кровь врага… Я принесу тебе его крови… Ты сама порадуешься тогда!

– - Я люблю его, брат! я хочу, чтоб он был счастлив… Мне дурно, душно… прости, брат, я чувствую, что последний час мой близок, прости!

Она закрыла глаза и застонала. Фиорелло упал к ней на грудь.