Дмитрий Григорович - Скучные люди

Начать с того, что скучные люди не отличаются никакими внешними знаками от других людей; одно из главных преимуществ скучных людей заключается в том именно, что они так же разительно похожи друг на друга, как и на остальных смертных. Наконец, вытянутая физиономия, унылый взгляд, вялая, сонливая речь, тоскливое выражение лица, опять таки ровно ничего не доказывают: у самого веселого, милого, занимательного человека встречаются минуты тоски и грусти; он делается тогда сам на себя не похожим. Он следовательно не скучен, а только скучает; это разница. Встречаются люди характера до такой степени впечатлительного, подвижного, переменчивого и неровного, что сегодня, например, они хорошо настроены: они веселы, любезны, занимательны, блестящи даже; завтра, они ни с того ни с сего хмурят лицо, смотрят на все и на всех потухшими глазами; слова от них не добьешься! Несправедливо было бы делать заключение о таком человеке, не зная его основательно. Вам посчастливилось встретить его в первый день, мне во второй; каждый из нас выводит о нем свое мнение, и каждый ошибается по мнению друг друга.

Необходимо также взять в соображение такие оттенки:

Очень часто, не тот скучен, кто кажется скучным , но тот, кому так кажется . Называя человека скучным, сами мы можем носить в себе скуку, в которой обвиняем. Действуя таким образом, не часто ли также поступаем мы против собственных убеждений и даже совести? Вы сделали дурной поступок (опять предположение, разумеется); при этом был свидетель. Виноват ли он, скажите на милость, если в его обществе будете вы чувствовать невыносимую скуку? Человек сделал вам одолжение: дал вам взаймы денег, сшил вам в долг пальто, панталоны и проч.; виноват ли он в том, что наводит на вас скуку не только во время беседы, но даже при встречах на улице? – Ничуть не бывало! вы виноваты, вовсе не они.

Все эти размышления приводят нас к первым строкам, которыми начали мы наше исследование. Легко кажется убедиться теперь, как трудно сделать верное, точное определение скучному человеку.

Существуют конечно счастливые личности, которые рельефно выдаются из общего неопределенного тона; которых, все в один голос, целым обществом, признают за скучных: "Фу! Боже мой, что это за скучный человек!" – "Боже мой, что это за скучная дама!" скажет кто-нибудь, и все тотчас же единодушно соглашаются. Но опять-таки, даже и в этом случае, нет возможности уяснить типа! Господин, которого все называют скучным, может быть женатым; его жена и множество родственников решительно собьют вас с толку: в глазах их он образец любезности и занимательности. Общее мнение встречает сильное опровержение и следовательно перестает быть общим; скучный человек остается, по-прежнему, существом относительным и дьявольски неуловимым. Один скучен по прошествии часа, третий, только на вторые сутки и т. д. Тот скучен от того, что много говорит и чересчур весел; другой потому, что слова от него не добьешься, и проч. и проч.

Как видите, все дело здесь в оттенках, тонких отношениях и прочти неуловимых подробностях.

Вообще говоря, скучных людей (без различия полов) можно разделить на две главные категории: на веселых и унылых .

Начнем с первых.

Веселость, конечно, отличное свойство, никто в этом не сомневается. При всем том, можно ручаться чем угодно, что поговорка: "Хорошего понемножку" вырвалась в первый раз (вырвалось даже с сердцем, я уверен) у человека, которому случилось провести целый день с весельчаком. Дело в том, что весельчаки, с которыми не скучно, почти так же редки, как белые вороны, черные тюльпаны, настоящие альбиносы и прочие исключительные явления природы.

Веселость, всегда готовая поддержать себя, постоянно забавная, разнообразная и занимательная, занимательная в прямом, настоящем смысле, разумеется, такая веселость заставляет предполагать в человеке ум, наблюдательность, изобразительность; все это представляет уже некоторым образом соединение природных дарований, и может только принадлежать человеку далеко не дюжинному; такие люди не попадаются сплошь и рядом.

Но даже и при таких счастливых условиях, роль весельчака очень трудная роль.

Что сказать, например, о господине, который постоянно смеется и никогда не останавливается? Начать с того, что такой господин ни в каком случае не может быть совершенно умным; не может он также иметь тех добрых качеств душевных качеств, которые извиняют недостаток умственных способностей; это ясно: чтобы постоянно сохранять веселость, нужно, прежде всего, быть довольным собою и своим положением (что показывает уже некоторую ограниченность природы); но что всего важнее, необходимо чувствовать глубокое равнодушие к положению ближних: все весельчаки страшные эгоисты; это факт. Иначе даже быть не может. Эгоизм без приправы ума и тонкого такта тотчас же бросается всем в глаза и действует на всех как-то оскорбительно; потому-то, вероятно, не было еще примера, чтобы весельчак пробуждал в ком-нибудь серьезное чувство, сердечное теплое сочувствие и внушал к себе уважение. Вообще говоря, роль весельчака незавидная роль.

Веселость принимает самые разнообразные характеры и является в бесчисленном множестве видов; нет возможности указать прямого ее источника. Особенный склад ума и самое отчаянное тупоумие порождают ее в ровной степени; бывает она также врожденная и прививная , т. е. естественная и натянутая .

Последний вид веселости чуть ли не самый скучный.

Г* смутно сознает свое ничтожество и жестоко им терзается; другой на его месте, при той же ограниченности ума, постарался бы примириться со своим положением; то Г* гложет червь самолюбия: он хочет блистать, хочет во что бы то ни стало быть заметным. Преследуя свою мысль, Г* прикидывается весельчаком; он напрягает последние силы своих способностей, чтобы превращать все в смех и смешное, рассказывает анекдоты, острит, каламбурит; все это конечно выходит из рук вон плохо, потому что хорошо только то, что натурально. Но Г* постепенно втягивается в свою роль и действительно делается заметным: все знают его за скучнейшего человека, который когда-либо являлся на свете.

Между весельчаками, самые лучшие все-таки те, которые естественны; мнение это простирается даже на тех, у которых веселость проистекает чисто от глупости. К такому разряду принадлежат смертные, которые веселы без причины и смеются без всякого повода. Если хотите, это также веселость самодовольная, но зато преисполненная добродушия, вся сияющая от головы до ног, и главное, тоже безвредная. Мичман Петухов, о котором говорит лейтенант Жевакин в женитьбе Гоголя: "....был у нас мичман Петухов, Антон Иваныч; тоже этак был веселого нрава. Бывало, ему ничего больше, покажешь этак палец, вдруг засмеется, ей Богу! и до самого вечера все смеется!..." – мичман Петухов служит образцом в этом случае. Таких весельчаков принято называть: блаженными .

Читать дальше