Сергей Голицын - Записки уцелевшего (Часть 2)

Пиршество было организовано в комнате для приезжих. Скамей не хватило, притащили от коменданта. Разговаривали громко, оживленно, почему-то всем понравилось мое восклицание "тетенька", глядели на меня, хлопали по плечу, хохотали. Кстати, это был первый случай в Горной Шории, когда мне удалось выпить.

Должен сказать, что тогда, во время первой пятилетки, люди выпивали редко, и то при особо чрезвычайных обстоятельствах. Подобный факт ныне кажется весьма удивительным.

Утром я вышел из дома, да так и застыл пораженный. Вся поверхность широкой Мрас-су была сплошь покрыта плывущими бревнами. Как совсем недавно льдины, так теперь лесины потолще и потоньше плыли и плыли, с шелестом сталкиваясь, уступая друг другу. С утра шел лес Шодровского участка, со второй половины дня - лес дальнего, недавно основанного Запорожского леспромхоза.

Ниже Балбыни Мрас-су впадала в Томь. Я знал: и по самой Томи, и по ее правым притокам Тутуя-су и Усе, по ее левому притоку Кондобе, впадавшей возле самого Кузнецка, накануне начался молевой сплав. И сотни вольнонаемных, и десятки тысяч спецпереселенцев с превеликим усердием сбрасывали бревна в воду и баграми направляли их вниз по течению.

И еще я знал, что под самым Кузнецком на якорях вкось по течению реки прикрепленные одним концом к берегу протянуты длинные (100 м) отражатели, состоявшие из связанных стальными тросами в три-четыре звена бревен. Плывущие лесины будут наискось наталкиваться на отражатели. А на них день и ночь дежурят люди, баграми отталкивают бревна, не пускают их в главное русло Томи, а направляют в протоку слева от острова. Там, в тихой запани, также наискось идет связанная крепчайшими тросами бревенчатая наплывная плотина, она остановит весь плывущий лес - сотни тысяч кубометров. Тот лес ждут работники Сад-города, шахт, домен - всей великой стройки социализма...

Прошло несколько дней. И поползли слухи. Люди перешептывались, передавали ужасную весть. Я сперва не верил, потом Мешалкин подтвердил. Те стальные, рассчитанные на небывалой силы напор тросы не выдержали - лопнули. Плотину словно смахнуло, и весь лес поплыл вниз по Томи, по Оби в Северный Ледовитый океан. Многие и многие, и я в том числе, переживали гибель своих трудов как огромное личное горе, переживали и вольнонаемные, и спецпереселенцы.

Сколько же лесу уплыло? Если считать по сводкам - потрясающе много. Но ведь и туфты набежало уйма. То туфту старались скрывать, теперь, наоборот, утешались: цифры потерь сильно преувеличены.

7.

Властелин Эйхе поручил ГПУ расследовать, кто виновники аварии, кто вредители. Объяснения, что виновато неожиданное и высокое половодье, во внимание не принимались. Началось следствие, кого-то в Новосибирске, в Кузнецке посадили, но до Мзасского участка следователи не добрались. У нас шептались: пока не добрались.

Был на Мзасском участке профорг Кузьмин, милый человек, бойко организовывавший соцсоревнования между бригадами лесорубов, бойко выступавший на собраниях, упоминая, разумеется, деяния великого вождя. Он и со мной постоянно заговаривал и живо интересовался роликовым лотком.

И неожиданно оказалось - никакой он не партиец, а беглый заключенный, кто-то его опознал. Значит, он - враг народа. Я стоял на берегу реки, когда парторг и комсорг бережно помогали ему влезать в лодку, а у него были связаны сзади руки. С невыразимой тоской он оглядел группу любопытных, встретился взглядом со мной. Парторг и комсорг взялись за весла, и лодка понеслась вниз по течению. О дальнейшей судьбе горемыки ничего не знаю.

Это событие еще больше встревожило население Мзасского участка. Особенно забеспокоились ссыльные - бухгалтер, фельдшер, кассир и другие. Встречаясь, они о чем-то перешептывались. Состояние неясной тревоги, предчувствия чего-то страшного невольно охватило и меня...

А было и другое событие, скорее положительное: построили прехорошенький, в три комнаты, домик для начальства. Туда перебрался Лебедев, к которому приехала жена с двухлетней дочкой; другую комнату занял парторг Маслов с женой. Неожиданно они позвали жить и меня.

Мне хотелось пребывать в полном уединении, и я устроился на чердаке на соломенном матрасе. Никакой подсыпки на досках чердачного пола не было, они служили одновременно и потолком комнат. Увы, тишиной я не наслаждался. Мне было слышно все до последнего слова, что делалось внизу, о чем шел разговор и как со своими молодыми женами наслаждались Лебедев и Маслов...

В том году я должен был призываться в армию. Мне и еще двоим парням вольнонаемным лесорубам - прислали повестки в районный центр Мыски на предварительную регистрацию. Мы отправились верхами, всю дорогу ехали шагом - уж очень отощали от бескормицы наши лошади.

Напрасно я беспокоился, что будут задавать каверзные вопросы о родителях, только и записали мое место рождения, где учился, где работал, удивились, почему я не комсомолец...

Оба парня остались в Мысках, а я поехал обратно один. Ехал потихоньку и наслаждался: до чего красива была дорога, шедшая по берегу Мрас-су! На той стороне реки крутые горы, на этой - то луга, то подступающие к самому берегу горы. Мне надо было свернуть в обход скалы, а я пропустил тропинку, спустился к самой воде и наткнулся на отвесную скалу, поднимавшуюся прямо из воды. Тропинка оборвалась, но впереди вновь выходила из реки. Я решил, что тут брод, и направил лошадь в воду. Она поплыла. Нас сносило течением. Я пытался направить лошадь. Она испугалась, сбросила меня с седла, но моя нога зацепилась в стремени.

Долго я боролся с лошадью, она плыла, поворачивала морду, скалила зубы, стремясь меня укусить. А я подбадривал себя, все повторяя:

- Сережка, смелее! Сережка, смелее!

Я совсем обессилел. Нога моя освободилась от стремени. Я выпустил гриву лошади, меня понесло течением, и я понял, что тону. Последняя моя мысль была: какая вокруг красота, а я погибаю. И тут я неожиданно встал на ноги. Вода мне доходила до пояса. Потихоньку я побрел к берегу, сел совершенно обессилевший, не мог раздеться и снять сапоги, чтобы выжать и вылить воду. Я отдышался, кое-как привел себя в порядок и, мокрый, потихоньку зашагал домой.

А лошадь, увлекаемая течением, поплыла, поплыла наискось реки, она выбралась далеко на другом берегу и стала там мирно пастись. Только на следующий день за нею поехали на лодке и переправили вплавь на нашу сторону.

Так еще раз за свою богатую событиями жизнь я уцелел, честное слово, спасся чудом.

8.

Строительство роликового лотка началось. Лебедев выделил в мое распоряжение десять человек спецпереселенцев - молодец к молодцу, во главе с бойким бригадиром Сметанниковым. Ему как исполнителю обещали: когда деревья помчатся по роликам, в награду подарят свободу.