Максим Горький - Письма начинающим литераторам

Тема рассказа - очень значительна и серьёзна, однако, как уже сказано, автор этой значительности не чувствует. Разумеется, редакция отнюдь не ставит этого в вину ему, - у нас даже признанные и даровитые литераторы то и дело сгоряча компрометируют, портят, засоряют очень важные и глубокие темы хламом торопливых, непродуманных слов. Тема рассказа "Баба" - один из эпизодов массового и властного вторжения женщин во все области труда и творчества, на все пути строительства новой культуры, нового быта. Сказано: "Без активного участия женщины невозможно построить социалистическое государство". Это - неоспоримая истина. Она обязывает искреннего социалиста изменить своё, всё ещё древнее и не только пошлое, но и подлое отношение к женщине как существу, которое "ниже" мужчины. Эта оценка женщины особенно усердно и успешно вкоренялась в сознание людей обоего пола церковью, монашеством.

Существует только одно и чисто зоологическое основание для такого предрассудка: во всём животном мире самец - за некоторым ничтожным исключением - физически сильнее самки. Других оснований для "унижения" женщины - нет. Талантливых и "великих" женщин меньше, чем таких же мужчин, лишь потому, что, как известно, женщины не допускались к общественной работе. Но вот мы видим, что женщины горных племён Кавказа, туземных племён Сибири, Средней Азии, Китая, - женщины, которые ещё вчера считались только рабынями и почти рабочим скотом, сегодня обнаруживают способности к работе культурно-революционной.

Факт массового вторжения женщины во все области труда, создающего культурные ценности, может и должен иметь глубочайшее значение уже потому, что, веками приученная к мелкой и точной работе, она окажется более полезной в тех производствах, которые требуют именно строгой точности и куда внесёт своё, тоже веками воспитанное в ней, стремление украшать.

Писатель обязан всё знать - весь поток жизни и все мелкие струи потока, все противоречия действительности, её драмы и комедии, её героизм и пошлость, ложь и правду. Он должен знать, что каким бы мелким и незначительным ни казалось ему то или иное явление, оно или осколок разрушаемого старого мира, или росток нового.

Автор рассказа "Баба" не знает этого, так же как и автор новеллы "Любовь".

Не совсем понятно, зачем автор этот наименовал свой рассказ "новеллой". Новелла - краткая повесть и требует строго последовательного изложения хода событий. "Любовь" - не удовлетворяет этому требованию. Так же, как "Бабу", её начинает неудачная фраза - вопрос забойщика.

"Вы знаете и, наверное, помните". Один из глаголов этой фразы лишний: то, что мы знаем, мы помним, а того, что нами забыто, мы уже не знаем.

Вопрос забойщика остаётся без ответа, автор начинает описывать место, где сидят забойщик и его слушатели. Сидят они в "нарядной"; для читателя, незнакомого с работой шахтера, не сразу ясно: что такое - нарядная? Можно рядиться в праздничное платье и - на работу. Писать следует точно и обязательно избегать употребления глаголов двоякого значения. Последовательность изложения немедленно, вслед за вопросом забойщика, прерывается спором о любви, и весь этот спор, вплоть до начала рассказа Черенкова, - совершенно не нужен, ибо ничего не дает читателю.

Этот автор грамотнее и бойчее автора "Бабы". Но всё же лучше писать "в шинелях английского покроя", чем "в английского покроя шинелях".

Забойщик Черенков рассказывает о некоем чрезмерно удачливом Мише, который совращает четыре роты - батальон - белых солдат, "сводит с ума всех мобилизованных солдат и даже добирается до младшего офицерского состава".

Читатель должен бы восхищаться подвигами Воронова, но - читатель сомневается.

"Гм? Белое офицерство было весьма натаскано в политике. Существовал "Осваг". ("Осведомительное агентство" - контрреволюционная белогвардейская разведка.) Любой белый офицер должен бы прекратить Мишу..."

Но когда читатель знакомится, как Миша повёл себя с девчонкой, подосланной контрразведкой для уловления его, и как бездарно вела себя эта контрразведка, - читатель ощущает желание сказать автору:

"Ты - ври, но так, чтоб я тебе верил".

До конца эта "новелла" дочитывается с трудом. В конце к "новелле" пристроена мораль, или, как говорит забойщик Черенков, - "соль". "Отдавать за любовь, за женщину всё - партию, товарищей, революцию - глупо и недопустимо в такой же степени, как и безобразно".

В разных вариантах мораль эта повторяется автором трижды. Пишет автор бойко - но небрежно. Примеры: "...она закатывала такие истерики и так вопила, что он" - прятался от неё, кричал на неё? - Нет: "что он лишил её блестящего заработка и теперь, мол, должен содержать её, что он и мысли о том, чтобы бросить её, забывал".

Это непростительно небрежно.

"Мы молчали, собираясь с мыслями и оценивая правильность завязавших спор сторон".

Автор достаточно грамотен и, конечно, сам заметил бы погрешности языка, если б относился к делу с должным увлечением. Но увлечения делом, любви к нему не чувствуется у автора "новеллы", пишет он "с холодной душой". В форме очень наивной он поставил вопрос: что значительнее - личное счастье единицы или историческая задача рабочего класса - революция, строительство нового мира? Автор не показал, как сам он "оценивает правильность завязавших спор сторон", он вообще ничего не показал, и этим вызывается у читателя такое впечатление, что большой вопрос поставлен автором равнодушно и только из любопытства или "от скуки жизни". Мне кажется, что, пожалуй, вернее всего - последнее. В недоброе старое время большие вопросы довольно часто ставились "от скуки жизни". Например, знакомый мой лесник говорил мне: "Сижу я тут в сторожке, как сыч в дупле, людей вокруг - ни одной собаки, днём выспишься - ночью не спится, лежишь вверх носом - звёзды падают чёрт их знает куда!"

И - спрашивал:

- А что, брат, ежели звезда на рожу капнет?

В другой раз он же заинтересовался:

- Не нашли средства покойников воскрешать?

- Зачем тебе покойники?

- У меня тётка больно хорошо сказки рассказывала, вот бы мне её сюда!

Было ему в ту пору лет пятьдесят, и был он так ленив, что даже не решился жениться, прожил свои годы холостым.

Такие люди, как тот лесник, встречались нередко, писатели-"народники", считая их "мечтателями", весьма восхищались ими. На мой взгляд - это были неизлечимые бездельники и лентяи. С той поры прошло четыре десятка годов, и вот, уже в двенадцать лет рабочий народ страны нашей встал на ноги, взялся за великое и трудное дело создания социалистического государства, постепенно разрушает старое, творит новое, жизнь полна драм, полна великих и смешных противоречий, явились новые радости, и ползают по земле нашей тени радостей. Новые скорби; для многих - старое дорого и мило, новое непонятно и враждебно, люди горят и плавятся, растёт новый человек. Странно, что в такие дни живут люди, способные писать равнодушные "новеллы" и ставить вопрос: что лучше - вся жизнь, со всем разнообразием её великих задач, её драм и радостей, или жизнь "с хорошей бабой", с бабой, ради которой "ничего не жалко"?