Максим Горький - Последние

Л ю б о в ь. И напишут плохо...

Я к о в (искренно и просто). Да! Желая скрыть своё ничтожество, они прячутся в ничтожный труд и обольщают себя сомнительным утешением: я весь в одном!

Л ю б о в ь (задумчиво). Ты искренен... но это лишнее...

Я к о в (тихо). Тебе не жаль меня?

Л ю б о в ь (тихо двигаясь по комнате). Мне горько и обидно, что я ничего не могу делать! Я хотела бы вытащить отсюда Веру и Петра, но я не знаю - как? Не умею...

Я к о в. В тебе есть что-то страшно холодное!

Л ю б о в ь. Вероятно, злоба на своё бессилие... (Помолчав.) Зачем ты отдал меня в эту яму пошлости и грязи?

Я к о в. Не спрашивай меня! Ты знаешь, Соня не хотела сознаться, что ты моя дочь...

Л ю б о в ь (усмехаясь). Однако вы, отцы и матери, ужасно легко и просто играете детьми.

Я к о в. Не будь жестокой...

Л ю б о в ь (холодно). Да... это бесполезно!

С о ф ь я (входит, убитая). Я не нашла её... ничего не узнала...

Я к о в. Какая ты бледная, страшная...

С о ф ь я (думая о другом). Там Якорев пришёл. Сегодня он почему-то груб и дерзок.

Л ю б о в ь. Мне кажется, он должен знать что-нибудь в этой истории с Верой...

С о ф ь я. Что будет с нею? Это бог мстит мне за тебя, Любовь...

Л ю б о в ь. Глупости, мама! Какое дело богу, природе, солнцу - до нас? Мы лежим на дороге людей, как обломки какого-то старого, тяжёлого здания, может быть - тюрьмы... мы валяемся в пыли разрушения и мешаем людям идти... нас задевают ногами, мы бессмысленно испытываем боль... иногда, запнувшись за нас, кто-нибудь падает, ломая себе кости...

Я к о в (тихо). Не говори так безнадёжно!

С о ф ь я (стонет). Где она может быть, Вера?

Я к о в. Надежда тоже ищет?

С о ф ь я. И Александр и зять... Какой скандал!

Л ю б о в ь. Это хуже, чем скандал, мама!

С о ф ь я. Я знаю, знаю... Я ведь говорила: нас постигнет несчастие...

(Шумно идёт Иван, он тащит за руку Якорева. Околоточный смотрит исподлобья, но спокоен.)

И в а н (с яростью). Поздравьте - это мой новый зять! Каков мерзавец, а?

Я к о р е в. Вы не ругайтесь!

И в а н. Да я тебе рожу разобью!

С о ф ь я. Вы... Вера у вас?!

Я к о р е в. Я знаю, где она...

И в а н (грозно). Сейчас же подай её сюда, прохвост!

С о ф ь я (умоляя). Отдайте её... У вас ничего нет, её ждёт нищенская жизнь, она ведь ничего не умеет делать... вам нужно не такую жену...

Я к о р е в (опуская голову). Но она уже... мы женились...

С о ф ь я (падая на стул). Да?

И в а н (хватая Якорева). Ты лжёшь! Ты не сказал мне этого... Она не могла, не смела...

Я к о р е в. Не трогайте меня... дайте сказать...

Я к о в. Оставь, Иван!

Л ю б о в ь. Горячиться поздно. (Якореву.) Вы - её муж? Правда?

(Якорев молча опускает голову.)

И в а н (кричит). Он лжёт! С лица земли сотру...

Я к о р е в. Дайте объясниться...

Я к о в. Пусть он расскажет...

И в а н. Говори, собака!

Я к о р е в. Если вам дорога ваша дочь, не обращайтесь со мною грубо...

И в а н. Ты мне грозишь... Мне?

Я к о р е в. Вера Ивановна сама предложила мне увезти её...

И в а н. Лжёшь!

Я к о р е в. А теперь послала сказать вам, что если уж случилось это надо уступить её желанию. Вы обещали дать за нею Ковалёву пять тысяч, - мы с вас возьмём четыре... А когда вы будете исправником, то возьмёте меня к себе в уезд приставом...

И в а н (неопределённо). Ах, бестия! Каково?

С о ф ь я. О, боже мой!

Я к о в (торопливо, заикаясь). Надо уступить им! Это разумнее твоего плана, Иван, видишь? Я дам денег, и всё будет хорошо! Если они любят друг друга - не ломайте их любви! Нужно охранять любовь... это хрупкий цветок, редкий цветок... и только раз в жизни цветёт он, только раз!

Л ю б о в ь (холодно). Перестань! Тебе вредно... Пора брать ванну, идём!

Я к о в. Нет, подожди...

Л ю б о в ь (помогая ему встать). Пора! И тебе не следует вмешиваться в это дело - пойми, здесь бесполезно всё, а тем более твоя лирика... (Уводит его через дверь в углу.)

И в а н (Якореву, удивлённо). Но как ты смел? Как ты решился?

Я к о р е в (скромно). Если мне выпадает хороший случай, я должен им воспользоваться...

И в а н. Случай! Софья, а? Наша дочь только случай для околоточного!

(Софья неподвижно смотрит перед собою, пальцы её рук дрожат и щиплют платье.)

Я к о р е в (философски). Я начинаю околоточным, кто знает, чем я кончу?

И в а н. Острогом! Каторгой, скотина!

Я к о р е в. Иван Данилович, не кричите! Ведь я всё-таки теперь родня вам... (Видит Веру; она быстро и бесшумно идёт к отцу.) Вы! Зачем же вы...

И в а н (рычит). Позор мой... прочь!

В е р а. Папа!

И в а н. Убью!

С о ф ь я (не вставая). Вера... (Протягивает к ней руки.)

В е р а (твёрдо). Папа, я глупая девчонка, я получила за это жестокий урок. Не одна я виновата в том, что глупа...

И в а н. Ага, Софья! Вот, слышала? Она понимает, кто виноват!.. Продолжай, ну...

С о ф ь я (тихо). Вера, зачем ты сделала это?

В е р а. Якорев, вы уйдите... идите в гостиную!

Я к о р е в (покорно идёт). Хорошо... Только я не понимаю, что вы делаете?

И в а н. Она командует! Да понимаешь ли ты, что опозорила меня?

В е р а. Папа, я согласна выйти замуж за Ковалёва, слышишь?!

И в а н. Теперь? Да разве порядочный человек возьмёт тебя теперь?

В е р а (ласково, с горечью). Но, папа, ведь Ковалёв мерзавец, ты говорил!

И в а н. А ты - распутная!

С о ф ь я (встаёт, с угрозою). Молчи!

И в а н. Так? Ну и делайте, что хотите!

В е р а. Ты, папа, тоже будешь делать, что я хочу!

И в а н (прислушиваясь). Я?

В е р а. Ты сегодня же пригласишь Ковалёва, всё остальное - моё дело!

И в а н (подозрительно). А где приданое? Где ты возьмёшь пять тысяч, а?

В е р а. Это не нужно...

И в а н. Не нужно? Гм...

В е р а. Ковалёв богат. Ему нужна я, а не деньги... Денег он сам наворует...

И в а н (искренно, с ужасом). Как говорит эта девчонка!

С о ф ь я. Оставь нас на минуту...

И в а н (идёт, рад уйти). Да, я уйду... Я готов бежать от вас на край света, безумные люди! (Уходит.)

В е р а (смотрит на мать и говорит растерянно, грустно). Вот, мама, что со мной случилось... (Софья молча обнимает её.)

С о ф ь я. Дитя моё! Неужели ты его любишь?

В е р а (усмехаясь). Это такой маленький, жалкий трусишка.

С о ф ь я. Но как же ты могла?..

В е р а (пожимая плечами). Так... Дурной сон! Я думала - всё это выйдет иначе. Разве нет честных мужчин, мама? (Вздрогнув, она тихо плачет, смотрит на своё отражение в зеркале и говорит сквозь слёзы.) Бедная Верка, нос у тебя красный, лицо жалкое, и вся ты - как побитая собачонка... Мама, иди и пошли мне моего героя! Героя, мама! И не говори мне ничего, прошу тебя. Потому что ты ведь тоже виновата не меньше меня в этой истории, да, мама... И за эти три дня я уже наговорила сама себе таких вещей, что никто мне не скажет ни хуже, ни больнее... Я вдруг стала маленькой старушкой, сердце у меня задохнулось... Это на всю жизнь, мама! Ведь сердце умирает сразу, с первого удара! (Смотрит на мать и говорит беззлобно, но жёстко.) Я буду холодная и злая, как Любовь... Ах, господи, я тоже буду с радостью мучить людей, только попадись мне кто-нибудь! Такая дрянь эти люди, мама, такая жалкая дрянь! Иди, зови его!