Я Горбов - Все отношения

Такси остановилось возле ее гостиницы. О том, чтобы ее привлечь ко мне в студию, я больше не думал. Я помог ей выйти, проводил ее до лестницы, поцеловал ее руку...

5.

Наша свадьба состоялась через несколько месяцев. За это время мы смогли лучше друг друга узнать. Я предложил Мари бросить работу и согласиться на мою поддержку, но она отказалась. Она предпочитала быть занятой, тем более, что я - тоже был занят и до пределов возможного. Я всегда поздно покидал фабрику, после чего часто ездил с докладом к старику-владельцу. Хотя врач и настаивал на покое, он продолжал всем интересоваться и давал мне, всегда очень полезные, советы. Досугов у нас с Мари не было. Поэтому мы только изредка посещали театр, да предприняли несколько воскресных экскурсий. Мы ежедневно завтракали совместно, в ресторане, расположенном на полпути от фабрики до ее склада. Мне приходило в голову попросить ее приехать в мою студию и быть там хозяйкой, но каждый раз я воздерживался. Не из осторожности, конечно, а подчиняясь некоему, мной самим установленному правилу. И сколько я видел, Мари была в этом совершенно со мной согласна.

{23} Два существеннейших обстоятельства отметили эти месяцы: знакомство с Аллотом и кончина владельца фабрики.

Насчет Аллота должен сказать, что у меня возникло к нему нерасположение с самого начала, с самого того вечера, как мы впервые обедали с Maри в ресторане. Сама Мари своей неприязни к нему не скрывала. Несмотря на это, она сочла себя как бы обязанной мне его представить верней меня ему, так как он был старше. Почему так было - я не знаю. Допускаю даже мысль, что Мари выполнила его приказание, ему подчинилась.

Знакомство состоялось в ресторане, за завтраком. Лил дождь. Из окна ресторана, куда я приехал первым, мне была видна часть улицы, ветви деревьев, дрожавшие под каплями, совершенно мокрый тротуар, по которому с поспешностью пробегали редкие прохожие, под зонтиками. В подворотнях жались нахмуренные и нетерпеливо ожидавшие конца ливня мужчины и женщины. Вскоре приехала Мари.

Едва войдя она взглянула на меня вопросительно. Потом перевела глаза на кого-то другого, и в то же мгновение я услыхал, что за мной кто-то встает. Навстречу Мари прошел невысокий господин, которого я узнал, так сказать, даже его не видя, верней, видя только его спину. Мне стало неприятно. Я поднялся и пошел к Мари, но Аллот достиг ее раньше. Он ее обнял. После этого он обернулся, и тогда я прежде всего заметил улыбочку. Позже я узнал, что улыбочка эта его не покидает никогда, даже если улыбаться решительно нечему. За улыбкой последовали глаза: не мигающие, не мерцающие, так сказать пустые, противоречившие улыбочке: серьезные, чуть что не строгие. За глазами походка: те несколько шагов, которые он сделал, были мелки, поспешны и напоминали ход мышей. Наконец рукопожатие: для начала прикосновение, которое он чуть продлил, чтобы обратить в сильное и продолжительное потрясывание.

- Мой жених, мой отчим Леонард Аллот, - произнесла. Мари.

- Очень, очень рад, - заговорил Аллот, - очень, очень приятно. Я уже до того, как Мари нас познакомила, пока сидел за вашей спиной, думал, что вы ее жених. Не знаю почему, но мне казалось, что это вы, я присматривался ко всем, а посетителей тут не так уж мало, но никто не привлек моего внимания... хэ-хэ,.... когда вы вошли я вас не то что заметил, хэ-хэ, а как бы вас почувствовал, точно бы сразу познал, что это вы будете счастливым мужем Мари, моей падчерицы, мать которой я так любил... К сожалению нам не дано было долго прожить совместно, она скоро скончалась, лет через семь, или семь, с половиной, после нашей свадьбы. Мари на нее похожа. О да ! Она очень на нее похожа. Но вы сами очаровательный. Оча-рова-тель-ный ! Оча-рова-тель-ный ! Я ожидал, что ее выбор будет превосходным, но действительность превосходит ожидание. Вы - просто прекрасная пара ! Я так рад, так рад... простите старика за это излияние, простите, когда вы меня лучше узнаете, то вам оно станет понятным до самых малейших оттенков...

{24} Он вынул платок и не то высморкался, не то протер глаза. Я, со своей стороны, несколько выбитый из колеи, слегка смущенный, пробормотал, преодолев что-то вроде озноба:

- Я тоже очень рад, я тоже очень рад...

- Понимаю, понимаю, понимаю вашу стесненность, отлично ее понимаю, я сам был молодым, сам был влюблен, сам был женихом... Да. конечно, не совсем как вы, так как женился на матери Мари после ее вдовства, но все-таки был женихом и знаю, что это несколько стеснительно. Не выходит ли, для жениха и невесты, что они делают явным то, что было секретом? Что было очень интимно, что было только между ними? И надо это всем показать! Жениховство в сущности значит: мы больше наших намерений не скрываем. Не так ли? Может быть в это и можно ввести некоторые поправки, но в общем это так, я уверен, что это так. Хэ, хэ, хэ... Простите еще раз за излияние. Могу теперь же вам сказать, - прошу между нами, о! пока! для начала по секрету! - что я немного литератор. А литераторы, знаете ли, все иначе воспринимают чем не-литераторы, им во всяком стечении обстоятельств, даже проходящем, мерещится сюжет. Сю-жет! Да, да, сю-жет. Хэ-хэ ! И мне теперь как раз померещился ваш с Мари сюжет, Хэ, хэ!.. ваш с Мари сюжет.

Недостававшее в моем перечне звено - т. е. его голос - теперь было найдено: голос Аллота ни в чем не соответствовал ни его внешности, ни содержанию его тирад: он был мягок и приятен.

- Сядем, - сказал я. - У нас не так много времени. И Мари, и я должны после завтрака вернуться к своим обязанностям... Не правда ли, Мари?

- Конечно, - почти прошептала она, - конечно. Как каждый день.

- Счастливы те, у кого каждый день есть определенные часы присутствия, - заговорил Аллот. - Теперь у меня их нет, теперь я мечусь по всём направлениям в поисках дел и все так проблематично. Bcе жалуются на застой...

- Я не жалуюсь, - прервал я его, - у меня не хватает времени со всем справиться. Спрос все возрастает и я помышляю о расширении.

- О расширении? Бывает, действительно, в жизни - очень это, по правда сказать, бывает редко, но все же бывает, что начинает не хватать места. Буквально! Немного это можно сравнить с тем чувством, когда хочется расправить плечи, потянуться, а руки упираются в слишком близкие стены. Приходит в голову: а что если сломать стену и высунуть руки наружу? Вы вот, кажется, как раз так и располагаете поступить?

- Отчасти это верно. Вероятно придется купить и сломать соседний дом, правда, ветхий и необитаемый. Но это еще не теперь. Об этом я, если помышляю, то в связи с будущим.

- Будущее, - протянул Аллот, мечтательно. - Будущее! Кому {25} будущее, кому прошлое. Не забудем историков, например Фюстель де Куланжа, или Соловьева, или Момсэна, или Цезаря. Ведь он тоже историк, помните де Белли Галлици? Или Геродота? Хэ-хэ-хэ! Не так ли? Не так ли? Если я сейчас сказал: кому будущее, кому прошлое, - то это только оттого, что я уже не молод и у меня особенного будущего быть не может, тогда как у вас все, решительно все в будущем. Вы только начинаете! И людей пожилых это всегда трогает, всегда их побуждает к сравнениям...