Лев Толстой - Греческий учитель Сократ

— Отчего же это так? — спросил Сократ. — Сами говорите, что друг–товарищ самое первое дело, а не заводите друзей. Коли мы знаем, что быки нужны для нас, мы их заводим много. Отчего же вы не заводите друзей, коли знаете, что от них польза, и радость, и опора в несчастье?

— А оттого, — сказал один, — что быков хороших много бывает, а людей хороших мало. Понадобится бык в плуг, выберешь хорошего и купишь; а друг понадобится, где найдешь хорошего? Людей–то много, да хороших мало.

— Это верно, — сказал Сократ, — а быка в плуге какого ты называешь хорошим?

— А такого, который пашет, и силен, и смирен.

— Ну, а человека в друзья какого ты назовешь хорошим? — спросил Сократ.

— А такого, который не об себе одном, но и о другом думает, который если услышит, что друг заболел, пойдет узнать, не нужно ли ему чего, и если понадобиться, то поможет по хозяйству, чтобы ему за болезнь его не было бы убытку. Понадобятся деньги — даст. Вот какого я назову другом.

— Ну, а как ты узнаешь про человека, такой ли он или нет?

— А по его добрым делам.

— А тебя он по чему узнает? — спросил Сократ.

— Да, должно быть, по тому же.

— А дружить–то ты когда станешь, — спросил Сократ, — когда тебе нужда будет или когда нужда ему?

И замолчали все и не знали, что ответить.

— Да как же вы не знаете? — сказал Сократ. — Переехал к тебе сосед, ни он тебя, ни ты его не знаешь; как тебе узнать, будет ли он хорошим другом: ждать ли, чтобы он тебе помог, или тебе помочь ему?

— Да, я думаю, лучше подождать, что от него будет, — сказал один.

— А он скажет, что и ему лучше подождать, что от тебя будет. Тогда уж вы никогда друзьями не будете.

— Правда твоя, Сократ, — сказал другой.

— Все мы хотим, чтобы нам люди добро делали, а сами начать не хотим, — сказал третий.

— Оттого–то и говорим, что быков хороших много, а людей мало. Да и как же им быть хорошими, коли мы сами не хотим быть хорошими и за то других укоряем, — сказал четвертый.

И сказал Сократ:

— Сами говорим мы, что людям вместе лучше. И вместе жить лучше в дружбе, чем в ссоре. Говорите, что дружба между людьми дороже всего, что дружба в том, чтобы делать добро людям. А делать сами добро не хотим, а только хотим, чтобы нам добро делали. От этого и живем мы вместе не в мире и радости, а во вражде и горестях.

Возвращался раз Сократ с работы и увидал, что в холодке собрался народ и много знакомых. Подошел к ним Сократ, поздоровался.

— А мы давно поджидаем тебя здесь, — сказали ему. — Садись: нужно нам с тобой поговорить.

Не успел Сократ присесть, как стали люди собираться к нему со всех сторон: кто шел мимо, останавливался; кому сказали на улице, что Сократ учит у стены, а кто и сам увидел и подошел. Мастеровые оставляли работу и шли на то место, где учил Сократ. Стали четыре человека спрашивать Сократа, чему обучать детей.

— Посоветуй, — говорят, — Сократ, чему нам учить сыновей. Подросли, хочется, чтобы из них люди были. Научи, как и чему их учить?

— А чему думали вы их учить? — спросил Сократ.

— А вот я думал отдать сына обучаться кузнечному ремеслу, — сказал один.

— А я своего к каменотесу. Вот и ты, Сократ, этим мастерством занимался.

— А я всю жизнь на земле работал; хотелось бы, чтоб и сын со мной работал.

— Мой сын к учению прилежен; желает учится лекарству.

— Все это хорошо, — сказал Сократ, каждому человеку нужно работать на пользу людям, и одному — одно, другому — другое. Да так ли? — спросил Сократ. — Если у нас все мастерства будут, все ли у нас будет, что нужно? Чего же еще? Понадобится дом, храм, пойдем к каменотесу, к плотнику; понадобится новые корабли строить, пойдем к плотникам. Ну, а понадобится жить мужу с женой, сыну со скупым отцом, брату с сердитым братом, соседу со злым соседом, хозяину с гордым гостем, человеку с чужим человеком. Какого мастера звать?

— На это мастерства нет, тут нужно только быть справедливым человеком, — сказал один.

— Тут годится и каменщик, и плотник, и лекарь, — сказал другой.

— Это дело всякий хороший человек понимать должен, — сказал третий.

— Так и выходит по–твоему, — сказал четвертый, — что, кроме своего мастерства, каждый человек должен еще понимать, как всякому человеку с людьми жить.

— Так и выходит, — сказал Сократ, — что, кроме своего мастерства, еще одно дело есть такое, что надо знать каждому человеку.

— Это дело уж как кому дано понимать, — сказал один. — Один умеет, другой нет.

— Этому не научишься, как мастерству, — сказал другой.

— Да и как научиться этому? — сказал третий.

— Этому нельзя научиться, — сказал четвертый.

— Удивительное дело, — сказал Сократ, — что нельзя того–самого, что нужнее всего. Скажи хоть ты, что тебе дороже — хорошо с женой жить или хорошие башмаки?

— Да я готов всю жизнь босиком ходить, только бы жить всегда согласно с женой.

— Ну, а что хуже — в ссоре с отцом быть или не носить богатого платья?

— Да, известно, что от всякого платья откажешься, только бы не было ссоры.

— А какая болезнь хуже — лихорадка или то, что тебя все люди не любят?

— Да уж хуже этой болезни нет.

— Ну, так и выходит, что то дело, которое всякому знать надо, дороже всех других дел, дороже и башмачного, и портняжного, и лекарского; и тем всем делам учиться можно, а этому, самому нужному и дорогому делу, и научиться нельзя. Звезды счесть и травы все узнать каждый человек может, а как ему с людьми жить, этого не может узнать. Так ли это?

— Да, должно быть, что–нибудь не так, — отвечали Сократу.

— И я так же думаю, — отвечал Сократ. — Жили люди прежде нас — не сказали ли они что об этом? Да вот хоть бы надпись на храме. Что там написано? Написали это в старину. Не про то ли самое, про что мы толкуем, как человеку с людьми жить?

— Там написано: «Узнай самого себя», а не про то, как людям жить, — отвечали Сократу.

— А может, и про то сказали: «Узнай самого себя». Может быть, если мы узнаем самих себя, то и узнаем, как нам жить.

— Растолкуй нам это, Сократ, — сказал один.

— Вы знаете, я не умею толковать, — сказал Сократ, — я только умею спрашивать, а вы мне сами растолкуете. Вот везут быки виноград. Ну, вот скажите мне: кто знает быков и кто знает виноград? Тот ли, кто будет есть говядину и виноград, или тот, кто знает, как водить быков и виноградники?

— Разумеется, тот, кто умеет водить.

— Ну, а чтобы хорошо водилась скотина и хорошо родился виноград, что надо знать?

— Надо знать, когда кормить, когда копать, когда подвязывать.

— А чтобы это делать хорошо, нужно знать, что нужно скотине и что нужно винограднику. Не так ли? Не то ли же и про себя? Мы знаем себя, когда знаем, что нам нужно. Знаем ли мы, что нам нужно?