Игорь Свинаренко - Москва за океаном

В процессе обеда мэр ознакомился с русской народной едой. Она вовсе не состоит из гамбургеров и "макдональдса", как могло бы показаться бесхозному, брошенному на произвол судьбы туристу, а, напротив, складывается из икры, блинов, семги и жареного поросенка с гречневой кашей на холестерине. Участники ужина волновались насчет этого холестерина, который американцы пытаются исключить из своего пищевого рациона, и даже подумывали о том, не замаскировать ли поросенка под какое-нибудь альтернативное животное. Для этого потребовалось бы перед началом торжественного ужина всего лишь тайком отъесть компрометирующие части тела.

Но мэр оказался выше предрассудков и поросенка ел довольно смело. Холестерин его совершенно не испугал, что для американской действительности поступок весьма героический. Международный конфликт мог бы случиться, если б мэру подали борщ, который он терпеть не может (и мы об этом писали). Но руководство "Слимза", заранее предупрежденное насчет аллергии на борщ у Эдвардса, приняло меры и решительно вычеркнуло борщ из меню.

В ходе неофициального визита были отмечены попытки попотчевать мэра и народной псевдомосковской едой — "макдональдсом". Но он категорически отказался под тем предлогом, что там невкусно, и напомнил нам о своей принципиальной позиции: в его Москве "Макдональдса" не будет никогда.

Во время встреч с прессой и с частными московскими лицами мэр сказал нам много теплых слов. На его взгляд, народ мы веселый и юмор наш таков, что он вовсе и не ожидал. Еще мэр порадовался за нас с той точки зрения, что мы люди гордые. Ему было приятно, что даже в очень дорогих заведениях столицы обслуга не уступала ему дорогу и продолжала стоять на пути, мирно болтая с коллегами о личной чепухе. Эдвардс считает, что они там, в Америке, с этим делом переборщили и зря лезут ко всякому клиенту с преувеличенными любезностями. Даже тошно бывает. Эдвардс у нас тут начал подумывать о том, не начать ли ему откровенней показывать людям свое к ним отношение. То есть он в душе прямой и чистый человек, такой же, как мы, — ну, настоящий москвич.

С особым интересом мэр их Москвы изучил ночную жизнь нашей родной Москвы. Ситуация здесь для него сложилась очень благоприятная. Потому что обычно по вечерам Дэни либо заседает в своем моссовете, либо читает книги про американских президентов, либо, выпив скупую ежевечернюю бутылку пива, воспитывает двоих детей. Здесь же, в ходе визита, он был оторван от корней и лишен возможности вести как общественную работу, так и личную жизнь. И таким образом, выполнив свой долг перед совестью, смог пройтись по нашим ночным клубам и понаблюдать за трудом "ночных бабочек".

Ведь ничего, ничего этого в его Москве нет! И, как полагает мэр, никогда не будет, потому что законы Москвы очень и очень строги. Они не дают возможности открыть, например, заведение стриптиза в городской черте. И любители женской красоты вынуждены ехать в известное заведение джентльменский клуб Grandview (см. выше). Там всем за 10 долларов дают порассматривать части дамского организма, включая зовущие и волнующие. Так вот, чтоб вы знали, мэр на стриптиз отродясь не ходил и не собирается. О том, что у него там в Подмосковье творится, он знает, собственно, только с моих слов. И приходится ему сравнивать эти две ночные жизни — его и нашу — как-то однобоко. В смысле нашу ночную жизнь он теперь вполне знает, а свою нет.

А наша такая. Ну, допустим, ночной клуб "Распутин" на Зубовском бульваре. Были там с мэром. Бар так себе. Шоу несколько хуже. Много не очень хорошо раздевающихся девушек. Хотя, конечно, стройных. "Давай, — говорили они, — мы сейчас потанцуем специально для мэра Москвы, а? Хочет — топлес, а хочет вообще без трусов".

Но мэру это было не очень интересно…

И вот что я еще вам, господа, напоследок скажу о разнице между нами и американцами и так называемом языковом барьере. Мэр вначале утверждал, что ни слова не знает из русского языка. Однако же мне, как природному лингвисту, довольно легко удалось неопровержимо доказать мэру, что слова типа "Москва", "борщ" и "водка" — исконно русские, но он их давно прекрасно знает. Мэр же чистосердечно считал их американскими. Видите, насколько мы близки: говорим каждый на своем языке, а выходит, что совершенно на одном.

Неофициальный визит в русскую Москву оказал на мэра Дэниела Эдвардса глубокое воздействие.

Очень важно, что теперь, посетив Москву, Эдвардс стал более оптимистически смотреть на жизнь. Он решил реже жаловаться на разные недостатки:

— Я раньше переживал, что в Америке все дорого. А теперь, после вашей Москвы, я больше никогда не буду на это сетовать! В Америке, не в пример русской Москве, все какое-то дешевое.

Он, наоборот, теперь куда чаще находит в жизни положительные стороны:

— Я счастливый человек! Мало кто идет на работу с удовольствием и домой возвращается в прекрасном настроении. Я ни с кем бы не поменялся местами.

— Даже с Рокфеллером?

— Даже с Рокфеллером.

— Даже с президентом США?

— Представь себе.

Счастливый человек, что и говорить. И это заявление он сделал, прошу отметить, именно в процессе своего визита в нашу Москву.

В ходе визита мэра то и дело спрашивали, не хотел бы он поменяться местами с Юрием Михалычем Лужковым. Вопрос, разумеется, животрепещущий, поскольку все знают, как быстро теплеют американо-московские отношения. Но, боюсь, придется разочаровать сторонников слишком быстрого укрепления нашей с ними дружбы, потому что, познакомившись поближе с нашим городом, Эдвардс заявил:

— Нет, с вашей Москвой я даже короткое время не смогу справляться — уж очень она большая и ответственности много.

Другой бы ответил уклончиво, а наш, видите, режет правду-матку… Мэр Москвы все-таки.

И потом, ему и в своей Москве проблем хватает. Надо, например, елки высаживать, чтобы как-то залатать следы порубок. Преступность растет — так и лезет жулье в богатые дома. Борясь с преступностью, мэр недавно вынужден был оснастить полицейских лэп-топами, чтоб, присоединив их к сотовому телефону, входить в полицейские компьютерные сети и узнавать там, как ловчее ловить жуликов. Но разве кто-нибудь это оценит?

— Если москвичи обнаружат какой-нибудь недостаток или столкнутся с временной трудностью, обязательно позвонят и попрекнут. А вот налоги я снизил, так никто спасибо не сказал! — жалуется мне мэр.

— Так у нас в Москве то же самое. Взять меня — столько мне хорошего сделал Юрий Михалыч, а я, ты думаешь, хоть раз ему позвонил, сказал "спасибо"? Я, честно, даже не знаю, какой он должен совершить поступок, чтоб я ему сделал такой звонок. Так что терпи, брат, такая ваша мэрская доля.