Николай Карамзин - Избранные сочинения. В двух томах. Том 1

Чичисбей. — В Италии XVIII в. существовал обычай, согласно которому в каждой богатой семье обязательно имелся друг дома, называвшийся чичисбеем.

Стр. 570…зефир опахала ее не приманивает уже сильфов… — то есть она уже не привлекает молодых людей.

Стр. 573…не может взять мер своих — От франц. prendre ses mesures — «бессилен противодействовать!».

Бомбаст — напыщенность.

Aддисoнoвa трагедия — «Катон».

Стр. 574. «Дочь Греции» — пьеса Артура Мёрфи (1772); «Кающаяся красавица», «Джин Шор» — пьесы Николая Роу (1703, 1713).

Стр. 575…что в реторике называется числом — то есть ритмом.

Стр. 580…пойдет дело на голоса… — то есть дойдет до голосования.

Школьный магистр — учитель.

Стр. 585. Алдерман — старшина, член городского самоуправления.

Стр. 586. Фраскати — городок неподалеку от Рима; с древних времен дачная местность.

Стр. 587…никогда не ласкал… — то есть не льстил.

Стр. 588. Судьбы фамилии Йоркской и Ланкастерской. — Борьба за английский престол двух династических линий королевского рода Плантагенетов, известная под названием войны Алой и Белой розы (1455–1485); кончилась победой Йоркской линии.

Стр. 589. Профессор Ш* — Шаден.

Стр. 596. Экономический крестьянин — то есть государственный крестьянин.

О чем он спрашивает, мосье Никола? (франц.). — Ред.

Можно ли ему курить? (франц.). — Ред.

Прощайте! (франц.). — Ред.

То есть «Доброе имя есть первая драгоценность души нашей. Кто крадет у меня кошелек — крадет безделку; он был мой, теперь стал его и прежде служил тысяче других людей. Но кто похищает у меня доброе имя, тот сам не обогащается, а меня делает беднейшим человеком в свете».

Подобно как в лоне гор Апеннинских, под кровом холмов, восходит март, удаленный от глаз человеческих, и бальзамическое свое благоухание разливает в пустыне, так цвела в уединении любезная Лавиния.

«Подручной библиотеке для друзей» (нем.). — Ред.

Здесь любовь пылает свободно, никакой грозы не страшася; здесь любят для себя, а не для отцов своих. Когда молодой пастух почувствует нежную страсть, которую прекрасные глаза легко воспаляют в веселом сердце, то уста его не таят ее. Пастушка внимает ему, сказывает свои чувства и следует движению своей склонности, если он достоин ее сердца; ибо сие движение, рождаемое приятностию и питаемое добродетелию, не постыдно для красавицы. Суетная пышность не тяготит страстных желаний; он любит ее, она его любит — сим заключается брак, который часто одною взаимною верностию утверждается; согласие служит вместо клятв, поцелуй — вместо печати. Любезный соловей поздравляет их с ближних ветвей; мягкая трава есть брачное ложе их, дерево — занавес, уединение — свидетель, и любовь приводит невесту в объятия молодого пастуха. Блаженная чета! Цари должны завидовать вам.

Остановись, сын Гельвеции! Здесь лежит дерзостное воинство, пред которым пал Литтих и трепетал престол Франции. Не число наших предков, не искуснейшее оружие, но согласие, оживлявшее руку их, победило врага. Познайте, братья, силу свою: она состоит в нашей верности. — Ах! Да обновится и ныне верность сия в сердцах ваших.

Он сочинил «Les Interets des Princes», «Le parfait Capitaine» («Интересы государей», «Образцовый полководец» (франц.) — Ред.) и другие книги.

Небо одарило его всеми талантами: он сражался, как герой; он писал, как мудрец; он был велик, борясь со своим государем, и еще более велик, когда служил ему (франц.). — Ред.

Сей стих можно поставить в примере слабых и непиитических стихов.

Олимпия, могу ли я сказать это, не возбуждая вашего гнева? Великое сердце, которым восхищается Франция, по-видимому свидетельствует против вас. Непобедимый Роган, которого боялись больше, чем грома, кончил свои дни на войне, и такова же была участь Танкреда. Это сходство, снискавшее ему славу, заставляет почти каждого верить, что прекрасная Олимпия ошибалась и что у этого юного Марса, столь достойного вечной памяти, было такое же блистательное рождение, как и смерть (франц.). — Ред.

(«Мы, синдики и совет города и республики Женевы, сим свидетельствуем всем, до кого сие имеет касательство, что, поелику господин К., двадцати четырех лет от роду, русский дворянин, намерен путешествовать по Франции, то, чтобы в его путешествии ему не было учинено никакого неудовольствия, ниже досаждения, мы всепокорнейше просим всех, до кого сие касается, и тех, к кому он станет обращаться, давать ему свободный и охранный проезд по местам, находящимся в их подчинении, не чиня ему и не дозволяя причинять ему никаких тревог, ниже помех, но оказывать ему всяческую помощь и споспешествование, каковые бы они желали получить от нас в отношении тех, за кого бы со своей стороны они перед нами поручительствовали. Мы обещаем делать то же самое всякий раз, как нас будут об этом просить. В каковой надежде выдано нами настоящее за нашей печатью и за подписью нашего секретаря сего 1 марта 1790 г. От имени вышеназванных господ синдиков и совета Пюэрари» (франц.). — Ред.

Фремен! Ты заставил судьбу трепетать, и имя твое жилет, хоть ты и умер (франц.), — Ред.

Кто прожил на земле восемьдесят лет жизнью Франциска Серафического, Тот на небесах живет как ангел (франц.). — Ред.

Я лишился Эвридики: с горем что сравнить моим! (франц.). — Ред.

«Шумите, ветры, свирепствуй, буря! Серные быстрые огни, предтечи разрушительных ударов! Лейте пламя на белую главу мою!.. Громы, громы! Сокрушите здание мира; сокрушите образ натуры и человека, неблагодарного человека!.. Но жалуюсь на вашу свирепость, разъяренные стихии! Я не отдавал вам царства, не именовал вас милыми детьми своими! Итак, свирепствуйте по воле! Разите — се я, раб ваш, бедный, слабый, изнуренный старец, отверженный от человечества!»

Некий бог, более могущественный, чем я, увлек меня к преступлению; под моими скорыми стопами он разверз бездну, и я в своем ослеплении поневоле стал рабом и орудием неведомой силы. Вот все мои проступки, никаких других я не знаю. Неумолимые боги, мои вины — ваши, и вы меня за них наказываете? Где я? Какая ночь своим страшным покрывалом скрывает от меня свет, который нам сияет? Эти стены запятнаны кровью; я вижу Эвменид, потрясающих своими факелами, мстителями отцеубийц. Вспышки молний словно обрушиваются на меня, бездна разверзается (франц.) — Ред.