Чингиз Гусейнов - Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина

- На то была воля Божья! Вера наша, которую исповедуем, мусульманская, ее, по велению Бога, учредил Мухаммед. Донёс до нас божественные откровения. Но нашлись в Мекке люди, которые повели войну против Мухаммеда, что и вынудило нас искать убежища в краю, где царствует справедливый, веротерпимый и гостеприимный...

Негус прервал Джафара:

- Откуда сие ведомо? - Людская молва! - продолжил было Джафар речь во славу негуса, но тот его в нетерпении перебил, выспрашивая: - Что за божественное откровение ниспослано было Мухаммеду? - Не одно, не два!

- А сколько? В высоком окне звезда Джафару мигнула, пронизывающая!.. Но ведь ещё утро! Нет, ему кто-то, уже вечер, ваша беседа успела втянуть в себя время... говори! На сей раз не Джафар ответил, а Осман:

- Целая Книга! - Как? - удивился негус. - Книга?! - Есть, оказывается, Книга, а ему неизвестно! С укором, в нём гнев, бросил он взор на приближённых. Книга, которая не украшает его библиотеку! Конечно, с Александрийской не сравнится, но ведь её уже нет, а его библиотека существует! Дед внуку, а внук, ставший дедом, своему внуку рассказывал, какая она была, сокровищница знаний. Христиане, ведомые патриархом, уничтожили - мол, служит то ли вавилонскому, то ли египетско-эллинскому божку, мужчине с густой бородой, со скипетром в руках, орлом у ног, на голове корзина - символ изобилия, Серапис-Осирис - имя божества. Слуги зажгли свечи, и спрятались стены тронного зала в полумраке. Но высветились бледные лики Амр-Аса, а за ним - тёмная фигура Омара, удлинились во множестве их тени.

- И вы можете показать нам эту Книгу? - Негус забыл, казалось, про спор и, не глядя на мекканцев-преследователей, обратил взор на Османа.

- Главы её - суры, как мы их называем, - хранятся лишь в памяти нашей, - ответил Осман. - Может, вы этому учились у иудеев? - У них, но не только! - У нас, христиан, может? - Наша вера, - Джафар заметил, - не начинается с начала... - Не имеет начала, хотите сказать? - Она существовала до нас, ибо Книга, о которой говорим, - вечная! - Могу ли я услышать суры, о которых вы упоминали? - Я прочту! Джафар, будто ожидая просьбы, выступил на шаг и поднял голову к небу. Прямо в проёме светил узкий, как меч, полумесяц. Вспомнил, как Мухаммед однажды рассказывал им, ему и младшему Али, о полумесяце, который всего лишь миг назад был белым, бледным и вдруг ярко-желтым светом засиял в вечернем мекканском небе. Не сводите с полумесяца глаз, вот-вот порозовеет, сказал, - а если не спешить и снова глянуть, раскраснеется, точно застенчивый... - и назвал его имя: - Джафар. Будто воспоминание придало смелость, распевный его голос, торжественность обретя, разлился по дворцу:

Мы отправили к ней Духа Нашего, и принял Он пред нею обличье совершенного человека. "Я, - сказал, - посланник Бога, и ты родишь чистейшего мальчика".

Она сказала: "Как может быть у меня мальчик? Меня никто не касался, и не была я блудницей!" Он сказал: "То воля Бога, так молвил Он: Это для Меня легко. И сделаем Мы его знамением для людей". Дело было решено. И понесла она его, и удалилась с ним в далёкое место. И привели её муки к стволу пальмы. Сказала: "О если бы умерла я раньше этого и была бы забытою, забвенною!" И воззвал Он к ней: "Не печалься! Твой Бог сотворил ручей под тобою! Потряси над собою ствол пальмы, и уронит она к тебе свежие и спелые плоды свои! Ешь и пей, и очи свои прохлади!.." И пришла она потом к своему народу, неся младенца. И сказали они: "О Марйам, ты совершила дело неслыханное! Не был твой отец дурным человеком, мать не была распутницей!" Указала она на младенца: "Поговорите с ним!" Удивились: "Как можем говорить с тем, кто ребёнок в колыбели?" Но молвил он вдруг, даром речи овладев: "Я - раб Бога, Он дал мне Писание, содеял пророком! И мир мне в тот день, когда родился, в день, когда умру, и в день, когда буду воскрешён живым из мертвых!" Это Иса, сын Марйам, по слову истины, в котором они сомневаются. Джафар умолк. Расскажет потом Мухаммеду, что негус прослезился: - Истинные они христиане!.. - молвил, обратясь к приближённым. И повернул лицо к Амр-Асу: - Чем ответите? И сказал тот: - Пусть читает дальше! У них постулаты, вашим противоречащие: не считают Ису сыном Божьим! Я прочту с того места, на каком остановился он, - рукой, будто копьём, на Джафара, - решив показать тут певческое своё умение! Сказано Мухаммедом: Не подобает Богу брать Себе детей! - Так ли это? - спросил негус у Джафара. - Но о том сказано не Мухаммедом! - возразил Джафар. - Неправда, я слышал из уст Мухаммеда! - Он лишь повторил ниспосланное повеление Божье! Да, Иса - пророк, достойнейший в ряду достойных, которые являлись миру прежде Мухаммеда. И я перечислю пророков стойких, Мухаммедом названных вслед за ангелом Джебраилом по велению Бога: Адам... - Стойкий пророк Адам?! - Доволен негус, что подловил Джафара на незнании Ветхого Завета, ведь сказано: И не нашли Мы в нём стойкости! - В Коране, новом Писании Бога, явленном вслед за Тавратом и Инджилем, пророки стойкие и Нух, и Ибрагим, и Муса... - Негус поднял руку, повелев остановиться:

- Уж не думаете ли вы, любезный Джафар, обратить нас, Мухаммеда восхваляя, в вашу - как называется? (с иронией) новую веру?

- Я лишь о том, что Иса, сын Марйам, поистине пророк и предсказал явление Мессии.

- Не есть ли сам Иисус Мессия? - Омар вторгся в разговор, дабы угодить негусу. - Если мой замляк посвящён в тонкости единобожия, - сказал Осман, довольный вдруг озарившей его находкой, - то отчего упорствует, за нами охотится, отстаивая идолопоклонство?! - Нет-нет! - Негус поспешил вмешаться, донести до сородичей, меж собой враждующих: - Мы не намерены никого обращать в свою веру, - это чтобы были довольны первые, - а тем более притеснять иноверцев! - А это, чтобы знали вторые. Повелел Амр-Асу и Омару не сеять семя раздора между верами, незамедлительно известить приславших их мекканцев, с коими у него добрые отношения, но которые прежде, как ему ведомо, отличались терпимостью ко всем верам.

52. Три ключа

В ту же ночь Османа, как утром поведал он Джафару, разбудили трое воинов негуса в железных шлемах с шишкой, гребнем и нащёчниками. Велели одеваться и следовать во дворец. Подвели к трону и оставили, велев ждать. Вдруг какой-то старец, легко спрыгнув с высокого окна на плиты каменные, предстал перед Османом, велев показать золотой ключ. "Но у меня нет никакого золотого ключа!" "А что в ковровой суме?" "Где вы видите, - хотел сказать, - ковровую суму?" - как вдруг... вот она, у его ног! Развязал тесёмки и увидел большой золотой ключ. Дворец тотчас озарился светом. "Ну вот, всего ключей три, - сказал старец, - и, лишь имея их все, можно открыть врата Бога". "А где первые два?" "Разве не обещал их подарить вам негус?" "Нет". Тут появляется негус, старец исчезает, испарился будто, и ключ остался у Османа. "Я велел, - говорит Осману, - призвать вас..."