Гусейн Гусейнов - Солнечный огонь

- Попробуйте, - Алимардан бек пожал плечами. - Но я уверен, как только вы начнете выяснять, - заседание превратится в крикливый армянский базар.

- Предложение Хатисова - не скрывать ничего, - немедленно ограничится запрещением говорить о вещах, для армянских делегатов неприятных, - добавил Маевский.

- Они сразу обвинят нас в панисламизме, - мрачно сказал Шахмалиев.

- Обязательно обвинят, - согласился Алимардан бек, - только никак не понять, почему этот "панисламизм" у мусульман проявляется исключительно по отношению к армянам? Почему мусульмане мирно уживаются с русскими, грузинами?.. - Топчибашев замолк, задумался на секунду и продолжил: - Они наверняка захотят и на совещании спровоцировать нас на скандал. Этого никак нельзя позволить. Мы должны оставить эмоции, сохранить холодную голову, несмотря ни на что...

- Не будет мира, пока все эти "хумбы" и "джан-федаи" не распустят и не разоружат... - с решимостью в голосе проговорил Гаджиев.

- Э-э, господа, я слышу вы настроены воинственно, - из-за спины Алимардан бека, как из-под земли, выросла фигура Тагионосова, на его губах блуждала сладенькая улыбочка, маслянистые глаза быстро пробежали по лицам разом умолкнувших мужчин. Никто не заметил, как он подошел и, видимо, уже давно прислушивался к разговору.

- Ради воинственных настроений и собираться в этом зале не стоило, господин Тагионосов, - сухо возразил Алимардан бек.

А Шахмалиев не без иронии добавил:

- Наша делегация точно к дате, намеченной наместником, прибыла в Тифлис, и вот с 15 февраля ожидали вас исключительно с целью выяснения истины...

- Истины? - вкрадчиво переспросил Тагионосов. - А у меня складывается впечатление, что вы не там ищете... Истина лежит на поверхности, если только спросить себя: а зачем этим тайным и нетайным организациям устраивать резню, от которой так сильно страдают сами же армяне?

Тагионосов торжествующе оглядел собеседников. И Гаджиев, прежде чем спокойный и сдержанный по натуре Топчибашев сумел как-то остановить его, с пылкостью несправедливо обвиненного ринулся отвечать:

- Да ведь есть немало сведений, что сами же армяне жалуются на свои дашнакские комитеты! Я собираюсь зачитать на заседании один документ. Это устав армянского революционного Союза. Вы спросили, зачем этим организациям устраивать резню? Там есть ответ. Вы получите его, господин Тагионосов!

Лицо армянина покрылось потом, а глаза приобрели кинжальный блеск. Их разговор уже привлек внимание других делегатов совещания, прогуливавшихся по залу, подтянулись поближе ушлые журналисты в ожидании назревающей острой дискуссии.

Тагионосов ничего не успел возразить, как раздался еще чей-то каркающий голос: - Провокация!

Маевский обернулся: сзади стоял нефтепромышленник Хатисов.

- Это провокация! - резко повторил тот, четко выговаривая каждый слог и обращаясь к Гаджиеву. - Кто докажет подлинность вашего документа? Без таких подтверждений его нельзя предавать публичной огласке!

- Вы... - глубоко возмущенный, Гаджиев побледнел, - вы подозреваете меня в подделке? Вы полагаете, что я мог бы представить собранию ложный документ? Я готов покончить с собой, если кто-то усомнится в моей чести!

Эта фраза, высказанная с такой искренней горячностью, не оставляла сомнений: Гаджиев способен исполнить свои слова. Маевский нюхом дипломата мгновенно оценил, что в данной ситуации силы не равны: на одной стороне было оскорбленное чувство собственного достоинства, на другой - столетия интриги. Против такой отмычки для сердец лучше оставить в замке изнутри ключик сдержанности.

- Значит, вы сочувствуете деятельности Дашнакцутюна и его борьбе, вплоть до покушения на власть в лице князя Голицина, господа... - почти равнодушно сказал Маевский, обращаясь к армянам, и в этой его фразе звучал не вопрос, а, скорее, утверждение. Произнося ее, Владимир Феофилович бросил быстрый выразительный взгляд на Алимардан бека. И тот принял игру. Оторопевшие от лобового удара незнакомца армяне еще не успели и рта раскрыть, как Топчибашев вошел в разговор: - Позвольте представить вам, господа, Владимира Феофиловича Маевского, в недавнем прошлом вице-консула в Турции.

Краткий миг знакомства несколько разрядил обстановку, но армяне не забыли выпад Маевского, и агрессивный Хатисов, по натуре высокомерный краснобай, все же решил не оставлять слова вице-консула без последствий, тем более что его побуждало к отповеди простодушное выражение лица Владимира Феофиловича. И армянин угодил в эту ловушку. Он покровительственно спросил:

- Неужели вы, господин Маевский, служа в Турции, не разобрались в том, для чего там возник Дашнакцутюн? У этой партии одна задача - самооборона. Ей пришлось спасать наш народ от притеснений в Турецкой Армении, а очевидные несправедливости князя Голицына - вызвали активный протест и появление дашнаков здесь, на Кавказе. Вы будете с этим спорить?

- А вы, я надеюсь, не будете спорить с известной фразой одного из создателей Дашнакцутюна? Ее неоднократно цитировали французские газеты, она обошла самые отдаленные уголки Турции. Я цитирую: "Надо пролить кровь, и армяне получат все желаемое", - Маевский смотрел в упор на Хатисова, оставаясь по-прежнему безмятежным. Он продолжил: - Могу свидетельствовать как очевидец, что на поприще пролития чужой и армянской крови тайные армянские организации, служившие идее создания возможно большей смуты на возможно большем пространстве, проявили столько бесчеловечности и жестокосердия по отношению своих же братьев-армян, что приходится-таки сомневаться в существовании у них каких бы то ни было человеческих чувств вообще... Какая же это самооборона? Какая борьба за права человеческого существования?

Проезжая летом 1895 года по Эрзерумскому и Ванскому вилаетам, я видел на своем пути еще не разоренные беспорядками богатейшие армянские селения. Материальному достатку турецких армян могли бы позавидовать армяне Закавказья. Многие районы Турции почти в полной экономической зависимости от армян. А вы говорите про невыносимо тяжелое турецкое иго...

Поверьте, я изучал вопрос! До появления в Сасуне Дамадияна в 1893 году, затем Бояджяна в 1894-м армяне и с курдами жили в мире...

- Вы хотите сказать... - прошипел ошарашенный речью Маевского Тагионосов.

- Я утверждаю, - спокойно перебил его Владимир Феофилович, - что в Турции, а потом и на Кавказе происходило искусственно созданное кровопролитие...

- Согласен, - неожиданно сказал Хатисов, - искусственно созданное... Властью, жандармами, охранкой...

Маевский даже засмеялся от подобного иезуитского хода оппонента: похоже, и прижатый к стенке, он будет упорно выдавать черное за белое.