Олег Хафизов - Киж

- Мы, критики, тоже не лыком шиты, - парировал Бедин. - Иногда неделями не снимаем сапог.

- Что ж, в темноте, как говорится, да не в обиде, - миролюбиво согласился археолог. - Капитан Свербицкий обеспечил нас свежей соломой, а там, в углу, вы найдете старые солдатские шинели, которые можно и под себя подстелить и сверху набросить. Если сравнить с теми условиями, которые у нас были на Алтае, скажи, Антон?.. - Один из сыновей Прохора утвердительно промычал. - По выходным у нас банный день. Нас гоняют под пулеметом ополаскиваться в озеро Синеяр, это минутах в десяти хорошего хода, а потом выдают по чарке спирта для дезинфекции внутренностей.

- Дама моется вместе с джентльменами? - осведомился Бедин, не поступавшийся жизненными радостями даже за сорок восемь часов до смерти.

- Нет. - Внешне грубоватый, но романтичный археолог немного смутился. Джейн принимает водные процедуры вместе с женщиной-военнослужашим, прапорщиком Игрицкой. Кстати, это очень интересный человек, бывшая драматическая актриса, вы ее увидите, когда принесут ланч...

- А какая задница! - подал голос Петров-Плещеев. - И такие экземпляры поступают в армию! O tempore, o mores!

- Не в армию, а в банду помешанного самозванца! - слезно выкрикнул Иванов-Мясищев. - Здесь нет никакой армии и нет никакой войны! Почему, почему, почему я должен умирать?!

* * *

- Неужели столько мужиков не могут скрутить одного субчика? - изумился Бедин. - Разве с ним нельзя найти общий язык, договориться, сторговаться?

- Не забывайте, что он великолепно вооружен, - оскорбился археолог. Против пулемета не устоял еще ни один герой, а этот фанатик пускает в ход оружие без малейшего сомнения. Думаете, почему в этих роскошных лесах нельзя встретить ни одного грибника, ни одного охотника или туриста?

- Потому что он их уже встретил, - сострил младший археолог, но никто не рассмеялся на его шутку.

- Что же касается общего языка, этот бурбон настолько убежден в своей правоте, что его не прельстит все золото мира.

- Подкуп и шантаж - это первое, что мы попробовали, - поддержал настоящий Петров-Плещеев. - Мы также предлагали ему вступить в половые сношения с мадмуазель Соколовой, то бишь Джейн Биркин, или любым из нас. Он оказался несгибаем.

- А после этого окончательно пришел к мысли о необходимости нашего расстрела, - глухо пробормотал Иванов-Мясищев. - Он ни на секунду не поверил в то, что мы настоящие журналисты.

- А где же ваш хваленый арсенал? Где же ваши яды, торпеды, гранатометы? - возмутился Бедин. - Вы ведь могли разнести в клочья целый город!

- Наш арсенал теперь в его руках, - неохотно признался Петров-Плещеев.

- Он направил на нас свой старенький пулемет, мы испугались смерти и побросали оружие, - прорыдал Иванов-Мясищев. - Мне ведь всего тридцать четыре года, я страшно не хотел умирать!

- Это вам не яд в бокалы подсыпать! - мстительно напомнил Бедин.

- Он считает себя единственным законным представителем Российской армии и находится в состоянии войны с настоящей Россией, Америкой, Германией, Китаем и, кажется, всеми остальными странами мира, - сказал старшой археолог. - По-своему этого кровожадного Дон Кихота можно даже уважать.

- А я бы с удовольствием набил ему харю, - без симпатии признался Бедин. - Тоже мне - Соловей-Разбойник.

Дверь с лязгом открылась, и в подземелье появилась Глафира, перевоплощенная настолько, что обозреватели ни за что не узнали бы ее, если бы не были предупреждены. Теперь это была не грязная попрошайка, унижающаяся в трактире из-за куска хлеба, но и не рафинированная, немного усталая столичная леди. Она превратилась в юную, бодрую, грубоватую воительницу, пацанку, амазонку, которая вовсе не подвержена женским слабостям и сама хватает жизнь за горло твердой, решительной рукой. Глафира была в новеньком пятнистом комбинезоне, схваченном на узкой талии офицерским ремнем, высоких шнурованных бутсах и зеленой снайперской косынке. Глафира держала котелок с каким-то аппетитным варевом и алюминиевые судки с ложками. Стоявший за ее спиной с пулеметом под мышкой капитан Свербицкий освещал застенок керосиновой лампой.

- Встать! - звонким, злым голосом скомандовала Игрицкая. - Для приема пищи по порядку номеров рассчитайсь!

- Ну, первый, - пожав плечами, подчинился Бедин, на всякий случай пока решивший не выказывать знакомства.

- Второй, - вяло пробормотал настоящий Филин.

- Не понял! - весело прикрикнула Глафира. - Повторим еще раз, а то, как я посмотрю, кое-кому вместо обеда захотелось отжаться от пола семьдесят раз.

- Первый! Второй! Третий! Четвертый! - На этот раз перекличка прошла без единой заминки, и даже псевдоавстралийка Джейн Биркин, упорно не выходя из своего фиктивного образа, пискнула:

- Намба эйт!

Похоже, обед для пленников был сварен из суповых пакетиков с добавлением кое-каких полевых травок. Эта похлебка показалась наголодавшимся обозревателям невероятно аппетитной и была проглочена мгновенно, но, когда Бедин приподнялся было за добавкой, капитан Свербицкий лязгнул своим противным пулеметом и направил на него ствол.

- Балуй, ферт очкастый!

В это время Иванов-Мясищев, который во время еды строил брезгливые мины и придирчиво ковырялся ложкой в миске, отставил недоеденную порцию и капризно воскликнул:

- Не имеете права!

- Что-о-о? - Глафира наклонилась к самому лицу псевдожурналиста. - Что мы не имеем?

- Мы не военнопленные, а захваченные в плен мирные жители, - ворчал плаксивый разведчик. - А поскольку по профессии мы гражданские журналисты, нас вообще не имеет права задерживать ни одна из воюющих сторон. Документы у нас в полном порядке, так что вы обязаны выдавать нам ежедневно не менее ста граммов мяса и свежие фрукты, а также центральные газеты и книги.

- Ах вот как, ананасов захотели, - зловеще улыбнулась Глафира, запуская пальцы в густую шевелюру шпиона. - А знаешь ты, рыбья холера, что такие вот, как ты, мирные жители вырезали всю мою семью, а потом насильничали меня на морозе целым взводом? Знаешь ли ты, сучий потрох, что я до войны была артисткой, играла на фортепьянах, говорила по-французски и слова грубого не слышала, а теперь кормлю вшей в окопах, питаюсь кореньями да сплю на голой земле, лишь бы вывести под корень буржуйскую нечисть? Знаешь ли ты, что я уже сорок человек положила из своей снайперской винтовки и положу еще столько же, если мне прикажет Родина и мой спаянный кровью братишка товарищ Свербицкий? Что морду воротишь?

Глафира ловким приемом профессионалки повалила капитана на пол, лицом вниз, и мгновенно защелкнула руки за его спиною наручниками. Затем рывком она поставила его на колени и стала лезвием ножа разжимать ему зубы и запихивать в рот по одной ложке, пока не скормила все.