Георг Хакен - Я вечности не приемлю (Цветаева)

Входят писатели, здороваются, рассаживаются за столами.

Все собрались? Тогда начнем. Пригласите товарища!

Литературная дама, которая вошла вместе с группой писателей, выходит на мгновение в коридор, чтобы пригласить Цветаеву. Та входит следом за дамой.

ЦВЕТАЕВА (напряженно). Здравствуйте.

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Товарищи, на повестке дня нашего собрания один вопрос: принятие в членыгрупкома писателейГослитиздата переводчицы Цветаевой Марины Ивановны. Рекомендация на данную кандидатуру поступила из секретариата Союза Писателей за подписью секретаря Союза товарища Фадеева. Какие будут вопросы к данной кандидатуре? Нет вопросов? Тогда у меня вопрос: а что вы делали в 1917 году? Каковы были ваши политические убеждения?

ЦВЕТАЕВА. Ни к какому поэтическому и политическому направлению я никогда не принадлежала и не принадлежу.

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. А с какой целью вы вернулись в СССР?

ЦВЕТАЕВА. Я вернулась в Советский Союз в 1939 году вслед за своей семьёй, и чтобы дать своему сыну Георгию родину. И вот уже больше года занимаюсь переводами дляГослитиздата.

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Ну что ж, похвально, похвально. Какие будут предложения?

МОЛОДОЙ ПОЭТ. Принять!

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Другие предложения есть? Нет? Переходим к голосованию. Кто за данное предложение, прошу поднять руки. (Все медленно поднимают руки.) Единогласно? Ну что ж, разрешите поздравить вас, Марина Ивановна, и вручить вам членский билетгрупкома.

ЦВЕТАЕВА (волнуясь). Можно мне воды?

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Да, конечно. Только я где-то я не вижу стакана.

Пока он ищет стакан, Цветаева берёт на одном из столов стакан из-под карандашей, высыпает карандаши на стол, наливает тут же в этот стакан воду

из графина и выпивает ее залпом.

МОЛОДОЙ ПОЭТ. Марина Ивановна, пожалуйста, прочитайте нам что-нибудь из своих стихов.

ЦВЕТАЕВА. Из своих стихов? Свои стихи я не помню. Лучше я прочитаю свои переводы. Из тех, что мне заказывалГослитиздат.

Болгарская поэтессаЕлисавета Багряна. "Правнучка".

Нет ни прародительских портретов,

Ни фамильных книг в моём роду.

Я не знаю песен ими петых,

И не их дорогами иду.

Но стучит в моих висках -лихая,

Тёмная, повстанческая кровь.

То она меня толкает к краю

Пропасти, которая - любовь...

Внезапно замолкает.

МОЛОДОЙ ПОЭТ. После вас, Марина Ивановна, уже невозможно читать свои стихи. У меня есть предложение к товарищу Асееву. Николай Николаевич известный поэт нашей страны, все его хорошо знают. Не мог бы он походатайствовать перед секретариатом и лично товарищем Фадеевым о принятии Марины Ивановны в Союз Писателей. Кому как не ему, другу Маяковского, представлять её в Союзе.

СТАРЫЙ ПИСАТЕЛЬ. Асеев? Помилуйте, как он может представлять Цветаеву? Какое он имеет на это право? Ему ходатайствовать о Марине Цветаевой перед Союзом Писателей? Да это Марина Ивановна может ходатайствовать о нас перед писательским миром. Это она должна нас представлять. Собрание окончено. Все свободны.

Писатели расходятся. К Цветаевой подходит Серый Человек

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Ваши переводы действительно прекрасны. Но почему вы не стали читать свои стихи? Разве потому, что не смогли их вспомнить?

ЦВЕТАЕВА. Ясвоё написала. Могла бы конечно ещё, но свободно могу не...

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Почему вы не пишете?

ЦВЕТАЕВА. Своё не пишу, потому что некогда. "Доживать - дожёвывать горькую полынь"... Сколько строк миновавших! Строки приходят - и уходят: находят - и уходят. Ничего не записываю. С этим кончено. Потому что время одно, и его мало, а писать себе в тетрадку - роскошь. Потому что за переводы платят, а засвоё - нет. Деньги, деньги. Кто когоперененавидит: я ли деньги, деньги ли меня...

Мысль о деньгах напомнила Цветаевой об одной не слишком приятной встрече.Голицино. В Доме писателей. Утро 28 марта 1940 года. Из репродуктора звучит песня "Маркиза" в исполнении Леонида иЭдит Утесовых.

УТЕСОВЫ.- Алло, алло! Какие вести?

Давно я дома не была.

Пятнадцать дней, как я в отъезде.

Ну как идут у нас дела?

- Все хорошо, прекрасная маркиза,

Дела идут, и жизнь легка.

Ни одного печального сюрприза,

За исключеньем пустяка.

Так, ерунда, пустое дело,

Кобыла ваша околела,

А востальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо!

Цветаева входит в кабинет, где за столом восседает литературная дама.

ЦВЕТАЕВА. Здравствуйте. Ну что - получили деньги? Я вчера вечером занесла вам остатки долга. Вас не было, и я просила вам их передать.

ДАМА. Да, мне передали.

ЦВЕТАЕВА. Значит мы в расчёте?

ДАМА. Да, Марина Ивановна, но когда жеостальное?

ЦВЕТАЕВА. Тоесть какое остальное? Я же внесла все 830 рублей.

ДАМА. Да, но это - одна путёвка...

ЦВЕТАЕВА. То есть как - одна?

ДАМА. Да, плата за одну путёвку - 830 рублей, а за две 1660.

ЦВЕТАЕВА. Вы хотите сказать - за два месяца?

ДАМА. Нет, за один. Последнее постановление Литфонда гласит: жить по льготным путёвкам свыше трёх месяцев в Доме Творчества нельзя. Вы, очевидно, меня не поняли: пользующиеся Домом отдыха свыше 3 месяцев платят 830 рублей за человека. А вы с сыном живёте здесь уже пятый месяц.

ЦВЕТАЕВА. Но мы же не в доме, мы в доме часу не жили, мы там только питаемся в столовой, а жили в другом месте. Мы ещё за комнату платим 250 рублей.

ДАМА. Я им говорила, что вы мало зарабатываете, но они слушать не хотят.

ЦВЕТАЕВА. Я убеждена, что если бы я плохо работала и хорошо зарабатывала, люди бы меня бесконечно больше уважали. Но мне из людского уважения - не шубу шить: мне не из людского уважения шубу шить, а из своих рукописных страниц. И ещё скажите, что я больше 850 рублей за двоих платить не могу, ясчитаю такую цену за одну только еду: мою еду - неловкой, я никогда так широко не жила, не теперь начинать.

ДАМА. Тогда они сразу снимут одного из вас с питания. Одну минутку. (Подходит к телефону, снимает трубку.) Алло! Она говорит, что столько платить не может. Снять с питания? Хорошо. Сегодня же? (Кладёт трубку.) Марина Ивановна, сегодня мы вас ещё покормим, а завтра...

ЦВЕТАЕВА. Не надо. Это моя судьба. Одно к одному. Данноек многому. Даётся только богатым. Кто имеет, тому дано будет и приумножится.

ДАМА. Как хотите. (Уходит.)

ЦВЕТАЕВА. Боже мой! Почему я должна заниматься этим, когда во мне так много своего. Ведь моя поэзия здесь, в России, нужна!

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Конечно. ИГослитиздат предлагает вам в 40 году составить сборник своих стихов для печати.

ЦВЕТАЕВА. А ведь я сама к ним не обращалась и не кланялась. Они сами позвонили мне из издательства и предложили...

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Но сборник так и не вышел. (Откуда-то достаёт журнал и кладёт его перед Цветаевой.) Узнаёте?

ЦВЕТАЕВА. Что это?

СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Апрельский номер журнала "30 дней". В нём напечатано ваше стихотворение "Старинная песня", единственное, изданное у нас запоследние 14 лет.