Николай Храпов - Счастье потерянной жизни

Подкрались и близкие скорби: общине предложили подыскать иное место для собраний. В исполкоме изъяли церковную печать, на которой четко было выгравировано: "Один Господь, одна вера, одно крещение". Одновременно запретили миссионерскую деятельность. Братья лишились возможности открыто проповедовать Евангелие, петь при крещении, во время похорон и шествий.

Словом, лукавый искуситель рода человеческого сладострастно потирал руки, предвкушая скорую и окончательную победу.

Но так ли уж были забыты дети Христовы в опускающейся тьме беззакония? Отступился ли от них Господь? С такими вопросами Павлик подступил к отцу. Тот, ни слова не говоря, снял с полки Библию.

- Читай "Малахию", а потом побеседуем.

Павлик знаком был с Библией лет с двенадцати - начал читать ее по просьбе малограмотного отца, потом пристрастился и одолел ее всю. Книга пророка Малахии - небольшая. Вот уже и последние главы:

- Ибо придет день пылающий, как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей.

А для вас, благоговеющие перед именем Моим, взойдет солнце правды и исцеление в лучах Его, и выйдете вы и взыграете, как тельцы упитанные.

И будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я сделаю, как говорит Господь Саваоф" (Мал. 4:1-3).

Ответа на свой вопрос Павлик уже не потребовал. Он задумался. Какова же мудрость этой книги, если в ней найти поддержку в любые моменты жизни можно!

Павлик поцеловал Библию.

- Прочитал? - отец присел рядом.

- Да. Я не нуждаюсь в ответе, - тихо сказал он.

- Я рад, что слово Божие дошло до твоего сердца. Теперь начинай читать Библию сначала. Ты откроешь для себя новые истины. Пока есть возможности и время - читай. Придут в твоей жизни и такие дни, когда пожелаешь прочесть хотя бы страничку, но Бог устранит эту возможность. Без нее же тебе жить нельзя, Не все время рядом с тобою будут находиться отец с матерью. Чужие люди окружат тебя, злые, негодные, тебе придется самому решать вопросы жизни и смерти, спасения и погибели. Никто не даст тебе лучшего совета, нежели эта книга. С нею ты не заблудишься в дремучем лесу человеческих пороков и грехов. Знай же, что лучшими твоими советчиками станут мудрость Соломона, верность Моисея, чистота Иосифа [2], самоотверженность Павла и само слово Христа. Библия научит тебя любить и страдать, бороться и побеждать - из этого состоит жизнь. Читай ее так, чтобы она стала для тебя не только умственной, но и душевной наградой. Читай ее для себя и для других.

Господи, кто же знал в те минуты, что отцовские наставления окажутся последними?

В ту ночь пришли за душою Петра Никитовича. Услышали шум подъехавшего автомобиля, Луша бросила тревожный взгляд на двери. Стукнула щеколда, и вошли трое.

- Вот я и пришел за тобою, - с порога объявил начальник, смачно похрустывая своим кожаным пальто. - Собирайся!

- Уж кого-кого - тебя я ждал с минуты на минуту, - криво улыбнувшись, стараясь не выдать охватившего его волнения, сказал Петр Никитович. Луша хотела было прикрыть входные двери, но конвойный ей преградил путь.

- Нельзя! А ты, - кивнул он Павлику, - живо на печь. Нечего тебе тут глазеть! Павлик встал за спиною отца.

- Я тут дома, нечего мне на печи делать, - ответил он.

- Ну-ну, - примирительно пробурчал начальник и вынул папиросу. Приступайте! - скомандовал он солдатам, а сам достал и положил на стол бумажку.

- Вот ордер на обыск. Ты собирайся, а я покурю.

- Наш дом христианский, тут не курят. И сына нечего заталкивать на печь - он взрослый, ему - 16. Пускай смотрит на все и запоминает.

Начальник повертел папиросу в руках, не решаясь чиркнуть спичкой.

- Да, да, - настойчиво повторил Петр Никитович. Пока в этом доме я хозяин. К тому же тут жена с детьми, - так что не курите!

Начальник зло смял папироску, просыпав табак на пол.

- Что стоите? - рявкнул он на подчиненных. - Ищите!

Неясно, что искали в доме баптистского проповедника, но искали со всем тщанием. Простучали потолки и стены - посыпалась труха с матрицы. Петр Никитович чуть заметно усмехнулся - знали бы гепеушники, какое гнилье приходилось ему латать с братьями. Перетрясли постели, заглянули во все углы. На стол складывали то, что подлежало конфискации: журналы "Баптист", сборники духовных песен, Евангелие. Особое место заняла внушительных размеров Библия, та самая, что недавно находилась в руках Павлика, - у него екнуло сердце. Он перевел на начальника взгляд, поражаясь тому, что лицо начальника и то угрюмое лицо стражницы, охранявшей паперть и заключенных в церкви, как две капли воды были похожи. "Зачем это? Ну, зачем?" - птицей билась в голове мысль о несправедливости, наглости власть имущих, их безнаказанности. "Откуда пришли эти люди? Да, люди ли они?"

Луша баюкала маленькую Веру. Девчушка ничего не понимала, а только улыбалась, глядя на отца с матерью.

- За что его? - шепотом спросил мальчик у матери. Луша всхлипнула:

- Потом поймешь!

Обыск шел всю ночь. Давно уже мирно посапывала Верочка на печи, за занавеской; клевал носом и Павлик; хмуро подпирал ладонью щеку Петр Никитович. Гепеушники казались неутомимыми. Наконец, начальник встал, сладостно потянулся, как после долгой, полезной работы, отодвинул занавеску; с улицы вползли предрассветные тени, шмякнул фуражкой об стол:

- Кончено. Одевайся, поедешь с нами!

Луша зашлась в крике. Начальник брезгливо отодвинул ее носком сапога, оттолкнул Павлика, грубо, резко развернул Петра Никитовича лицом к двери. Через плечо тот сказал:

- Не плачь, жена моя! Нам дано не только веровать во Христа, но и страдать за Него.

- Иди, иди, страдалец! - пнул его в спину молодой солдат.

Наступило время тьмы.

Павлик утешал, как мог:

- Мамань, не бейся так - что-нибудь придумаем. Вот я найду работу. Ты же не виновата, а Бог нас не оставит.

И точно: стали захаживать браться да сестры к ним - кто хлебушка принесет, кто молочка с картошкой, а кто и денежку пожертвует. Свыклись.

Надо было и о Петре Никитовиче подумать - каково ему там, в узах! Луша помыкалась по милициям, да по приемным, Павлик обошел церкви, превращенные после закрытия в следственные изоляторы. Ответ повсюду был один и тот же: "сведений не имеем". Как так? Человек - не иголка! Забрали, а куда повезли? Где поместили? В чем обвиняют? Ну, как же это так сведений не имеем. Явно, обман. Надо было искать и искать дальше.

Тут Бог послал встречу с лавочником. Его арестовывали однажды, но почему-то отпустили, и он, с большой опаской, подсказал:

- Дом без окон видишь? Иди туда - там комендатура ГПУ. Сбоку у них приемная, камеры на ту сторону выходят.