Александр Хургин - Страна Австралия (сборник)

А электрик не шел, и Кульков ждал его то сидя, то в лежачем положении, думая, что хоть бы до вечера он прийти соизволил - чтоб не сидеть здесь без света во тьме. И он выходил за дверь и проверял - не снял ли кто его записку насчет неработающего звонка, и когда он открыл дверь в третий, наверно, раз, то обнаружил за нею плотного компактного человека с портфелем типа "дипломат". Человек читал его записку.

- Вы электрик? - спросил у него Кульков.

- Я Седых, - ответил человек и, вынув из "дипломата" визитку, протянул ее Кулькову.

- Какой Седых? - спросил Кульков, не читая визитки и на нее не глядя.

- Светланин, конечно, - сказал Седых, - другими словами, муж.

- Какой еще муж? - не понял Кульков, потому что о муже Светлана ему ничего не говорила и инструкций на случай его появления не давала.

- Бывший муж, - сказал муж, - там, в визитке, все написано. - И он, в свою очередь, спросил у Кулькова: - А вы, значит, - спросил, - муж настоящий?

- Нет, сказал Кульков.

- Будущий? - сказал муж.

- Нет, - сказал Кульков.

- Ну, нет, так и суда нет, - сказал бывший муж и: - Могу я, - сказал, видеть Светлану? По неотложному и важному поводу?

- А она уехала, - сказал Кульков. - В ЮАР.

- Значит, в ЮАР, - сказал бывший муж и сказал: - А дышится вам здесь как, не тяжело?

- Тяжело, - сказал Кульков. - Окна же все на юг.

И муж сказал:

-Вот-вот. И я об этом самом.

А Кульков ему сказал, чтобы на предмет ЮАР он широко не распространялся, потому что Светлана не склонна была свой продолжительный отъезд афишировать.

И муж сказал:

- Ладно, не буду распространяться, тем более что ЮАР, АРЕ, СэШэА какое это имеет значение? - И, отступив, он скрылся за дверями лифта, был и не стало.

А Кульков, убедившись еще один лишний раз в целости и сохранности своей бумажки, поставил на газ чайник, чтобы вскипятить его. Кульков сырую, некипяченую воду здесь не пил, ввиду того, что она была недостаточно питьевая как на цвет, так и на вкус. И он кипятил чайник и после того, как вода остывала, наливал ее в глиняный кувшин и ставил кувшин в холодильник. И потом, значит, пил воду в охлажденном после кипячения виде с удовольствием.

Ну и поставил Кульков чайник на огонь газа, а сам лег и попробовал читать в том же журнале литературное произведение искусства, озаглавленное "Мост над потоком" и, конечно, уснул, как убитый наповал воин. А чайник на газу остался бесконтрольный и выкипел весь до самой последней капли, и начал стрелять внутренней раскалившейся накипью. Кульков вскочил в горячей испарине, одуревший от дневного сна и от жары - чайник стреляет, электрика нет и близко. И он бросился в кухонный туман, выключил газ и дал пустому чайнику остыть естественным путем до температуры кухни, после чего вытряхнул отскочившие куски накипи в унитаз, прополоскал чайник и снова залил его доверху зеленоватой водой. И тут увидел Кульков, что обои в том месте, куда бил пар из носика, промокли насквозь и вздулись волдырем, отклеившись.

- Ну вот, - сказал Кульков, - испортил чужую кухню.

И он поставил чайник на плитку, отвернув носик от стены, а сам решил, пока вода будет нагреваться и закипать, смыть с себя клейкий пот, выступивший из его тела во время сна. Потому что и без того было всегда душно в квартире, вследствие окон, выходящих на юг, а из-за того, что чайник выкипел, просто-таки невыносимо стало и невозможно дышать. Но он разделся в смысле снял в ванной трусы - и снова их надел на место, так как вода из горячего крана не шла, а из холодного шла еле-еле душа в теле, без требуемого минимального напора. И это несмотря на то, что буквально две минуты назад набирал Кульков чайник , и вода била вполне, можно сказать, сносной струей.

И исчезновение воды вдобавок к свету, исчезнувшему ранее, огорчило Кулькова до крайнего предела и вышибло его из своей тарелки и колеи. Правда, в дверь постучали настойчиво и это уже должен был быть электрик и никто другой, потому что по теории вероятностей некому было быть и стучать в его дверь.

И открыв дверь с последней надеждой, Кульков даже не спросил, а сказал утверждающе:

- Вы - электрик.

- По образованию и в недавнем прошлом - да, - сказал мужчина с сапогом в руках и с непомерным кривоватым носом на лице. - А сейчас, - сказал, - в данный текущий момент, я сапожник. Сапог вот принес Светлане из ремонта. Левый.

- А Светлана уехала, - сказал Кульков сапожнику.

- Как это уехала? - сказал сапожник не веря.

- Мне нитку вдеть, - сказал из-за спины сапожника знакомый уже Кулькову старик.

- В ЮАР, - сказал Кульков, вдевая нитку . - Только не надо об этом говорить всем подряд. Светлана просила.

- А как же сапог? - спросил сапожник.

- Дай тебе Бог здоровья, - сказал старик и ушел, и оставил свой едкий запах.

- Там ей сапог ни к чему, - сказал Кульков, - там тепло. А уплатить я вам могу.

- Да мне не деньги нужны, - сказал сапожник, - денег у меня у самого много. А мне нужна Светлана. Понимаете?

- Ну подождите, - сказал Кульков, - она, может, года через два вернется.

А сапожник сказал:

- Нет, я, пожалуй что, пойду, а то у меня время - деньги, причем большие. - И еще он задал Кулькову один вопрос: - А вы, - говорит, - кто будете Светлане? Родственник?

И Кульков поискал нужное и подходящее более-менее слово и нашел его, сказав:

- Я буду Светлане квартиросъемщик.

- Это хорошо, - повеселел сапожник и пошел , повеселевший, к лифту, размахивая сапогом.

"Интересно, - подумал Кульков, - почему они не звонят перед приходом? Ведь есть же телефон."

И, конечно, телефон стал звонить , как будто бы идя навстречу пожеланиям Кулькова. И стали по нему на разные голоса и лады спрашивать Светлану и Светлану Семеновну, и госпожу Седых - это, если попадали туда, потому что не туда тоже попадали то и дело. И еще звонили из уличного автомата какие-то дети-подростки и говорили ломкими недоразвитыми голосами:

- А ваша жена, - говорили они, - шлюха, - и хихикали, возбуждаясь от самого произнесения этого слова "шлюха".

А Кульков им отвечал:

- Спасибо за информацию, но у меня нет жены, - и он клал трубку на рычаги, радуясь, что не нажил и не имеет своих собственных детей, а то, думал, занимались бы они тем же самым или еще чем похуже и пострашнее.

И вымотав себе последние нервы ответами на этот град телефонных звонков , Кульков пришел к выводу, что надо идти в ЖЭК повторно, так как время неодолимо двигалось вперед, приближая темную часть суток, когда без света совсем здесь будет не жизнь, а издевка. А для электрика, если он вдруг придет в его отсутствие, Кульков дописал на бумажке такую фразу: "Буду, дописал, - через 15 минут максимум". И пошел в ЖЭК. И там сказал, что электрика, между прочим, до сих пор нет и не пахнет и что холодильник у него полностью расквасился, и что это безобразие чистейшей пробы и недопустимая халатность в работе и в отношении к людям.