Александр Хургин - Страна Австралия (сборник)

Короче говоря, всех успокоили и разогнали. А потом уже, из газет, Калиночка узнал, что представители Украинской Православной Церкви Московского Патриархата обвинили представителей Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата (КП, выходит, означало не компартию, а Киевский Патриархат), претендовавших на передачу им здания церкви, в краже забора, а представители Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата устроили демонстрацию протеста, чтобы решительно опровергнуть и отмести выдвинутые против них ложные обвинения и еще раз потребовать от городских властей передачи в распоряжение Киевского Патриархата здания церкви вместе со всей утварью и подсобными помещениями, так как Московская Патриархия, управляемая правопреемницей КГБ СССР, не имеет на него никаких законных прав.

Конечно, насмотревшись на такое и тому подобное, Калиночка жалел людей, не умеющих смотреть вокруг. А особенно было ему жалко тех, кто не имел возможности ходить пешком, а мог только ездить. Люди ведь обычно видят одно - что человек едет на машине. И на какой машине он едет, люди обращают внимание. И чем машина лучше и дороже, и красивее, и длиннее, тем ее хозяину больше завидуют и думают, что хорошо бы иметь такую же красивую и мощную, и современную машину и ездить на ней самому, и возить знакомых девушек и женщин, и членов семьи тоже возить. И мало кто задает себе вопрос, а куда едут люди в этих машинах. И по каким делам едут. И как, каким таким чудом дались им эти машины, и что их появление принесло в жизнь их хозяев и принесло ли хоть что-то, чего не было у них раньше, и этого ли они хотели в мечтах об улучшении условий своей жизни. Юрий Петрович - когда эти новые иностранные машины появились в городе, тоже - вместе со всеми - смотрел на них, привыкал к непривычным обтекаемым формам, к необычным цветам, к забавным деталям вроде фар, вылезающих по команде водителя из крыльев и делающих машину похожей на лягушку. Но не только диковинные машины его интересовали в тот, самый первоначальный период накопления дикого капитала, особо внимательно и особо тщательно Юрий Петрович приглядывался к людям, сидящим в этих машинах. Нельзя сказать, что это было просто и доступно каждому: стекла все супермашины имели большей частью черного цвета и смотреть сквозь них можно было только изнутри машины наружу, а снаружи в машину они посторонних любопытных взглядов не пропускали. И вначале это воспринималось, как мера предосторожности против, допустим, жен - чтобы им никто не мог донести, что видел в машине мужа эффектную блондинку лет восемнадцати от роду, а потом стало ясно, что темные или, как они правильно называются, тонированные стекла - это конечно, предосторожность, но от более серьезных опасностей. От пули, к примеру. В надежде на то, что убийца не станет стрелять, не зная, кто именно в данный момент сидит в машине. Надежда, конечно, зыбкая и ничем не оправданная. Потому-то не в меру разбогатевшие люди предпочитали не только тонированные стекла, но и пуленепробиваемые. И Юрий Петрович быстро для себя понял, что садящимся в эти автомобили уверенным мужчинам, а также и их блондинкам, с трудом втягивающим внутрь непомерно длинные ноги, не позавидуешь. Потому что глупо завидовать людям, боящимся, что их могут убить просто за то, что они ездят в таком автомобиле, а не в каком-нибудь другом. Да и лица этих людей вызывали у Калиночки активную неприязнь. На них, во всяком случае ему так казалось, все было написано и характеризовало хозяев этих лиц, мягко говоря, не с самой лучшей стороны. Глядя на них, становилось понятно, что эти люди не зря защищают себя чем могут от возможных убийц, так как и сами вполне способны убить кого угодно, если это будет в интересах их дела, которое превыше всего. Что представляют из себя их Дела, их, как теперь принято выражаться, бизнес, можно было только догадываться, но лучше и не догадываться. И завидовать этим людям могут одни только школьники и круглые идиоты, которые видят, на чем человек едет, и не понимают - куда. Но они часто и сами не понимают - куда едут и к чему ведут их эти поездки. А когда они видят, к чему, вернее, к какому концу приходят их знакомые, друзья компаньоны и конкуренты, они стараются убедить себя, что просто-напросто тем не повезло, потому что они и не заслуживали везения и вообще были козлами и гадами, и того, что случилось с ними, не может случиться с нами. Во-первых, мы учли все их ошибки и промахи, а во-вторых, у каждого своя судьба - у них своя, а у нас - своя.

И Калиночка очень скоро перестал останавливать взгляд на всех этих лимузинах, и на их хозяевах - тоже перестал. Они неслись по проспекту и по мосту, обгоняли пешего безлошадного Калиночку, пролетали на запрещенной бешеной скорости мимо, а он шел себе потихоньку, никуда не торопясь и не спеша, и не глядя даже им вслед, зато глядя себе под ноги. Он считал, что это гораздо полезнее. Хотя, конечно, при хождении по одному и тому же маршруту изо дня в день, дорога становилась настолько знакомой, что все ее особенности отпечатывались в мозгу Юрия Петровича, и его ноги сами ступали правильно в знакомые углубления, на знакомые горизонтальные плоскости и надежные, посыпанные песком поверхности, удерживая таким образом весь корпус в положении достаточного равновесия. Да и центр тяжести у него был расположен низко. Из-за не очень высокого роста и широкой кости. То есть Юрия Петровича можно было назвать приземистым человеком, человеком, находящимся при земле, близко к земле, ну или не близко, но ближе, чем многие другие люди. Может быть, поэтому Калиночка часто чувствовал себя не вполне взрослым - невзирая на годы и остеохондроз. Может быть, эта относительная близость к земле приближала его и к детям, тоже из-за невысокого своего роста находящимся там, внизу, на еще более незначительном расстоянии от асфальта, чем Калиночка. Правда, с детьми его сравнивали другие люди, сам он как-то не видел в своем поведении и в своих поступках ничего детского, но другим со стороны, возможно, и виднее. Возможно, со стороны многое видится лучше и четче. Хотя оценивать поведение другого человека люди не способны. В принципе не способны, в силу своего устройства. И причина тут простая. Все они - люди - имеют возможность судить о других людях по себе и никак иначе. Это самый простой и доступный путь - посмотрел на другого, примерил его поступок или там поведение на себя и получил резюме: это хорошо, а это плохо. Элементарно, одним словом. Поэтому люди и недолюбливают тех, чьи поступки даже примерить на себя невозможно, потому что каждому понятно, что он бы - как и любой другой нормальный человек - так не поступил. И когда находится тот, кто поступает, да еще у всех на виду понятно, что это раздражает людей и злит, и выводит их из себя. И они говорят о таком человеке - НЕнормальный. А что такое это "ненормальный" и какие именно у него отличия от "нормального", сформулировать никто никогда не мог и по сей день не может. И каждый измеряет так, как уже было сказано, по себе. Ты такой, как я - хотя бы приблизительно, значит, нормальный, не такой - извини и иди к нетаким.