Рустам Ибрагимбеков - Структура момента

- А как ты туда попал?!

- Хотел Царь-пушку посмотреть. Помнишь, в школе проходили?

- И что?

- Оставил там машину и пошел в Кремль. Выхожу - уже лейтенант меня ждет.

- А что за груз у тебя?

- Помидоры.

- Документы в порядке?

- Да.

- Поехали...

Лейтенант, молоденький, с необлетевшим серебристым пушком на щеках, сопротивлялся отчаянно:

- А почему машина приписана к Комитету по физической культуре и спорту, а везет помидоры?

- А какой груз указан в путевом листе? - Главное, во что бы то ни стало сохранить уверенный и чуть иронический тон.

- Помидоры.

- А маршрут какой?

- Сангачаур Азербайджанской ССР - Ростов-на-Дону - Москва.

- Что же вам еще надо? Все, как написано, - и груз, и маршрут.

- А почему машина стоит в неположенном месте?

- Вот это другое дело, - небольшие уступки противнику расслабляют его, тут вы совершенно правы. - А вежливая и чуть снисходительная усмешка вселяет в него сомнение в собственных возможностях. - Но это уже другой вопрос. А нам надо закончить с первым. Значит, документы у товарища в порядке - путевой лист, накладная и т.д.?

- Вроде так... - лейтенант уже в который раз уставился в стершиеся на сгибах бумаги Алика и неуверенно зашевелил губами.

- А что машина приписана к Спорткомитету, пусть вас не смущает. В Сангачауре находится гребная база.

- Так он же не грибы везет.

- Не грибная база, а гребная. От слова "гребля". И в начале лета машины этой базы, как и других учреждений города, мобилизуются на перевозку овощей. И товарищ приехал в Москву, чтобы ваша семья в июне месяце имела к столу свежие помидоры. Вам что, это не нравится? Вы против свежих помидоров?

Лейтенант оторвался от своих бумаг и перевел взгляд на лацкан пиджака, все еще накинутого на мои плечи.

- Это что за медаль? - спросил он уже почти дружелюбно, давая понять, что официальная часть беседы близится к концу.

- Какая? - Тут только я заметил медаль, прицепленную к пиджаку. - Черт... забыл снять... - От мысли, что мог сдать пиджак в чистку, не сняв медали, прошиб пот.

- Извините. - Лейтенант протянул руку и, перевернув двумя пальцами круглую позолоченную медаль, зашевелил губами. - Государственная премия СССР. Последние четыре буквы он произнес громко и невольно подтянулся.

- Штрафовать будем или дырку колоть? - обратился он к Алику уже совсем по-свойски.

Сошлись на штрафе; лейтенант долго выписывал квитанцию, от который Алик тщетно пытался отказаться...

Разумней всего было, конечно, пристроить его в гостиницу или Дом колхозника, - в общем, туда, где остановились его попутчики, не один же он приехал в Москву с грузом... Посидеть, поговорить с ним очень хотелось, но жить он вполне мог бы со своими ребятами.

- Ну, а теперь едем ко мне! - решительно сказал я. Мое предложение обрадовало его больше, чем возвращенные "права", он даже лицом посветлел.

- А удобно?!

- Что ты городишь?! Конечно, удобно! - Я укоризненно покачал головой.

- Я с удовольствием... Спасибо... Но надо же груз отвезти. Ребята беспокоиться будут.

- А сколько вас?

- Четверо.

Друзья его наверняка уже устроились в гостиницу, и, по всем соображениям, с ними ему было бы неплохо.

- И учти, жить ты будешь у меня. - Тон мой отвергал всякие возражения.

- Ну что ты, что ты?! - испуганно замахал он руками.

- Никаких разговоров! Этого еще не хватало! Огромная квартира пустует, а ты по гостиницам будешь шляться?!

Он просиял, как двоечник, которого вместо школы вдруг повели на цирковое представление... Но вот что с ним делать вечером? Странновато будет, если я потащу его с собой, странновато и никак не объяснимо...

Пока я переодевался, он, ошарашенный и небесно-голубой "Волгой", и разговором с милиционером, и медалью, и размерами квартиры, и стенами ее, обитыми темными дубовыми панелями, и книжными шкафами с бесчисленным количеством книг, делился жизненными планами:

- Больше откладывать нельзя. В конце концов, уже сорок скоро. Неудобно даже... У всех дети...

- А она тебе нравится?

Похоже, что Алик задумался об этом впервые.

- Хорошая девушка. Двадцать пять лет, с высшим образованием. Во Дворце у нас работает. А твоя где?

- Отдыхать уехали.

- Без тебя?

- Они здесь, недалеко. На даче.

- Старшему уже сколько? Девять?

- Восемь.

- А младшему?

- Шесть.

- Скоро в школу пойдет. Ты молодец. Профессор уже, наверное?

- Доктор наук.

- Мне говорили... У нас все об этом знают... Ребята тоже хорошо устроились, но ты... - Алик не нашел слов, чтобы выразить одобрение. - А премию давно получил?!

- Года два. Тема закрытая была, поэтому в газетах не писали.

- У тебя голова всегда отлично работала. - Не поняв, что означает "закрытая тема", Алик огорченно вздохнул, но переспросить постеснялся.

- Ты чего?

- Нет, ничего... Я говорю, неудобно как-то... Может, мне не ходить с тобой?.. Погуляю где-нибудь, пока ты освободишься.

- Опять начинаешь? - Если бы встреча с Ниной была попозже, то я успел бы пообедать с ним и на сегодня распрощаться, но бросить его так, сразу, буквально через несколько минут после того как вошли в дом, было невозможно. Она мой лучший друг, и все прекрасно поймет. Это Москва, дорогой мой. Здесь люди проще, прямее, без наших восточных сложностей и хитростей...

- Не боишься, что жена узнает?

- О чем?

- Ну... про вашу... дружбу?

- А что в этом плохого? Когда-то я был влюблен в нее... Очень давно... еще до женитьбы... И она меня очень любила... Потом вышла замуж за другого, а я женился... И теперь мы друзья... Ты не смущайся. Посидим вместе, поужинаем, побеседуем. Она нам не помешает. Должен же ты посмотреть, как москвичи живут...

Надо было еще успеть заехать в аптеку за лекарствами для Азиза и посидеть у старика хотя бы минут десять. До встречи с Ниной оставалось меньше часа, но машин на улицах было меньше обычного, и при удобном стечении обстоятельств, пожалуй, можно было все успеть.

- Слева - это СЭВ. Совет Экономической Взаимопомощи, а еще левее - новое здание Совета Министров РСФСР.

Алик добросовестно вертел головой, стараясь увидеть все, что мелькало за окнами машины.

- Я сейчас заскочу в одно место. Очень важный разговор. Минут на десять. Подождешь в машине?

- Конечно.

- А как ребята живут? Что ты ничего не рассказываешь?

- Октай вернулся.

- Вернулся все же? С Нелей?

- Да.

- И где живут?

- У отца.

- Все по-прежнему?

- Да, только ругаются часто.

- Понятно... Я поставлю машину здесь...

Аптека осталась за углом; от нее дворами можно пройти к дому Азиза. Удобней было, конечно, остановиться прямо у входа в аптеку, но не хотелось, чтобы Алик узнал об Азизе, его болезни и появившемся после шестидесяти лет жизни в столице желании быть похороненным на родине. Хоть они и не были знакомы, история жизни Азиза могла огорчить Алика, а главное, навеет на грустные мысли, прямо противоположные всему тому, что я собирался внушить ему о себе и своей жизни в Москве...