Мирза Ибрагимов - Наступит день

- Я не Ахмед-шах, чтобы политику государства определяли всякие везиры помимо меня! - резко сказал шах.

Сертиб подумал, что Реза-шах хочет испытать его, и он ответил по-прежнему прямо:

- Если это политика вашего величества, то тем хуже для страны. Значит, вода мутится у источника. Что ж, тем больше потребуется труда и времени, чтобы очистить ее.

Реза-шах гневно поднялся с места.

- Покойный твой отец говорил то же. И суждения эти мне знакомы, проговорил он грозно.

Хикмат Исфагани сразу понял намек шаха и произнес известное двустишие Саади:

Волчонок вырастет и волком будет,

Хотя б его и выкормили люди.

- Нет нужды напоминать мне о темнице и смерти, ваше величество! ответил сертиб Селими. - Вы спросили мое мнение, и я его высказал. Да, этот путь гибелен для нашей страны! Вспомните, ваше величество, что дала Ирану новая Россия, как спасла его от раздела. Ни один патриот своей родины, понимающий смысл и значение этой услуги, не согласится ни на отдачу северной нефти американцам, ни на предоставление северного неба и посадочных площадок англичанам.

Сертиб Селими, поняв невозможность отступления, говорил с решительностью человека, сознательно идущего на смерть.

Подавляя ярость, Реза-шах думал о том, что этот человек, несомненно, тайком ведет подрывную деятельность, что он связан с определенными центрами и уж наверняка причастен к последним событиям, которые так обеспокоили правящие круги. И ждал, зная, что разгорячившийся противник сам разоблачит себя и откроет все свои карты. Но последние слова сертиба Селими вывели его из терпения, и он ударил кулаком по столу.

- Довольно!.. Ступай!.. Большевики с готовностью примут тебя к себе в шпионы.

Слово "шпионы" хлестнуло сертиба Селими, точно кнутом.

- Это - тяжелое оскорбление, которое вы бросаете в моем лице всем честным патриотам Ирана! Я вам высказал свое убеждение. Убеждение - не женщина, которая может быть навязана... Я шел сюда, как паломник в Каабу, государь, вы разрушили мою веру.

С этими словами сертиб Селими поспешно вышел из зала.

Хикмат Исфагани почувствовал себя так, как если бы он получил пощечину.

- Простите, ваше величество! Я не могу выдать дочь за такого нечестивца.

Реза-шах был объят темными подозрениями и сомнениями. Ему показалось, что он напал на след какой-то тайной организации, что в руках его конец запутанного клубка.

- Слово мое остается в силе! - проговорил он неожиданно.

- Идите и готовьтесь к свадьбе.

Хикмат Исфагани приложил в знак покорности обе руки к груди и, низко склонившись, попятился к выходу. Реза-шах посмотрел на своего везира.

- Оба они враги престола. Один - старая лиса, а другой - молодой волчонок, у которого уже появились зубы... Когда настанет нужный час, обоих надо будет убрать.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

С тяжелым чувством вышел из дворца Хикмат Исфагани.

Мысли путались, сердце билось тревожно. Он чувствовал недовольство, более того - плохо скрытую ненависть к нему шаха. Он знал, что шах ничего не забывает, не прощает ни малейшего проступка, и от того беспокойство охватило его еще сильнее.

"Я поступил глупо, как мальчишка, - думал он. - Зная повадку этих подлецов, я тем не менее бываю несдержан, болтаю лишнее. И вот результат: и мазандеранское поместье уплыло из рук, и сад в Ардебиле потерян, и дочь приходится отдавать этому нечестивцу, вдобавок я же в долгу остался. На меня ополчился и этот курильщик опиума, дворцовая крыса, желтый червяк! Ногой прямо на горло наступил!"

Инстинкт самосохранения понуждал его искать средство спасения, искать возможность повлиять на шаха и разрушить козни негодяя и наркомана Хакимульмулька. Подарками и подношениями шаху ничего не добьешься. У его величества была такая черта: чем больше он получал, тем все более росла его алчность; чем богаче он становился, тем сильнее влекло его к новым богатствам. Насытить его дарами было невозможно.

Перебирая в памяти все способы воздействия на шаха, Хикмат Исфаганн вспомнил внезапно своего друга Томаса.

"Вот где спасение! - радостно додумал он. - Нет в иранской политике ни одного рычага, который был бы недоступен этому человеку! Хорошо, нашел! Он смягчит повелителя"

И он приказал шоферу направить машину в английское посольство.

Хикмат Исфагани столкнулся с мистером Томасом у ворот посольства. Тот садился в машину. Увидев Хикмата Исфагани мистер Томас отложил свое намерение и пошел ему навстречу.

- Во всем Иране у меня один-единственный друг, - проговорил мистер Томас, беря Хикмата Исфагани под руку и ведя в помещение. - Сердечный друг! И это вы, мистер Исфагани. Ради такого друга я готов отложить самые срочные свои дела.

- Благодарю вас, мистер Томас! Аллах свидетель, так же искренне отношусь к вам и я. Когда долго не вижу вас, теряю покой. Будто вся моя любовь к английским друзьям сосредоточилась на вас одном.

- Я побывал в Индии, Египте, Аравии, но нигде не приобрел такого друга, как в Иране. Я не ошибусь, если скажу, что гостеприимство, простота и мудрость Востока воплощены в вашей личности, Я писал о вас моим друзьям в Англию, даже моей супруге.

- Благодарю, мистер Томас, благодарю. Готов к вашим услугам.

- Нет, я жду ваших приказаний, чтобы доставить себе удовольствие их исполнить. Не может быть большего морального удовлетворения, чем услужить другу. Говорите, прошу вас.

- Кроме желания видеть вас здоровым, у меня нет иных стремлений. Просто потянуло к вам, и я решил приехать, чтобы выразить вам свое почтение,

- Вижу, что вы не хотите говорить. В таком случае я вам сообщу кое-что, Я договорился с нашим торговым представительством: вам отпустят всю партию прибывших сюда из Англии товаров. Другие коммерсанты не получат ничего. А товар будет великолепный - шерстяные и шелковые ткани. Разных сортов и расцветок. Вы будете монополистом и хозяином рынка. Можете продавать по любой цене, какая вам вздумается. Ну, скажите, довольны вы мной?

- Вы меня очень обязываете, мистер Томас.

- Это еще не все. Правительство Соединенного королевства умеет ценить своих верных друзей, в каком бы уголке мира они ни находились, и по достоинству награждать их за труды. Вскоре вы будете влиятельной силой в политическом мире. Как вы смотрите на министерский пост, а?

- Вчера это было еще возможно, но сегодня это уже исключено, - с дельной грустью ответил Хикмат Исфагани, силясь подавить охватившую его радость.

- Почему исключено?

Хикмат Исфагани подробно рассказал ему обо всем, что произошло во дворце.

- Не беспокойтесь, все это пустяки! - сказал мистер Томас, внимательно выслушав его. - А я-то думаю, чем это вызвано выражение беспокойства на лице моего друга? Стоит ли думать об этом? Сущий пустяк!..