Мирза Ибрагимов - Наступит день

- Оставаться в девицах - грех. Это не плохие люди. Они нас от смерти спасли, - стала увещевать ее мать.

- Как хочешь, мама.

Так Гюльназ отдала Эрбабу Ханафи свое сердце, которое безнадежность, и отчаяние превратили в камень. Но вскоре качались новые страдания.

Однажды Саадат сказала Сарии, что хочет купить невестке новые платья. Разодев Гюльназ, она посадила ее в фаэтон и повезла в город.

Сария ждала до сумерек. Никто не показывался: ни Гюльназ, ни Саадат-ханум, ни зять. Когда в городе зажглись огни, она не вытерпела и вышла во двор, стала звать слугу. Никто не отозвался.

В это время вошли во двор два незнакомых человека и, окинув Сарию удивленным взглядом, спросили, кто она такая.

- А вы кто? - ответила Сария вопросом на вопрос.

- Мы владельцы этого дома. Ты откуда здесь?

Сарию объял страх.

- А разве это не дом Саадат-ханум? - с дрожью в голосе спросила она.

- Какая еще Саадат-ханум? Ты бредишь, что ли? Освободи дом и убирайся вон! Мы сдавали его в аренду на месяц!

Вытолкав детей, они выбросили на улицу вещи Сарии и захлопнули за ней калитку.

Саадат повезла Гюльназ на проспект Стамбули, а оттуда на Лалезар. Она водила ее по магазинам. Купила и надела ей на палец кольцо с алмазом. Она рассказывала о веселой городской жизни, о полных всякого добра магазинах.

Несмотря на сильную усталость, Гюльназ не без интереса наблюдала эту манящую своей таинственностью жизнь города. А совсем недавно он казался ей таким страшным и непонятно равнодушным.

Наконец Саадат повела девушку в небольшое, но хорошо обставленное кафе. Двое молодых господ, сидевших за столиком, приветствовали Саадат. Окинув Гюльназ странным взглядом, они переглянулись.

- Готовите к полету новую голубку?! - сказал один из них, обращаясь к Саадат.

Гюльназ от этих слов бросило в жар.

- Ждем вас вечером, - с улыбкой ответила им Саадат.

- Мерси... Гамарбану-ханум...

На этом их разговор прервался. Но Гюльназ поразило новое имя, которым молодые люди назвали Саадат.

- Мое настоящее имя Саадат-ханум, - поспешила разъяснить Саадат, от которой не ускользнуло удивление Гюльназ. - Но иногда меня зовут и Гамарбану-ханум. Это мое второе имя. Ты подожди, и у тебя скоро будет второе имя... - При этих словах она рассмеялась.

- Поедем домой, ханум, - робко предложила Гюльназ, чувствуя, как растут в ней беспокойство и страх. - Мама будет ждать.

- Зачем тебе торопиться, милая? Мы еще в гости зайдем. Наши родственники пригласили нас к себе по случаю женитьбы моего сына. И Эрбаб, наверное, ждет нас там.

Гюльназ хотела что-то, возразить, но не решилась.

Сев в фаэтон, они снова стали кружить по нескончаемым улицам и переулкам города. Наконец Гамарбану привезла ее к дому, огороженному большим забором. Здесь был сад, цветник, бассейн.

Взяв Гюльназ под руку, Гамарбану ввела ее в залитый ослепительным светом салон.

- В нашем цветнике появился новый соловей, - воскликнула она. Знакомьтесь, господа.

За большим столом, уставленным всевозможными яствами и напитками, сидели крикливо одетые женщины и мужчины. Смеясь, они приветствовали вошедших.

- Да здравствует новый соловей!.. - Ханум, пожалуйте сюда!..

- Нет, нет, к нам, ханум!.. - раздались голоса со всех сторон.

Гюльназ стала искать глазами мужа и наконец нашла его: Эрбаб сидел в другом конце стола, рядом с какой-то черноглазой молодой дамой, и ласково шептал ей что-то на ухо.

Вдруг Гюльназ услышала знакомый голос, и по ее телу прошла дрожь.

- Ханум и господа! - говорил этот голос. - Поднимите бокалы, выпьем за здоровье Гюльназ-ханум.

Это был помещичий приказчик Мамед.

- Пейте, господа! - говорил он. - За такую ханум можно выпить отраву, и та покажется сладкой. Это не простая, не обыкновенная девушка, а горная голубка, степной цветок. К тому же это цветок, выросший на азербайджанской равнине. Пейте же за ее здоровье!

Дама, сидевшая рядом с Гюльназ, протянула ей полный бокал.

- Я не умею, сестрица, - сказала смущенная девушка. Раздался общий хохот.

Затем началась безудержная попойка. Перед глазами Гюльназ развертывались глубоко оскорблявшие ее бесстыдные сцены. Не выдержав, Гюльназ встала и подошла к мужу.

- Я хочу домой, Эрбаб... От шума у меня болит голова, - едва выговорила она.

Уже пьяный, Эрбаб взял ее под руку и вывел из салона.

- Пойдем, мой ангел, пойдем, - ласково повторял он. Он ввел Гюльназ в небольшую комнату.

- Ты полежи здесь немного, отдохни, а я сейчас вернусь, - сказал он и вышел.

Гюльназ услышала голоса за дверью. Говорили Эрбаб и Мамед.

Томимая тягостным предчувствием, Гюльназ бросилась было из комнаты, но, столкнувшись в дверях с приказчиком, попятилась назад.

- Дай мне дорогу! Дай дорогу! - вскричала она вне себя.

- Отсюда нет дороги, - усмехнувшись, сказал приказчик. - Да и куда ты пойдешь, ханум? Брось дурачиться!

- Прочь, подлец! Не смей подходить ко мне!.. Я пойду к матери!..

- Не трудись, ханум! Твоя мать снова на улицах Тегерана. Тебе все равно ее не найти. Теперь этот дом - твой единственный приют. Если ты отвергнешь меня, придут другие. Не отталкивай же меня, Гюльназ! - И Мамед жадно схватил ее за руку.

- Бесчестный подлец! Я умру, но не подпущу тебя! - вскричала Гюльназ и выбежала в коридор.

Там она столкнулась лицом к лицу с пьяным Эрбабом.

- Куда ты привел меня? Уйдем отсюда сейчас же!

- Увы, нам некуда идти отсюда, - с пьяным смехом ответил тот.

- Как некуда идти? - с удивлением спросила Гюльназ, все еще ничего не понимая. - А наш дом? Моя мать...

- Ха-ха-ха... Наш дом! Какой наш дом? С этого дня мне и ночевать негде. А твоя мать... - Увидев показавшуюся в дверях салона Гамарбану, Эрбаб подтолкнул к ней Гюльназ. - Вот кто отныне твоя мать... - сказал он, и, пошатываясь, вышел.

Гюльназ стояла лицом к лицу к Гамарбану.

- Что все это значит, ханум? - проговорила она сурово.

Но вместо ответа Гамарбану схватила Гюльназ за волосы и поволокла к Мамеду.

- Ах ты, дура этакая, - начала причитать она. - За месяц я на тебя пятьсот туманов истратила! Я из тебя выжму эти деньги! Какого тебе еще мужчину нужно? Иди к нему, подлая!..

- Если даже на куски изрежешь, не пойду по твоей дорожке. - И Гюльназ вдруг вырвалась из цепких рук Гамарбану и, схватив ее за горло, изо всех сил ударила об стену.

У Гамарбану помутилось в голове, и одно мгновение она стояла, держась за стену. Придя в себя, она бросилась к растворенному окну, выходившему во двор, и крикнула:

- Эй, Вели! Скорее сюда! Возьми эту неблагодарную тварь, стащи во двор! - Потом она повернулась к Гюльназ и завизжала:

- С утра до ночи заставлю тебя горб гнуть, стирать белье девкам, убирать комнаты, чистить картошку. Чтобы оправдать мои пятьсот туманов, тебе придется пятьдесят лет работать на меня!