Мирза Ибрагимов - Слияние вод

От неожиданности отец просыпал табак на колени.

Дробно стуча каблуками, Першан примчалась из своей комнаты.

- Как ты вовремя, сынок! - сказала Сакина, с гордостью и любовью оглядывая Гараша, такого же широкоплечего, высокого, как отец, с такими же, как у отца, сросшимися бровями и орлиным взглядом. Чутким сердцем она сразу поняла, что Гараш чем-то взволнован.

- Да что случилось, сынок? Ты толком ни с отцом, ни со мною и не поздоровался...

Увидев отца, Гараш смутился, словно не ожидал, что застанет его дома.

- Я ведь не один... - круто повернувшись, он быстро скрылся в темноте веранды.

"Час от часу не легче, - подумал Рустам, - никого не спросясь, мальчик уже приводит гостей в такой поздний час..."

- Заходи, Майя, заходи, - говорил между тем Гараш, стоя в дверях. Знакомься с мамой, с отцом, с сестренкой!

У Сакины тревожно забилось сердце.

Майя вошла в комнату мелкими шажками, словно боялась поскользнуться, глаза ее были опущены, и жаркий румянец смущения залил ее нежные щеки, вовсе не похожие цветом на красно-смуглые щеки муганских красавиц, которых и солнце пекло, и ветры обдували. Тонкие губы полуоткрылись, серповидные черные брови оттеняли белизну лица. Но не только миловидное личико увидела Сакина в эту минуту, которую ждала с нетерпением и которой страшилась. Она угадала в Майе - так ей казалось - и ее кроткую душу, и доброе сердце. "Молодец, сынок! Хороша!" - подумала Сакина.

Понимая, как трудно девушке стоять под пытливыми взглядами незнакомых людей, Сакина поспешила ей на помощь, раскрыла объятия.

- Добро пожаловать, детка! Пусть благословенным будет твой приход...

И взяла из рук Майи маленькую сумку, помогла снять пальто.

- Проходи, садись. Телом своим готова я вымостить ту дорогу, по которой ты пришла в наш дом!

С тревогой ждала Майя первого знакомства со свекровью, не раз откладывала неизбежную встречу, а теперь приветливые слова Сакины, ее искренняя радость успокоили девушку, она поверила, что найдет в этом доме счастье...

Ее лицо просияло, с надеждой она перевела взгляд на Рустама. А тот с недовольным видом крутил ус и досадовал на дерзкого сына, нарушившего все обычаи, и даже усомнился в прочности будущей семьи.

Однако улыбка девушки, робкая, словно умоляющая, тронула Рустама, он привстал из-за стола, поцеловал ее в лоб, поздравил.

Пока мать и отец знакомились с невесткой, Першан места себе не находила, так и кружилась вокруг, а потом вихрем налетела на девушку, стала ее целовать и вдруг заплакала.

- Гараш так сильно любит тебя! - шепнула Майя.

- Ну, хорошо, хватит, хватит, - заворчала Сакина. - От радости можно и поплакать, но в меру, в меру!

Усадив Майю на мягкий диван с мутаками, мать опустилась рядом и перевела взгляд на Гараша, все еще стоявшего у двери.

- Ну, сынок, скажи-ка, чем занимается наша невестка?

Прежде, чем успел Гараш открыть рот, Майя ответила:

- Я инженер-гидротехник, мама!

Рустам едва не выронил трубку. Он все мог допустить: учительница или актриса, но инженер...

- Какой институт окончила? - строго спросил он.

- Кировабадский сельскохозяйственный.

Рустам одобрительно кивнул: "Дело стоящее!" - а Першан сперва нахмурилась, словно ей стало обидно, что Майя инженер, но потом снова заулыбалась.

- Хорошая, очень хорошая профессия у тебя, детка, - сказала Сакина. Вся беда нашей Мугани - воды не хватает. Как здесь пригодятся твои золотые ручки, твоя умная голова! Посиди потолкуй с отцом, с сестренкой, а я пойду чай заварю и такую чихиртму состряпаю, что язык проглотишь! Не надо будет ни плова, ни шашлыка.

Легко подхватив самовар, Сакина ушла на кухню, чувствуя себя бодрой, помолодевшей.

В упоминании о плове и шашлыке, конечно, заключался намек, и Рустам с дочкой невольно переглянулись. Бессмысленным показался сейчас Рустаму весь спор о пышной свадьбе. Ему стало не по себе оттого, что все неожиданно обернулось к торжеству Сакины, словно жена и впрямь была ясновидящей и заранее знала, как появится в их доме невестка. Не знал он и как вести себя с сыном. Конечно, Гараш поступил опрометчиво, без свадьбы введя невестку в отцовский дом, не дождавшись родительского благословения. Но что ж теперь делать? - упрекнуть его или промолчать? А если промолчать, то не пошатнется ли отцовский авторитет, не станет ли и впредь Гараш поступать так же дерзко и непочтительно? "Меняют реки берега свои, - мудро, со снисходительностью, едва ли не стариковской, подумал Рустам, - а время меняет обычаи людей. Молодым, видно, жить надо по-своему".

И не сказал ни слова.

А Першан без стеснения разглядывала Майю, и смеялась, и обнимала, и казалось ей, что брат, войдя с женой в дом, приоткрыл дверь в какой-то неведомый мир, полный радостных тайн и счастья. И верно, стоило посмотреть на лица Гараша и Майи, чтобы поверить, что они сейчас находятся в ином, сказочном мире.

2

Рустам знал, что, когда человека ранят, он не испытывает боли, - боль приходит позже... Едва схлынул душевный подъем, вызванный неожиданным появлением молодых, как он почувствовал, что опять в сердце закипает гнев на сына. Где это видано: "Салам, отец и мать! Вот моя жена, прошу любить и жаловать".

Исподлобья Рустам рассматривал невестку и думал, будет ли она верной женой. Слишком легко вошла в чужой дом. Не упорхнет ли с такой же легкостью? Красива, слов нет... Но и красота ее казалась Рустаму хрупкой, непрочной. Нежна, чересчур нежна, как цветок, осыпающийся от легкого прикосновения!

А Гараш был крепким, рослым, сильным, кисти могучих рук его поросли густым волосом, широкое, обветренное, почерневшее от знойного солнца лицо выглядело грубым, движения тяжелые, рядом с тоненькой Майей казался он, как медведь, неуклюжим. Как такие столкуются, и понять невозможно!...

Правда, Рустам успел заметить, что в невестке нет и следа вкрадчивости и притворства, что глаза ее глядят прямо, а улыбка простодушная. И все же он не мог побороть предубеждения: без сватов вошла в дом к парню, - что в этом хорошего!

Не подумала даже, что у Гараша сестра тоже на выданье. А завтра и Першан по ее примеру вот так убежит из дому. Были же у Майи родители, куда они смотрели, чему дочку учили?

- Откуда родом, невестушка? - спросил Рустам.

Майя с упреком глянула на Гараша: "Как же ты заранее не рассказал, чтобы избавить меня от расспросов?... Гараш только пожал плечами.

- Я в Москве родилась...

- В Москве?!

- Ее мать из Шуши, а с отцовской стороны она наша, муганская. Она сирота, круглая сирота, - поспешил на помощь невесте Гараш. Ему было стыдно, что Майя теперь заметила, как робел он перед отцом: даже о ней рассказать не решился.

Рустам продолжал с хладнокровной черствостью:

- Ты, видно, на мать больше похожа. Карабахские женщины избалованные, нежные... А наш край знаешь?