Лидия Иванова - Искренне ваша грешница

Ночь, огонь и лунный лик...

- Слышите, мой ученик?

И безудержно - мой конь

Любит бешеную скачку!

Я метала бы в огонь

Прошлое - за пачкой пачку:

Старых роз и старых книг.

- Слышите, мой ученик?

А когда бы улеглась

Эта пепельная груда,

Господи, какое чудо

Я бы сделала из Вас!

КАНИКУЛЫ ЛЮБВИ

Вениамин Каверин, будучи уже немолодым, говорил, что эмоции надо беречь, а общение сокращать и к старости ценить покой.

Но какое там! Я как с цепи сорвалась и бросилась во все тяжкие, как в последний раз. Поэтому и устаю.

Он просто так играет, как кошка с мышкой, а я реагирую искренне, непосредственно и переживаю очень болезненно и серьезно.

Но я все время хочу ему нравиться...

Друг, разрешите мне на лад старинный

Сказать любовь, нежнейшую на свете.

Я Вас люблю. - В камине воет ветер.

Облокотясь - уставясь в жар каминный

Я Вас люблю. Моя любовь невинна.

Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Все пройдет! Виски в ладонях сжаты,

Жизнь разожмет! - Младой военнопленный,

Любовь отпустит Вас, но - вдохновенный

Всем пророкочет голос мой крылатый

О том, что жили на земле когда-то

Вы - столь забывчивый, сколь незабвенный!

ЛЮБОВЬ ОДНА ТОЛЬКО ПРАВА

"Любовь одна только права" - из песни Андрея Правина. В этом нам пришлось убедиться в поездке, которую мы совершили с Андреем. Эта незабываемая поездка многое изменила в нашей жизни.

А началось, как всегда, со звезд - теперь уже Уран вступил в свои права. Ехать я должна была с моим старым испытанным гитаристом, который давно мечтал съездить со мной на гастроли. Но как это часто бывает, если слишком долго собираешься, то ничего и не случится.

Андрей имеет одну особенность - периодически покидать меня, бросать, уходить, исчезать, объясняя все это вынужденными обстоятельствами. На поэтическом языке Вероники Тушновой это называется "Что подаришь, тут же отнимаешь!". Отнимал он у меня мою уверенность. Всегда душой и телом я жаждала признания моих заслуг как женщины. А тут жила в подвешенном состоянии: "придет - не придет", "любит - не любит", "плюнет - поцелует", "к сердцу прижмет - к черту пошлет".

И вдруг:

- Хочу ехать с тобой!

Я даже и предположить не могла такого поворота судьбы.

А судьба подстерегала нас в той поездке на каждом шагу. И стресс за стрессом испытывали мы там.

Первое, с чего началось, - забыли дома чемодан с вещами. До отхода поезда оставалось шесть минут, когда я увидела его бегущим.

- Представляешь, прибежал, ключ у соседки взял, чемодан схватил, ключ отдал. И махнул через ограждение около твоего дома, а то, что бабки накрутили там веревок, даже не заметил. Чувствую, лечу рыбкой, а чемодан вырывается из рук, встает на колесики и катится сам по асфальту...

- Неужели мы едем вместе на Урал? - не верила я себе.

Поезд "Москва - Серов" тронулся, мы обнялись и поцеловались. Как хорошо, что я взяла СВ, черт с ними, с деньгами, главное - вдвоем! И едем! Ура! На Урал! С любимым!

- Как хорошо, что мы удрали из Москвы, - сказал он, - давай пить, я "Гжелку" купил...

- А я котлеты приготовила.

О эти пиры вдвоем! Что может быть лучше, интереснее, забавнее! Едем и едим, пьем и едем! И от счастья, что едем, и оттого, что успели, и от водки, и от любви с нами происходят удивительные приключения.

Наконец-то встретила

Надобного - мне:

У кого-то смертная

Надоба - во мне.

Чт?о для ока - радуга,

Злаку - чернозем

Человеку - надоба

Человека - в нем.

Мне дождя, и радуги,

И руки - нужней

Человека надоба

Рук - в руке моей.

Это - шире Ладоги

И горы верней

Человеку надоба

Ран - в руке моей.

И за то, что с язвою

Мне принес ладонь

Эту руку - сразу бы

За тебя в огонь!

ПЕРВАЯ НОЧЬ

...Как это началось, не помню. Что-то возбудило и меня, и его, и он только шептал мне, целуя:

- Какая ты сексуальная, невозможная просто, я люблю тебя, я хочу тебя!

Вот и услышала то, чего ждала целый год: "Я хочу тебя"; а ответить на его желание суждено в поезде. Мне не привыкать, а ему - впервые. Дело в том, что научиться плавать можно, только прыгнув в воду. И секс может быть, только когда двое опьянеют от любви и желания. Кажется, наше желание достигло апогея, и нас унесло в космические бездны. Помню только его руки, губы, страсть и неудобство позы - полки в купе не лучшее место для того, чтобы впервые отдаться любимому мужчине.

Но когда-то надо было начинать, и мы начали 2 ноября 1999 года. Никто не поверит, что мы оставались "девственниками" больше года. Меня волновали не физиологические особенности его половой конституции, а манера исполнения, процесс, ритуал, то есть стиль. Ненавижу, когда это делается примитивно и просто и разбавляется разговорами. Мне нужны неподдельная страсть, потеря пульса, выключенное сознание и полет!

Так оно все и было.

Ваш нежный рот - сплошное целованье...

- И это все, и я совсем как нищий.

Кто я теперь? - Единая? - Нет, тыща!

Завоеватель? - Нет, завоеванье!

Любовь ли это - или любованье,

Пера причуда - иль первопричина,

Томленье ли по ангельскому чину

Иль чуточку притворства - по призванью...

- Души печаль, очей очарованье,

Пера ли росчерк - ах! не все равно ли,

Как назовут сие уста - доколе

Ваш нежный рот - сплошное целованье!

В РЕСТОРАНЕ

Вечером пошли в вагон-ресторан, народу было тьма, серовцы гуляли по-черному, толстые тетки трясли задами, животами и грудями под безумную музыку и под водку.

- Можно вашего на танец?

- "Нашего" нельзя, - ответила я.

Мужик здоровый, перегнувшись через плечо соседа, спросил:

- Слышь, как фамилия твоя, а?

- Иванова!

- Понял! Держи! - и он протянул мне полный бокал с шампанским. - За тебя!

Самое яркое впечатление от ресторана - виноград. Есть там было совсем нечего, и официанты спокойно и чинно сидели рядком. Нас посадили за стол. На столе в тарелке лежал виноград. Я захотела винограда так, как хотят только беременные. Я смотрела на него жадными глазами.

- Нет, это мы для себя приготовили и для коллектива, - ответили нам.

Но желание было выше сил, выше совести, и, как только они отворачивались, мы подворовывали у них. Никогда мы еще не ели такого вкусного винограда.

ШЕХЕРЕЗАДА ИВАНОВА

Ночь прошла в теплой дружественной беседе и полном согласии друг с другом. Мысли и энергия перетекали с полки на полку, и пока не смежил веки сон, мы вели разговоры и наговориться не могли. Впрочем, за всю поездку так и не наговорились.

Я рассказывала ему сказку за сказкой, быль за былью всю свою большую необычную жизнь. Я плела слова, как кружево, всей душой чувствовала, как он вбирает меня всю и внимание его не ослабевает, а наоборот, возрастает. Глаза, его прекрасные карие глаза, как бездонные озера, переливаются разными оттенками, и бесовские огоньки то вспыхивают, то гаснут в них.