Лидия Иванова - Искренне ваша грешница

Не было предела нашим с ним мечтаниям: позовем друзей, отметим день его рождения вместе со свадьбой, сходим наконец в ресторан "Мираж" и еще раз в сауну, сошьем одинаковые сценические костюмы, сделаем сольный концерт в ЦДЛ, устроим семейный праздник для внуков, купим обручальные кольца и т.д.

САУНА ЛЮБВИ И СТРАСТИ

Вот уж никогда не думала, что моего милого так раззадорит пребывание вдвоем в жаркой парилке! Хотя известно, что на Руси помещики и баре трахались именно в бане. Что-то в этом есть языческое, а я себя чувствую больше язычницей, чем христианкой. И мы вдруг так возбудились, что чуть не совершили грех. Еще немного, и э т о бы случилось, но голос хозяйки бани нас отрезвил и вовремя остановил.

Дело в том, что фактически мы впервые откровенно наблюдали друг друга. Мы прильнули друг к другу разгоряченными мокрыми телами, а губы наши слились в том самом поцелуе - страстном, сексуальном и многообещающем. Хотелось всего. И мы поняли, что кроме психологической и душевной у нас и полная физическая совместимость.

- Лидочка, ну посмотри же наконец, что происходит! - И он оторвался от меня, встал во весь рост и опустил глаза вниз, на плавки.

- Это называется "восстание полового члена" (Сократ), - сказала я.

- Ну Лида, дорогая, ведь этого могло и не быть. Считай, что нам и здесь повезло - какая же ты красивая... и совсем не толстая! Ты просто большая, уютная, теплая. Я люблю тебя безумно. Безумно, понимаешь, и ничего не могу с собой поделать. И хочу тебя всю. И сам бы отдался тебе весь, без остатка... но у нас есть препятствие.

Он сел на верхней полке, я ниже, на второй, умещаясь вся между его коленей. Он сжимал мою грудь своими сильными пальцами и гладил, гладил:

- Грудь у тебя потрясающая, что надо! Теперь слушай меня внимательно. Я твой навсегда, запомни, но если я буду уходить, знай - так надо. Если я тебя покину ненадолго, так надо. Мне от тебя, и от глаз твоих, и от губ твоих не уйти, но при разлуке не грусти - я приду.

Какие сладостные долгожданные минуты нашей наконец физической близости были испорчены этими словами! Но думать о плохом не хотелось. Хотелось целоваться и сидеть, прижавшись близко-близко к его разгоряченному, такому любимому и уже освоенному мужскому телу.

- Ну как я тебе? - все еще сомневаясь в себе, спросил он.

- Хорош, черт возьми! - ответила я. - А я? - робко спросила.

- Ты у меня самая красивая, самая молодая и самая сексуальная, - ответил он.

Потом мы плюхались в бассейне, потом пили пиво, водку и коньяк, потом играли на пианоле и пели, фотографировались... но пленка почему-то оказалась чистой. Однако воспоминания о сауне будут греть меня в самые тяжелые дни жизни.

Я помню первый день, младенческое зверство,

Истомы и глотка божественную муть,

Всю беззаботность рук, всю бессердечность сердца,

Что камнем падало - и ястребом - на грудь.

И вот - теперь - дрожа от жалости и жара,

Одно: завыть, как волк, одно: к ногам припасть,

Потупиться - понять, - что сладострастью кара

Жестокая любовь и каторжная страсть.

Б У Т А Ф О Р И Я

И куда это все девается? Вчера было, сегодня нет, как будто подменили и меня, и его. И от этакой метаморфозы я уехала в добровольную ссылку. Уехала для того, чтобы или забыть, или вернуть все, как было раньше. Позвали меня в Нижегородский округ агитировать - готовились выборы. Я поработала хорошо, но то, что на душе, - не забыла. А на душе обида затаилась такая больная, такая глубокая. На кого? Да на себя. И кляну себя, и корю себя, и терзаю, и проклинаю, а что толку-то?! Увижу его и опять растаю, как прошлогодний снег.

В чем сила его, в чем магия? И в чем мой изъян, мое искушение?

Только ли одиночество тому причиной? Да и развеял ли он мое одиночество? Только дверь приоткрыл, а больше-то и ничего. Осталась одна, как и была до того. Да и не одиночество томит меня вовсе, к нему я привыкла и даже стремлюсь, так как не могу я все время по большому кругу общения бегать. Хочется уползти в свою нору, как истинная Крыса по гороскопу, и отсидеться там, и отлежаться, и одуматься, и очухаться.

Раздвоенность души, раздвоенность чувств, раздвоенность мыслей и раздвоенность дела - вот что меня томит. Сама себя сегодня не люблю, не уважаю и не понимаю. Все не то! Все не с теми! Все не для души! Все мелко, все мало, все не удовлетворяет, не нравится.

Раздражает больше всего то, что и там, в Москве, все будет так же, только квартира маленькая и телефон не звонит. И куда от себя убежать, не знаю. Жить мелкими заботами и мелкими дрязгами скучно, а большое не знаю, что задумать. Сегодня, глядя на профессиональных артистов, поняла, что это все не мое - они на своем месте и делают то, что могут делать всю жизнь. Чего я-то к ним примазываюсь? Есть "потолок", и, видимо, дальше Народного салона мне не прыгнуть. Все мои потуги на сцене - бутафория, то есть это неестественно и интересно только мне одной. Сцена - это сладкий яд, кто раз попробовал, будет стремиться еще отведать его. Я тоже все лезу и лезу на сцену. Уж и ноги болят и отекают, и вес тянет, а как только позовут, бегу со всех ног.

Почему? Потому что люблю, когда смеются, когда хлопают, потому что в это время сама себя люблю. Люблю, когда все складно, все по плану, все интеллигентно.

И не люблю раздваиваться, не люблю суетиться, не люблю, когда врут, не люблю, когда дурят меня, и не люблю себя, когда прощаю это все.

Моя слабость сейчас - Андрей. Любовь, любовник, поклонник, муж, черт побери! С этим мужем и получается одна сплошная бутафория. Зачем он ко мне вернулся? Зачем нарушил мой покой? С сентября наша размусоленная словами любовь. Что это? Его тянет ко мне? Но тогда как же он прожил девять месяцев без меня? Любит? Да полноте, он любит только себя. Он хочет на сцену? Нет, он не хочет на сцену, так как деньги зарабатывать ему и вовсе не надо, их приносит ему она.

Для душевных разговоров? Но разговаривать даже по телефону он не может. Приходить ко мне не может. Вместе петь тоже нельзя, вместе жить тем более, вместе есть-пить, ездить на гастроли - нельзя.

Тогда зачем все это мне? Чтобы каждый раз ухало сердце? Чтобы вздрагивала от каждого звонка?

Вообще вся эта история дала мне почувствовать, что я извалялась в грязи. Хочется отмыться, отряхнуться, прозреть и вырвать все это из себя. Не со мной это было, я - Кармен, и во мне нет ни капли рабства. Приневоливать себя неохота, слушать тихие речи по телефону и уговоры - тоже:

- Вот подожди, она уедет, мы разгуляемся...

- Лучше встречаться коротко, но часто...

- Я не могу ничего изменить...

- Жизнь продолжается...

Вполне возможно, только зачем мне она, если я не хозяйка своей жизни и если сценарий кто-то пишет за меня?!

Компромисс слишком затянулся. А это мне всегда претило.