Татьяна Янушевич - Мое время
- Название:Мое время
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Татьяна Янушевич - Мое время краткое содержание
Мое время - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Темы уже не важны, они, как водится у нас, шестидесятников, глобальны, у каждого в запасе вся мировая литература, да и собственных философий хоть отбавляй. А вопрос тот же самый: "Как я Вам нравлюсь?.." Он читает свои стихи, классические до крайней отточенности, даже и с эллинской точностью. Впрочем, подробнее я буду думать потом. А сейчас ночь остановилась в своем зените.., и краев не видно.
На узком лице глаза огромные, черные глаза "как яхонты горят" восхищением, выкруглились, смяв кожу век в сухие глубокие складки ящера, такая в них древняя боль. Тоже похожи на окаянные глаза Эма, только в тех страсть затянулась слепотой. Только давно на меня не смотрели с таким восторгом.
Волна воспаленных воспоминаний, на ней взметнулись имена, выкрикиваются на высокой ноте благодарности.., впрочем, не у меня же бенефис. Многих уже нет. С иными мы отпустили друг другу безрассудства.
На следующий день он позвонит:
- Здравствуй, это я...
Да, так говорят, в одном только случае.
И в другом, когда обоим одинаково понятно все от начала и до самого конца.
- Да, я узнала...
- Спасибо, что ты есть такая...
- Спасибо...
Виньетка
Оказывается, я люблю рассматривать чужие семейные фотографии. Хотя это теперь как бы не принято.
А вот раньше обязательно входило в ритуал приема гостей. Приходит в дом новый человек, пока то да се, чем занять гостя? Сразу сажать за стол даже неприлично как-то. Это теперь у нас в обычае кормить прямо с порога, дескать, человек устал, замерз, голодный, и вообще, некогда рассусоливать. Раньше - другое...
Но и петь у рояля тоже еще не время. Так что, пока чай готовится, нужно дать гостю привыкнуть. Для начала уместно поговорить о погоде, пусть человек оглядится, на чем-то глаз остановит...
- Картинка нравится? Не правда ли? Да что вы, копия, все ошибаются, впрочем. Это бабушкин кузен баловался.
Можно прямо отсюда и начинать. Ну если не клюнуло, тогда еще о погоде... (на книгах не задержался)... Последние новости:
- Читали "Вестник"? Правительство-то наше опять... Не правда ли? Между прочим, Энский по этому поводу сказал... Как? Не знаете Энского? Вот я вам сейчас расскажу. Мы с ним в давнем приятельстве. Моего родного дяди свояченица была помолвлена с внучатым племянником деда Энского по боковой линии, улавливаете? У них, правда, потом все расстроилось, там такая история приключилась! Прелестная была девушка. Да вот вы сейчас сами увидите...,
Тут кстати под рукой оказывается семейный альбом.
- Сей-ча-ас, найде-ом, это не то..., где же, где... Ах, все хотите посмотреть? Ну давайте сначала. Вот это дедушка в детстве. Прелестный ребенок. Не правда ли? Все замечают. ...
Но после революции листать семейные альбомы стало считаться мещанством. Да и фотографии многие растеряли, а то и сожгли на всякий случай... Впрочем, мало кому интересно изучать чужую родню. А вот я, оказывается, люблю.
У нас дома, слава Богу, сохранились еще бабушкины альбомы. Незнакомая мне девушка-бабушка Людмила среди своих подруг в кисейных платьях; вот они на качелях, украшенных цветочными гирляндами; или на бутафорской лодке, застоявшейся в густых лилиях. Портреты её теток и дядьев, детей и стариков, в овалах с виньетками на твердом картоне. Торжественные лица (над чем и принято потешаться), я знала всех по именам с детства.
Тогда книжек с картинками было мало.
На первых маминых фотографиях она - в пеленках и в чепчике. Это самое раннее мое откровение. Мне, конечно, показывали, говорили, что мама тоже была ребенком. Я даже будто понимала. Потом привыкла. Но до сих пор с трепетом всякий раз открываю страницу, словно... словно вспомнить могу...
Вот она. На коленях у своей мамы Надежды Ивановны... А здесь - уже стоит на робких своих ногах... - мне дано пережить обращенную нежность, с какой она могла следить за моими первыми шагами... Это мама во дворе со старшим братом, среди больших собак, у них всегда было много собак. Вот они всей семьей: мамин папа Готфрид Христофорович, - про такие лица теперь говорят, "как со старинных фотографий", если хотят подчеркнуть благородство. Братья - Виктор в гимназической курточке и Леонид в платье и с локонами (ну так принято было); мама уже с косой; Надежда Ивановна... здесь она незадолго до смерти, красивая и печальная, но может быть, это теперь кажется...
Потом на фотографиях появляется молодая бабушка моя...
Маму я везде узнаю. Вот она уже школьница, строгая, с длинной косой, а носочек один сполз... ; потом студентка, - короткая стрижка, брови вразлет. Подружки множатся, сменяются и повторяются возле нее, я ревниво слежу, если у другой поза выгоднее, они в длинных юбках и косоворотках элегантность двадцатых годов.
Я узнаю маму, и это как бы позволяет мне пережить ее жизнь до меня, волнует, бередит мою любовь к ней. Я выучила наизусть все обозначенные подробности, переспрошенные на много раз эпизоды. Здесь они на субботнике во дворе Томского Университета, мальчишки закидали их снежками, вот этот длинный - Шурка, то есть Батя мой, брюки ему всегда коротковаты... А это в химической лаборатории, Валька Куликова, толстенькая, смешная, держит колбу, - а я уже знаю, что она ее сейчас, прямо после снимка грохнет. В общежитии, сидят всем девичьим выводком на кровати, как и принято в общежитии, мама, Валя Данилевич, в очках, тоже красивая, потом у нее трагически судьба сложится, а здесь хохочет, Валька Куликова, конечно, всех смешит, еще две девушки... теперь не могу вспомнить их имена...
А казалось, никогда не забуду...
После маминой смерти, как странно, угасли имена, спутались эпизоды, так ли было? не переспросишь... словно корешки пересохли...
Но позднее, когда собственный мой колодец уйдет далеко, в глубину возраста, когда сотрутся и мои подробности, да и многие имена... как странно...
и довольно будет видеть человека, каждого вообще, может быть, этого, с живым дыханием, простого в миру, может быть, ребенка, идущего впереди на робких ногах...
тогда нам дано будет сравняться с мамой своей молодостью в былой смежной жизни, словно вместе росли...
В альбоме уже есть и мои фотографии, но они слишком подвижны. Разве что совсем ранние... Например, в костюме зайчика... - и то это не я, а моя старшая сестра, - меня в детстве моем военном почти не снимали, так хотелось быть зайчиком. А позднее меня заботит, как я "получилась" выражение лица, прическа, занимают неостывшие еще подробности...
Но вот забавно, - в альбомах моих друзей и знакомых, конечно, есть наши общие фотографии, но там я себе вовсе не интересна. Даже мама моя там проходит, как простая подружка, обрамление того дома. В чужих альбомах другие герои.
Я слежу историю той семьи.
Приятно угадывать лицо хозяйки в красивом ухоженном ребенке; здесь в капоре, щеки вываливаются; вот бабочку держит на ладошке; под елкой вот это она с шариком. Кстати, взрослые лица больше совпадают с детскими, а отроческие будто выпадают. Постепенно "гадкий утенок" оформляется в раннюю барышню, правда, в эти поры они смотрят все исподлобья, еще болезненно себя "ненавидят", потом в увядании каждая ахнет: Господи, как хороша! была...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: