Камиль Яшен - Xамза

Конечно, не все зарубцевалось сразу, не единым порывом восстановилась душа. Были горькие часы и минуты. Черные птицы утрат долго еще кружили над сердцем. Но ветры надвигающегося урагана отгоняли их в сторону. Время дышало грозою, тучи затягивали горизонт. И общее втягивало, вбирало в себя личное, растворяло его в себе.

Россия надрывалась в бесплодных усилиях войны. Страна обнажила свои язвы. Буря, рождающаяся в эпицентре трагических событий ее истории, прорывалась подземными толчками на окраинах. Восстание мардикеров стало прологом приближающихся перемен. Вулкан народной жизни просыпался.

Наступил 1917 год.

Глава девятая

ИСТОРИЯ И ОБОЧИНЫ

1

Монархия Романовых пала.

Получив телеграфное уведомление из Петрограда об отречении Николая, губернатор Туркестана, "герой" русско-японской войны генерал Куропаткин приказал содержание телеграммы населению не объявлять.

Но уже в тот же день на нескольких зданиях Ташкента появились написанные от руки сообщения о свержении царизма.

На следующий день рабочие типографии газеты "Туркестанский курьер", не дожидаясь разрешения генерал-губернатора, выпустили специальный номер, в котором на первой странице крупными буквами было опубликовано одно из этих сообщений.

А еще через день рабочий-наборщик Низамеддин Ходжаев в подпольной типографии социал-демократической группы Ташкента в кишлаке Алтынтепа напечатал листовку, в которой были подробно изложены обстоятельства низложения династии Романовых.

По инициативе Низамеддина Ходжаева около губернаторского дворца состоялась демонстрация рабочих железной дороги.

Участники демонстрации, разоружив в старом городе, в районе Якка-базар Эски Джувы, отряд полиции, соединились с рабочими Среднеазиатских и Бородинских мастерских и возле церкви на площади городского вокзала провели митинг, на котором был образован первый Совет рабочих депутатов Ташкента.

Вечером члены Совета собрались на свое первое заседание в здании бывшей городской думы. На нем присутствовали: Низамеддин Ходжаев, Султанходжа Касымходжаев, Ачил Бабаджан, Сабирджан Юсупов, Абдулла Авлани, Фарид Тахири, Юсуф Алиев, Миркамил Миршарапов.

Хамза, узнав об этих событиях, выехал из Коканда в Ташкент.

Работа лечит скорбь.

После возвращения из паломничества немало дней провел Хамза в печальных раздумьях о своей жизни, оплакивая близких.

Он жил в доме отца с сестрой Ачахон. Часто приходили друзья Умар и Буранбай, расспрашивали о дальних странах и городах.

Хамза рассказывал о том, что видел в дороге, об Индии и Аравии, о священном городе Мекке, о плавании на пароходах и парусниках через моря и проливы.

Теперь он был хаджи. На улице верующие кланялись ему, в мечетях имя его перечислялось вместе с именами многих уважаемых людей, сам судья Камол ставил Хамзу в пример другим мусульманам, а Миян Кудрат сказал, что поскольку Хамза обрел истину и вернулся к богу, то проклятие изгнания и отлучения от ислама с него снимается.

В эти дни произошла интересная встреча. Еще тогда, когда Хамза учился в медресе, один человек постоянно привлекал его внимание. Это был мударрис Сафохон-тура [Слово "тура" прибавляется к именам людей, пользующихся особым авторитетом.] (в православных и католических учебных заведениях сан мударриса соответствует приблизительно званию профессора богословия).

На своих уроках и лекциях Сафохон-тура никогда не ограничивался только узкорелигиозным материалом. Рассказывая о своем предмете, раскрывая перед учащимися сущность богословия, мударрис одновременно знакомил их с логикой, художественным словом, ораторским искусством и другими светскими науками. Притчи, легенды и предания о пророках, также входившие в курс теологии, приобретали в его изложении какую-то необыкновенную красочность и занимательность. То же самое можно было сказать и о его проповедях как на религиозные, так и на мирские, житейские, а порой и на сугубо общественные темы.

Чувствовалось, что человеку этому ничто не чуждо. Он интересовался всем на свете, принимая близко к сердцу и такие дела своих учеников, которые с медресе связаны не были.

Его доброжелательность вызывала ответные любовь и уважение учащихся, некоторые из которых проникались к нему доверием еще и потому, что догадывались о его прогрессивных взглядах.

И мударрис, в отличие от других преподавателей, тоже интересовался их взглядами на жизнь и при случае незаметно, но умело направлял умонастроения своих учеников.

С пристальным и ненавязчивым любопытством наблюдал Сафохон-тура за Хамзой в годы его учебы в медресе. Кругом своих интересов и устремлений этот юноша явно импонировал ему. И, наверное, именно поэтому на дискуссиях на религиозные и просветительские темы, которые часто проводились в медресе по инициативе мударриса, он почти всегда находил в Хамзе своего единомышленника и часто поддерживал его доводы поучительными стихами из корана.

Хамза и Алчинбек, жившие в медресе в одной комнате, часто приносили с собой в медресе газеты и журналы, хотя чтение их было строго запрещено администрацией. Как-то они сидели вместе и читали эту запрещенную литературу. И не заметили, как Сафохон-тура вошел в их комнату. Неизвестно, сколько он стоял над ними. Хамза, случайно обернувшись, заметил богослова. На какое-то мгновение он растерялся, потом быстро спрятал газеты и журналы под подушку... Тут же стремительно оглянулся и Алчинбек - сзади, слегка улыбаясь, стоял Сафохон-тура.

Оба они вскочили и, не смея смотреть в глаза преподавателя, застыли, почтительно сложив руки. В мыслях своих "провинившиеся" ждали для себя самого страшного наказания, но произошло неожиданное: Сафохон-тура улыбнулся им еще раз, сказал: "Желаю успеха", - и вышел из комнаты.

...После возвращения из "хаджа" Хамза встретил однажды мударриса на улице. Они разговорились, и Хамза рассказал о своем посещении школы Рабиндраната Тагора, о том, что видел там, и еще о том, что он, конечно, хотел бы снова учить детей, да вот беда - нет денег. Сафохон-тура слушал очень внимательно.

Спустя неделю он пришел к Хамзе домой и сказал, что готов предложить Хамзе необходимую сумму, которая позволит открыть новометодную школу.

Работа лечит скорбь.

Это было как в сказке. На деньги Сафохон-туры Хамза снял помещение на площади Шейхулислам. Алчинбек, освободившись наконец от Садыкджана-байваччи (байвачча ударился в политику и месяцами пропадал в Петрограде) и будучи одним из редакторов газеты "Голос Ферганы", напечатал в ближайшем номере объявление о том, что Хамза Хаким-заде Ниязи, наш уважаемый хаджи, совершивший недавно паломничество в Мекку, открывает школу "усули савтия" - ускоренного обучения грамоте.