Сергей Каледин - Тахана мерказит

-- Сперли джип. Мартин сигнализацию забыл включить. Сейчас у всех угоняют. Уланову зимой остановили на шоссе, забрали машину. Чуть не замерзла старуха.

Петр Иванович выждал паузу из уважения к знаменитой балерине, кашлянул для перебивки темы.

-- А у меня катер... слышала? Сожгли...

-- Да я уж знаю, ребята сказали. Не повезло тебе, Петруша.

-- А почему должно везти? Сам живешь, сам и вези.., Главное, десять лет строил. Движок от "Волги". Авиационный охладитель масляного редуктора. Длина семь метров... Короче... Прям у пирса. Белым днем...

-- Денег хотели?

Петр Иванович кивнул.

-- Откуда у меня деньги? Был бы прикуп -- жил бы в Сочах! Да и были бы, не дал!

Они помолчали.

-- Так один и живешь, Петь? -- Ирина Васильевна решила отвлечь свата от грустной темы, но переехала неудачно, тоже на невеселую.

-- Да я вроде как, Васильевна, уже придолбился в одинаре-то. Хотя иной раз и скучновато, врать не стану... Ладно... Надо успех закрепить.

Ирина Васильевна накрыла свой стакан ладонью. Петр Иванович закрепил в одиночку, заел креветкой.

-- Как Машка?

-- Горюет, -- вздохнула Ирина Васильевна. -- Хомяк у нее сдох. Реву было,,.

-- Давай я ей петушка молодого подарю, -- предложил Петр Иванович, -кукарекать будет...

Он извлек из кастрюли хвост, раздербанил его, кости кинул кошкам, похлебку -- на плиту. Пока он кухарил, Ирина Васильевна зашла внутрь недостроенного дома Походила, вернулась.

-- Небоскреб!.. Не справиться тебе, Петя, с ним. Нанял бы мужиков...

-- Кого?! Женьку?.. -- неожиданно разозлился Петр Иванович. -- Рвань эту. Уж лучше я Машку подожду, Она говорит, погоди, дед, я вырасту -помогать тебе буду.

-- А я все понять не могу, чего ее сюда тянет?.. У нас в Пахре дача с бассейном, а ее отсюда за уши не вытащишь, -- Здесь природа живая: пруд, курочки, кот Полкан, Мурка с котятами... Андрюха вон, сторожа сын -- жених, -- Петр Иванович мотнул головой в сторону калитки.

Ирина Васильевна обернулась. Возле забора стояло странное существо -лысое, толстое, с полуоткрытым ртом. Андрюха блаженно улыбался, катая на ладони пинг-понговый шарик, и помыкивал.

-- Бабка его покойница, -- продолжал Петр Иванович, помешивая варево, -- на участке у себя поебень-траву выращивала. Вроде жень-шеня, только наоборот -- людей изводить. Она Андрюху, бывало, на все лето из дурдома брала. Хворостиной его стегала за непослушание. А как таблетку ему забудет дать, он на нее кидается: то доской, то зубом непосредственно. Озорной.

Поспел суп-кондей, Дымящееся варево Петр Иванович разлил по кружкам. Ирина Васильевна не совсем уверенно приняла свою порцию.

-- До Чикаго-то долечу после него?..

Под ногами мяукнула пестрая полусиамская кошка с впалыми боками. Петр Иванович мельком взглянул на нее, Потом наклонился.

-- Ну-ка, Ну-ка, Мурка, иди сюда... Так. Точно. Ощенилась утром непосредственно. Теперь все, Мура, хана тебе. В лес отвожу, на пенек ложу -разрубаю надвое: пусть бежит в разные стороны! Три раза в год! Никакого прокорма не хватит! Да плюс полушку сегодня обгадила, сучонка! Хотя это вроде Полкан...

-- А где котята?..

-- Котята!.. Дура она тебе! Попрятала. Знает, сучка, что пока слепые, я их запросто купну.

-- Топишь?!

-- Мя-мя-мя, -- напомнил о себе Андрюха.

-- Вот тебе и "мя-мя-мя", -- Петр Иванович побарабанил ложкой в кружке, попробовал, не горячо ли, и протянул Андрюхе. -- Ну, ступай. Отцу привет пионэрский. Кружку вернешь.

-- А дом ты свой, Петя, никогда так и не достроишь, -- задумчиво сказала Ирина Васильевна.

-- Не дострою, -- покорно согласился Петр Иванович.

-- Вот что, Петр Иванович! У меня ведь к тебе разговор. -- Ирина Васильевна решительно закрутила косу пучок и воткнула в голову костяную шпильку-рогатку. --Оставь-ка ты пока свою стройку века. Тебе денег надо заработать?

-- Ну, надо.

-- Так вот, ты знаешь -- мой первый муж, отец Наташки был еврей...

-- Знаю. Бывает.

-- Странный у нас был брак, по молодости. Да и странный был товарищ. В университет пешком ходил туда -- два часа, обратно -- два, А по дороге думает работает. И дома спросишь его что-нибудь, а он: "Не мешай, Ирочка, запомни свою мысль, я думаю". Ученый, солнечные батареи все выдумывал. А у меня, с понимаешь, жизнь совсем другая... Развелись. Ему, правда, ходу не давали. Не печатали, на симпозиумы не пускали. Когда мы развелись, он уехал в Израиль. Больше не женился. Живет один с экономкой. Ну вот -- в прошлом году была я в Израиле на гастролях, он меня нашел и, представляешь, дом подарил! Дачу на озере. Я ему говорю: мне таких подарков, Наум, не надо, я сам богатая. Хочешь, запиши дачу на внучку. Так он взял переписал на Машку... -- Ирина Васильевна помолчала. Надо бы поглядеть, что там. Я не знаю, попаду еще когда в Израиль... У меня гастроли на два года вперед расписаны. И жару я не переношу, да и евреев, если честно, не очень-то. Съездил бы туда ты, Петь, а?.. Взглянул, что за дом. Может сделать что надо... И вообще там люди с хорошими руками нарасхват. Страну заодно посмотришь. Колыбель христианства... Ты в Бога-то веришь?

-- Вот сподобился, -- Петр Иванович достал из кармана брюк бечевку с крестиком, надел на шею.

-- В прошлом году вместе с Женькой крестились. С будуна пошли... Когда отдыхаю, -- он кивнул на бутылку, -- снимаю, грех как-никак.

-- Вот и грехи свои замолишь. В Иерусалиме. Поедешь?

Петр Иванович выкопал в щепе бычок, раскурил.

-- Там же все по-еврейски говорят.

-- По-русски тоже.

Петр Иванович в раздумьи взял трущуюся о его штаны Мурку за голубой хвост и со словами "не мешай" кинул кошку за дрова.

-- Петь! Мужик ты или нет?! -- Ирина Васильевна пошла в наступление. -Съезди, помоги сватье, беспомощной, слабой женщине!.. -- Она рассмеялась. -Поезжай, Петь! Отдохнешь, поглядишь, что за дом, может и подзаработаешь... Там хорошие руки в цене.

-- В пустыню загнать хочешь?..

-- Да, на озере у него дом! На Тивериадском озере. Где Иисус ходил. На яхте покатаешься. У Наума яхта с мотором.

-- С мотором?..

-- Ага. Да и мужик он хороший. Только старый очень и больной.

-- Чем?

-- Чем-чем. Тем самым. Только у стариков это все дольше тянется. Ладно, думай, а я разомнусь немножко.

Ирина Васильевна пошла по участку. Петр Иванович залюбовался ею. Тоже ведь под шестьдесят, а выступает -- пава. Взгляд его сполз вниз по ее статной фигуре и вдруг запнулся: за ажурным высоким башмачком что-то волочилось, как портянка из худого солдатского сапога. Пригляделся: бинт эластичный.

-- Ирина Васильевна, -- окликнул он, не зная, как подступиться, -- на левой ноге у тебя, не споткнись... -- И подхваьил ведро -- воды набрать якобы.

Ирина Васильевна поставила ногу на бревно, задрала брючину.

-- Вот так, Петенька. Звезда, знаменитость. А ты постой тридцать лет у рояля. Булавки маленькой нет?

Петр Иванович нашел булавку и, присев на корточки, сам заколол бинт. И даже захотелось ему погладить больную ногу. Но не погладил.