Пауль Куусберг - В разгаре лета

Ладно, Нийдас, может быть, негодяй, он и есть негодяй, но Элиаса-то я самолично видел в Вали среди бандитов. У него была винтовка, и он, конечно, стрелял из нее. Он стал врагом. Моим врагом. Человек нейтральный, не говоря уже о друге, не возьмет оружия и не станет действовать заодно с лесными братьями. А врагов щадить нельзя.

Я несколько раз доставал из кармана листок записной книжки, номер на нем прочно отпечатался в моем мозгу, но что-то мешало мне направиться к телефону и позвонить.

Если бы мне сообщил этот номер кто-то другой, тог- да я позвонил бы.

А потом, я поверил тому, чему не поверил Нийдас. Инженер Элиас в самом деле мог вернуться в Таллин только ради того, чтобы встретиться с Ирьей Лийве. Чем дольше я думал о том, что Элиас, даже рискуя свободой, все-таки вернулся, чтобы попрощаться с Ирьей Лийве, тем выше он становился в моих глазах. И тем слабее становилась уверенность, будто Элиас - враг.

Но я так ни к чему и не пришел. Я топтался на месте, словно вол на приколе.

Чертовски было жалко, что я не мог посоветоваться с Акселем. Руутхольм был где-то в районе Пярну-Яагупи, где боевые действия все еще удерживали нашу роту, а мне с Коплимяэ не разрешили туда вернуться. Руутхольм сообразил бы, что делать. Решать одному было тяжело. Временами я даже склонялся к мысли разыскать Ээскюлу. Убедить его, что Элиаса оговорили, и спросить, что же теперь делать, чтобы человек мог жить спокойно. Но я все-таки отказался от этой идеи. Во-первых, пойди разыщи теперь Ээскюлу: бог знает, куда его занесли штабные дела? Во-вторых, пришлось бы рассказать и о поведении Элиаса в Вали. А мне что-то не хотелось.

В конечном счете я излил душу Коплимяэ. Он, правда, был незнаком с Элиасом, но Нийдаса-то знал хорошо.

Ильмар отозвался о Нийдасе недвусмысленно. Сказал всего три слова, но таким тоном, что прозвучали они очень веско:

- Свинья. Жуткая свинья.

Значит, и он считает Нийдаса мерзавцем.

До нынешнего утра я считал Нийдаса обыкновенным трусом, но нет, он куда опаснее. После войны, не сомневаюсь, он начнет корчить из себя героя.

Чертовски странные мысли одолевают меня в последнее время. Если бы до войны мне сказал кто, что и среди советских людей попадаются ничтожные и подлые личности, я высмеял бы такого в лицо. Но, к сожалению, попадаются. Пускай техник Нийдас не стал нашим отъявленным врагом, все равно он проходимец. Как человек инженер Элиас куда чище, хоть и поднял на нас оружие. А как было бы прекрасно, если сторонники коммунизма были бы все без исключения хорошими, умными, дельными людьми, а плакальщики по буржуазному строю - негодяями. Оттого, что среди нас есть нийдасы, положение очень усложняется.

Я предложил Коплимяэ вместе со мной отправиться искать Элиаса. Я должен был поговорить с инженером, прежде чем что-то предпринять. Я ведь уже ходил к нему на квартиру, могу сходить еще раз.

Долго мы звонили и колотили в его дверь. И не в полночь, как было полтора месяца назад, а часов в семь. И теперь моим спутником был не Руутхольм, а Ильмар, в глаза не видевший Элиаса. Но я все равно чувствовал себя неважно. Не было у меня четкого отно-щения к Элиасу. То он был в моих глазах бандитом, то человеком, которого мы сами же и превратили во врага, как предостерегал Руутхольм. Мне пришло в голову даже и такое: а вдруг Элиас еще станет нашим товарищем по оружию?

Видимо, его не было дома. Было, пожалуй, наивностью - рассчитывать найти его на старой квартире.

Я позвонил еще раз, долго-долго. Ильмар же, войдя в азарт, колошматил по двери кулаком. Никакого толку.

Тогда я нажал на звонок соседней квартиры. Дверь сразу открылась. Я увидел того самого старика, который еще в первый раз так мне не понравился. За это время он не стал симпатичнее.

- Здравствуйте, товарищи, - приторно улыбнулся он.

Сразу узнал меня и старался расположить к себе. Хоть и говорят, что старость надо уважать, но нет никого противнее, чем старые лицемеры.

- Извините, - холодно обратился я к нему, - нам нужно поговорить с вами.

Старик пригласил нас к себе. Он хотел захлопнуть входную дверь, но я оставил ее приоткрытой. Вдруг Элиас попытается смыться. В этот миг я думал о нашем бывшем инженере очень плохо.

Мы остановились в передней, хотя хозяин и зазывал нас весьма любезно в комнату.

Я спросил:

- Когда инженер Элиас был последний раз дома? Спросил настойчивым и официальным тоном.

- После долгого отсутствия инженер Элиас вчера вечером снова появился. Я случайно оказался в коридоре, когда он пришел.

Старик почему-то заволновался. И, кажется, забыл о притворстве.

- Он должен быть дома. Я и сегодня видел его на лестнице, когда возвращался из госпиталя, - я работаю врачом в военном госпитале. Он шел впереди меня. Мы подошли к своим дверям почти одновременно. Он поздоровался и вошел к себе. Вряд ли он успел уйти за это время.

Мы снова стали звонить к Элиасу. Но и на этот раз никто не открыл.

Врач стоял за спиной у нас. И, ей-богу, был не на шутку перепуган.

Мы с Ильмаром посоветовались.

- Он не уходил, - уверял нас врач. Тогда мы решили сами открыть замок.

Коплимяэ быстро с ним справился. Я дал ему ключ от своего дома, но не углядел, то ли ключ по редкой случайности подошел, то ли Коплимяэ изловчился как-то иначе. Я посматривал на врача, нервно топтавшегося рядом.

Мы вошли. Врач тоже:

Сначала мы не заметили ничего. Никто из нас не говорил ни слова, а в квартире была полная тишина. Я толкнул дверь первой комнаты.

Мы сразу увидели ноги человека, лежавшего на диване. Верхняя часть туловища была закрыта от нас столом. Неужто Элиас спал таким беспробудным сном, что не слышал ни стука, ни звонков?

Врач выскочил из-за моей спины. Мы с Ильмаром тоже шагнули к дивану. И у меня сразу сжалось сердце.

Доктор Хорманд констатировал смерть Энделя Элиа-са, наступившую в результате отравления.

Я позвонил из квартиры доктора в милицию.

Я не мог прийти в себя от самоубийства инженера Элиаса. Я не стал сообщать милиционерам, что видел его в Вали. Решил, что это уже не имеет никакого значения.

Не рассказал я всех подробностей и Таавету Тумме. Лишь кратко сообщил, как встретился с Нийдасом в эшелоне и как тот заверил меня, будто его посылают на восток директивные органы. Поносить при этом Нийда-са я не стал. Сказал лишь, что, по-моему, Нийдас сам выклянчил у кого-то разрешение на эвакуацию.

Я сделал вид, будто узнал о смерти Элиаса от других. Каково мне было признаваться в том, что я думал о нашем главном инженере перед его смертью? Как мне было объяснить, зачем я принялся его разыскивать? Оставлю свои дурные мысли и подозрения при себе. Больше я не ставлю Элиаса на одну полку с буржуями, воюющими против нас. Головой ручаюсь - мы сами толкнули его в объятия врагов. Я сказал об этом Тумме.