Даниил Хармс - Стихотворения (356 шт)

* * *

Красиво это, очень мило:

Отнять у женщины часы

И подарить на память мыло,

Духи, цыгарки и усы.

13 марта 1938 года

наброски к поэме "Михаилы"

I Михаил

крючником в окошко

ска'ндит ска'ндит

рубль тоже

ма'ху кинь

улитала кенорем

за папаху серую

улитали пальцами

ка'-за'-ки'

ле'зет у'тером

всякая утка

шамать при'сну

бла'-гослови

о-ко-я'нные

через пояс

по'яс у'ткан

по'яс у'бран

до' заре'зу

до' Софи'и.

ду'ет ка'пень

симферо'поля

ши'ре бо'рова русси'

из за мо'ря

ва'ром на' поле

важно фы'лят

па'-ру'-са'

и текло'

текло'

текля'но

по немазаным усам

разве мало

или водка

то посея - то пошла,

а' се' го' дня' на' до' во'т ка'к

до' по'с ле' дня' го' ко'в ша'

II Михаил

ста'нет би'ться

по гуля'не

пред ико'ною ами'нь

руковицей на коле'ни

заболел'и мужики.

вытерали бородою

блюца

было боезно порою

оглянуться

над ерёмой становился

камень

я'фер

от кабылку сюртука'ми

забоя'ферт

И куда твою деревню

покатило по гурта'м

за ело'вые дере'вья

задевая тут и там.

Я держу тебя и холю

не зарежешь так прикинь

чтобы правила косою

возле моста и реки

а когда мостами речка

заколо'дила тупы'ш

иесусовый предте'ча

окунается тудыж.

Ты мужик - тебе похаба

только плюнуть на него

и с ухаба на ухабы

от иконы в хоровод

под плясу'лю ты оборван

ты ерёма и святый

заломи в четыре горла

- дребеждящую бутыль

- разве мало!

разве водка!

то посея - то пошла!

а сегодня надо во'т как!

до последняго ковша.

III Михаил

па'жен хо'лка

мамина була'вка

че'-рез го'-ловы

после завтра

если на вера'н-ду

о'зера ману'ли

ви'дел ра'но

ста'-ни'-сла'в

ву'лды а'лые

о'-па'-саясь

за' дра' жа'ли

на' ки' та'й

се'рый выган

пе' ту' ха' ми'

станисла'ву

ша'р ку' ну'

бин то ва'ла

ты' моя карбо'лка

ты мой па'рус

ко' ра' лёк

залету'ля

за ру ба'шку

ма ка ро'ны

бо' си' ко'м

зуб аку'лий

непокажет

не пока'жет

и сте-кло'

ляд'а па'хнет пержимо'лью

альмана'хами нога'

чтобы пел'и в комсамо'ле

парашу'ты и ноган

чтобы лы'ко станисла'ву

возноси'ло балабу'

за московскую заста'ву

пар ра шу' ты

и но га'н

из пеще'ры

в го'ру

камень

буд-то

в титю

мо ло ко

тя'нет го'лы-ми рука'ми

по'сле за'втра

на'-ба'л-ко'н

у' ко'-го'

те' пе'рь не вста'нет

возле пу'па

го'-ло'-ва'

ра'зве ма'-ло

и'ли во'д-ка

то посе'я

то пошла'

а' се' го'дня' на' до' во'т ка'к

до' по'с ле'д ня' го' ко'в ша'.

всё

примечания к "Михаилам"

Позма (1 Михаил) читается скандовочно - и нараспев.

Второй Михаил выкрикивается.

Третий Михаил сильно распадается на слоги, но напева меньше чем в

первом.

Четвертый Михаил - глупый. Вышел в комнату пошаркивая ногами и

раскачиваясь: "выплывают расписные", говорит и слушает боком и таращит

мускулы вокруг глаз. В молчаливых моментах долго думает и затем

обращается к кому-нибудь с официальным вопросом - ему не нужным.

Разговаривает с человеком, у которого умирает мать под щелк пишущей

машинки.

Марине

Куда Марина взор лукавый

Ты направляешь в этот миг?

Зачем девической забавой

Меня зовешь уйти от книг,

Оставить стол, перо, бумагу

И в ноги пасть перед тобой.

И пить твою младую влагу

И грудь поддерживать рукой.

<1935 год>

Разговоры за самоваром

Кулундов

Где мой чепец? Где мой чепец?

Родимов

Надменный конь сидел в часах.

Кулундов

Куда затылком я воткнусь?

Родимов

За ночью день, за днём сестра.

Кулундов

Вчера чепец лежал на полке,

сегодня он лежал в шкапу.

Родимов

Однажды царь, он в треуголке,

гулял по Невскому в плаще.

Кулундов

Но где чепец?

Родимов

И царь смеялся,

когда машинку видел он,

в кулак торжественный смеялся,

царицу зонтиком толкал.

Кулундов

Чепец в коробке!

Родимов

Царь хранил

своё величье вековое.

"Сафо" двумя пальцами курил,

пуская дым.

Кулундов

А? Что такое?

Скажите, где мой шарф?

Родимов

Скакал извозчик.

Скакал по правой стороне.

Кричал царю: сойди с дороги,

не то моментом задавлю!

Смеялся царь, склонясь к царице.

Кулундов

Простуда в горло попадет,

поставлю вечером горчичник.

Родимов

И крикнул царь: какой болван!

На мне тужурка из латуни,

а на царице календарь.

Меня так просто не раздавишь,

царицу санками не сдвинешь,

и в доказательство мы ляжем

с царицей прямо под трамвай.

Кулундов

Потом советую, сам-друг Кулундов,

одень шерстяную рубашку.

На двор, Кулундов, не ходи,

но поцелуй свою мамашку.

Мамаша

Нет, нет, избавь меня, Кулундов.

Родимов

И вот, вздымая руки к небу,

царь и царица на рельсы легли,

и взглядом, и пушкой покорны Канебу,

большие солдаты царя стерегли.

Толпа на Невском замерла,

неслась милиция скачками,

но птица - в воздухе стрела

глядела чудными зрачками.

Царь встал.

Царица встала.

Все вздохнули.

Царь молвил: накось выкуси!

Царица крикнула: мы победили!

Канеб сказал: мы льнем к Руси.

Вдали солдаты уходили.

Но вдруг извоэчик взял и ударил

кнутом царя и царицу по лицу.

Царь выхватил саблю

и с криком: смерть подлецу!

пустился бегом по Садовой.

Царица рыдала. Шумела Нева.

Народ волновался, на битву готовый.

Кулундов

Ну, прощайте, мамочка,

я пошел на Карповку.

Мамаша

Два поклона дедушке.

Кулундов

Хорошо, спасибочки.

Родимов (один)

Да, министр Пуришкевич

был однажды на балу,

громко музыка рычала,

врали ноги на полу.

Дама с голыми плечами

извивалась колбасой.

Генерал для развлеченья

шлёпал пятками босой.

Царь смеялся над царицей,

заставлял её в окно

для потехи прыгнуть птицей

или камнем всё равно.

Но царица для потехи

в руки скипетр брала

и колола им орехи

при помощи двухголового орла.

Голова на двух ногах (входя)

Родимов, ты заврался.

Я сам бывал на вечеринках,

едал индеек в ананасах,

видал полковника в лампасах.

Я страсть люблю швырять валета,

когда летит навстречу туз,

когда сияет эполета

и над бокалом вьется ус.

Когда, смугла и черноброва,

к тебе склоняется княжна,

на целый мир глядя сурово,

с тобой, как с мальчиком, нежна.

Люблю, когда, зарю почуя,

хозяин лампу тушит вдруг,

и гости сонные, тоскуя,

сидят, безмолвные, вокруг.

Когда на улице, светая,

летают воздухи одни,

когда проходит ночь пустая

и гаснут мёртвые огни.

Люблю, Родимов! Нет спасенья!

В спасенье глупые слова!

Вся жизнь только воскресенье!