Даниил Хармс - Стихотворения (356 шт)

Раздувает рукава

Вон гора на моем пути

Палкой гору моментально сокрушаю

Орла тюкнул по голове палкой

Он вниз полетел как бумажка

Хлоп! Воробей в моём кулаке

Ногами болтаю.

Горный воздух глотаю.

Летит моё тело.

Какое мне дело

<1933 год>

* * *

Всякую мысль оставь

всякое дело забудь

мир от тебя отвернётся

мы же на помощь придём.

<���ноябрь 1930 года>

Мария

Выходит Мария, отвесив поклон,

Мария выходит с тоской на крыльцо,

а мы, забежав на высокий балкон,

поем, опуская в тарелку лицо.

Мария глядит

и рукой шевелит,

и тонкой ногой попирает листы,

а мы за гитарой поем да поем,

да в ухо трубим непокорной жены.

Над нами встают золотые дымы,

за нашей спиной пробегают коты,

поем и свистим на балкончике мы,

но смотришь уныло за дерево ты.

Остался потом башмачок да платок,

да реющий в воздухе круглый балкон,

да в бурое небо торчит потолок.

Выходит Мария, отвесив поклон,

и тихо ступет Мария в траву,

и видит цветочек на тонком стебле.

Она говорит: "Я тебя не сорву,

я только пройду, поклонившись тебе."

А мы, забежав на балкон высоко,

кричим: "Поклонись!" - и гитарой трясем.

Мария глядит и рукой шевелит

и вдруг, поклонившись, бежит на крыльцо

и тонкой ногой попирает листы,

а мы за гитарой поем да поем,

да в ухо трубим непокорной жены,

да в бурное небо кидаем глаза.

12 октября 1927 года

* * *

Галя С, галина Ко

Николая галя ман

Лико лема ля га со

Коло гали Николан

Коло гали Даниил

Николана коло нет

Леман Сокол от падут

ни до лага приберёг

ты Галина по пе рёк.

28 декабря 1929 года

Мама Няма аманя

Гахи глели на меня

сынды плавали во мне

где ты мама, мама Няма

мама дома мамамед!

Во болото во овраг

во летает тетервак

тертый тетер на току

твердый пламень едоку.

Твердый пламень едока

ложки вилки. Рот развей.

Стяга строже. Но пока

звитень зветен соловей

сао соо сио се

коги доги до ноги

некел тыкал мыкал выкал

мама Няма помоги!

Ибо сынды мне внутри

колят пики не понять

ибо гахи раз два три

хотят девочку отнять.

всё

4 августа 1928 года

* * *

Где ж? Где ж? Где ж? Где ж?

Полубог и полуплешь

Ой люди не могу!

Полубог и полуплешь!

Ты-с Ты-с Ты-с Ты-с

хоть и жид, а всё же лыс

Ой люди не могу

хоть и жид, а всё же лыс

Их! Их! Их! Их!

тоже выдумал жених!

Ой люди не могу

тоже выдумал жених!

Ты б Ты б Ты б Ты б

лучше б ездил на балы б

Ой люди не могу

лучше б ездил на балы б

Там-с Там-с Там-с Там-с

Забавлял бы плешью дам-с

Ой люди не могу

Забавлял бы плешью дам-с.

Мы ж Мы ж Мы ж Мы ж

все же знаем что ты рыж

Ой люди не могу

все же знаем что ты рыж

Мне ж Мне ж Мне ж Мне ж

Надоела полуплешь

Ой люди не могу

Надоела полуплешь.

9 ноября 1930 года

Колода

Где мельница там и пороги

льют воду свысока

и дочери мельника недотроги

выводят в поле рысака

<1931 год>

Пророк с Аничкова моста

Где скакуны поводья рвут,

согнув хребты мостами,

пророк дерзает вниз ко рву

сойти прохладными устами.

О непокорный! Что же ты

глядишь на взмыленную воду?

Теребит буря твой хохол,

потом щеку облобызает,

Тебя девический обман

не веселит. Мечты бесскладно

придут порой. Веслом о берег

стукнет всадник.

Уж пуст - челнок.

Уж тучен - гребень.

И, тщетно требуя поймать

в реке сапог, рыдает мать.

Ей девочка приносит завтрак:

бутылку молока и сыр,

а в сумке прятает на завтра

его красивые усы.

В трактире кончилась попойка.

Заря повисла над мостом.

Фома ненужную копейку

бросает в воду. Ночь прошла.

И девочка снимает платье,

кольцо и головной убор,

свистит, как я, в четыре пальца

и прыгает через забор.

Ищи! Никто тебе помехой

не встанет на пути твоём.

Она ушла, а он уехал

и вновь вернулися вдвоём.

Как загорели щёки их!

Как взгляд послушный вдруг притих!

За ними горница пуста,

и растворились их уста:

- Мы плыли ночью. Было тихо.

Я пела песню. Милый грёб.

Но вдруг ныряет тигр плавучий

пред нашей лодкой поперёк.

Я огляделась вкруг. Фонтанка,

проснувшись, знаменье творит.

За полночь звякают стаканы.

Мой брат стучится: отвори!

Всю ночь катались волны мимо.

Купался зверь. Пустела даль.

Бежали дети. А за ними

несли корону и медаль.

И вот, где кони рвут поводья,

согнув хребты, сбегают вниз,

ноздрями красными поводят

и бьют копытом седока,

мы голос ласковый слыхали.

Земля вертелась в голос тот.

И гром и буря утихали.

И платье сохло на ветру.

И, волчьим шагом оступаясь,

на мост восходит горд и лих

пророк. А мы не плыли дальше,

на брег скакая женихом.

всё

1926 год

Стук перёд

Где тупоумию конец?

Где вдохновению свинец?

чтоб не трогать верх затылка

в потолок очей не бить

приходи чернил бутылка

буквы пёрышком лепить

время ты неслышно ходишь

отмечая стрелкой путь.

влево маятник отводишь

он летит обратно с треском

время кажется отрезком

вопрос: надо ли время?

мы ответим: время будь

мы отметим время буквой

11 января <1930> года

* * *

Где ты?

Я тут.

А где твоя подруга?

Подруга в гости не пришла.

А где твоя большая книга?

А книга спрятана в шкапу.

Зачем ты книгу спрятал в шкап?

Ах, просто по ошибке.

Я вытирал со стула пыль

мохнатой тряпкой.

Смотрю летают мухи

около еды.

и оставляют разные, паршивые следы

на разных, дорогих предметах.

<24 августа 1933 года>

* * *

Где я потерял руку?

Она была, но отлетела

я в рукаве наблюдаю скуку

моего тела.

Что-то скажет Дом Печати

что-то скажет раздевалка

моей руки одно зачатие

с плеча висит.

Как это жалко.

Люди!

Кто мне примус накачает?

Плети!

Кто стегаться вами станет?

Мыло!

Кто в ручей тебя опустит?

Никому то не известно.

Даня!

Кто в кровать тебя разденет

твои сапоги растегнёт

и в шкап поставит.

Спать уложит. Перекрестит.

перевернётся. кто уснёт?

Кто проснётся на другой день

посмотреть в окно и плюнуть?

ход ночей был мною пройден

разрешите в небо дунуть.

Это верно. Мы двуруки

равновесие храним

поперёк души науки

образ храброго гоним.

То отведали поляки

боль ранения на сечи

были паны, стали каляки.

Заводить убитых речи

Силы рта раздвинуть нет

коли панов закопали,

коли жив на землю гнет

остальные в битьве пали.

Остальных ломает и мнёт

полевых цветочков мёд.

Но куда же я руку задевал.

Знаю нет её в руковах.

Помню куртку надевал.

Но теперь понятно ах!