Михаил Карчик - Право на выбор

Савушкин со смаком хлебнул минералки, как пьют с морозу водки. Встал, шагнул к окну, повернулся к Котелкову.

- Куришь?

- Бросил еще студентом.

- И я примерно так же. Какая-то рудиментарная привычка осталась пальцы ищут сигарету. Тебя я понял. С моей стороны тоже будет условие. Одно.

- Какое?

* * *

- Игорь Вилорович, у нашего кандидата были проблемы с регистрацией?

- Нет, Сергей Иванович. Я распорядился заранее провести подготовительные мероприятия. Сотрудники комбината почти все поставили свои подписи, а также привлекли семьи.

- Надеюсь, в нерабочее время?

- Конечно. Я подробно изучил выборное законодательство и не допустил никаких нарушений. Товарищи, которые уехали перед вами, заявили мне, что в процессе сбора подписей ошибок допущено не было.

- Городской избирком пытался не допустить регистрацию?

- Нет. Председатель Белочкина смотрела волком, но все подписные листы признала законными.

- Ей было указано не допустить регистрацию Ивана Дмитриевича?

- Она знала, что между мэром и Иваном Дмитриевичем плохие отношения, поэтому отнеслась предвзято. Но указания препятствовать регистрации ей не поступили. По дошедшим сведениям, Назаренко сказал: "Пусть идет хоть в президенты России. Мне все ровно". Разумеется, выразил это в нецензурной форме.

- Это хорошая новость. А, Владимир Геннадьевич?

Но Куклинс не услышал оклика. Он сидел в соседнем кабинете и слушал Любовь Ивановну, а та подливала ему чай.

* * *

- Чтобы твои люди не вели бы себя так, как предыдущая команда. Понимаешь... Как бы тебе объяснить, на таком же простом примере, как твой? Нашел. Выражаясь по народному, есть евреи. А кроме них еще есть, как таки говорила моя соседка Мария Абрамовна, извиняюсь за выражение, жиды. Так вот, есть нетрадиционные сексуальные меньшинства, практикующие однополую любовь. А есть - пидоры. Те, которые уехали отсюда позавчера и были пидорами, во всех смыслах этого слова. По большому счету, уехали они во время. Еще две-три недели и если бы они вот так, как вы приехали бы на завод, то простые работяги их просто бы линчевали. И я не уверен, что охрана успела бы их спасти.

- Занятно. За что такая нелюбовь?

- За многое. И за хамство, и за мат при бабах, да еще с таким видом раз глубинка, значит к такому привыкли. За пьянство в рабочее время. За желание всех немедленно построить.

- Мои тоже будут строить, - заметил Котелков, допивая "Эспрессо". - И очень жестко.

- Не спорю. Строить надо. Но не всех, и не всегда. Никогда нельзя строить подчиненных, когда ты пьян. Но и не это главное. Хотя, это то, что меня раздражало больше всего. Как бы проще объяснить... Ты что знаешь про мармелад?

- Считай ничего. Желейный, формовой, кусковой в шоколаде. То, что в России традиционно называют повидло, в Европе считается мармеладом.

- Кое-что знаешь. Я же знаю о нем все. Когда начали делать, когда привезли в Россию, какие главные фабрики его выпускали, какой сорт больше всего любил Хрущев, не говоря уже о всей технологии. Хотя, мармелад на моем первом производстве был побочной продукцией, основная - зефир. Если хочешь, я расскажу тебе все про кафель и плитку. Все, начиная от античной мозаики, до разницы, между живой и "убитой" плиткой. А почему? Потому, что я эту плитку выпускаю. Если когда-нибудь займусь издательской деятельностью, то буду знать все: от авторского права, до правил придумывания псевдонимов. Цену на бумагу и так знаю, благодаря ЦБК.

Савушкин вылил в стакан всю минералку, допил.

- А эти артисты ничего не хотели знать из принципа. Им выдали аналитические записки и им ничего не было нужно за их пределами...

- Здесь проще. Могу обещать, что такого не будет. Мои ребята очень любопытны.

- Я возвращаюсь к основному вопросу. Когда ждать ответа?

- Нормальный социологический опрос, два дня на обработку и день на обсуждение. Считай, что неделя. Но некоторые вещи будут нужны уже послезавтра.

- Хорошо. Любаша наверное уже сказала, что послезавтра вас сможем разместить?

- Где?

- Бывший пансионат. До центра полчаса пешком, легковушкой - пять минут. Транспортом обеспечим, с этим проблем не будет. Здание - целиком ваше. Горячая вода, кухня, сауна. Если еще какие проблемы...

- По мере поступления. Тогда мы сейчас едем в гостиницу.

- В "Ирхай". Там на вас четыре номера уже забронированы.

- Понадобится еще один. Команда начала подтягиваться с опережением.

- Это хорошо. Размещайтесь и не бойтесь: обидеть вас не должны. Пока раскрою маленький секрет: у меня есть своя разведка, в том числе и "крот" в окружении Батьки. В восемь вечера Батька читает аналитическую записку о городских новостях, если конечно, еще трезв. А в девять вечера эта записка у меня. Так что, сегодня вечером я смогу тебе сообщить известно ли Батьке о твоем визите или нет. Даже если он и узнает, то сразу не отреагирует.

- Это отлично. Надеюсь, сработаемся.

- Тоже надеюсь. До завтра.

Глава 4

Где кедры? Рыцарь в Сибири. Набережная и Бродский. Самый странный вопрос. Вольный стрелок Котелков. "Других птиц не держим". Информационный голод электората. Лучший зам и лучший кадровик. С таким Ваней - побеждают. Американские танки в аулах. Главный городской прикол. Все начинается с формы. "Позорный Гумберт" и Принцесса. "А я Шевчуку дал в рожу". Думаю, победим

Олег проснулся от приятного жжения: верно, окно было не зашторено, и солнечный луч добрался до лица. Окно его питерской комнаты выходило на запад, другое дело, что встретиться с закатным солнышком удавалось не каждый вечер - домой приходил слишком поздно.

Он приоткрыл глаза. Перед окном болталась, едва ли не стуча в стекло, тяжелая липовая ветвь. Этого не должно было быть; ближайшее дерево росло шагах в десяти от фасада. Что-то вспоминая, он открыл глаза еще шире и окончательно понял в чем дело. Он проснулся не дома, а в гостинице "Сибирь" города Ирхайска. Вот такая, блин, музыка!

Сон навалился и скрутил его еще в самолете, пока Толик перечислял очередные ужасы эвенкийской кампании. Глаза слиплись и он, будто выпивший, плохо запоминал происходящее. Тут еще и солнце палило почти вертикально, и откуда-то нанесло пыльную тучу. Первые впечатления об Ирхайске были смазаны.

Запомнилось, как искали такси. Отвергнув приставучих аэровокзальных бомбил, Толик выбрал в качестве перевозчика солидного дядьку на белой "Волге", который дремал, прикрывшись "Мегаполисом". Разбуженный дядька, везти отказался, когда же Гусар произнес короткую речь, упомянув даже антимонопольный комитет, дядька ответил на это, что он сам себе комитет и даже не только комитет. Толик заговорил о массированном журналистском десанте из центральных изданий, прибывшем ревизовать Ирхайск, а первый репортаж напишут о сфере обслуживания; даже заставил Олега показать редакционную "корочку". При слове "журналисты" таксист немного оживился, но все равно отказался поехать. Привлеченный спором, к ним подошел один из бомбил и предложил отвезти в город журналистов, да и взять с них по божески. Согласились.