Лев Гунин - ГУЛаг Палестины

tolerated. There are rumors among UN staff that the Universal Declaration of Human Rights might be changed soon to fit to the brutal and

ultra-religious regimes' requirements. Please, do something for us before it happened!

The only way to save us is to help us in obtaining the permanent residents status in any civilized country. That could prevent our eventual

removal to Israel.

Please, help!

Family GUNIN:

Alla, Lev, Ina, and Marta GUNIN

Elisabeth EPSTEIN-Gunin

Tel. (514) 499-1294

E-mail: [leog@total.net]

Web Page, dedicated to our case:

www.total.net/~mioara/witness.htm

Григорию СВИРСКОМУ

от Льва ГУНИНА

& КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ НАШЕГО ИММИГРАЦИОННОГО ДЕЛА ПО-РУССКИ

Сначала напишу несколько слов о себе, как Вы просили. Я родился в Бобруйске, сейчас мне 43 года. Моя жена

- Алла - родилась в Бобруйске, ей 40 лет. У меня высшее музыкальное образование, у моей жены - среднее

техническое. Она была начальницей Центрвывоза в Бобруйске. У нас две дочери - Ина и Марта, 12 и 11 лет.

Ина успешно учится музыке, сдает экзамены в университете МакГил, получая каждый раз самые лучшие баллы.

Она играет на пианино и на флейте, а также участвует в лучшем детском хоре в Монреале под управлением

Айвона Эдвардса. Она также пишет рассказы и сказки по-французски. Она может читать и писать по-русски

тоже (я ее научил), но так как ни в русский детский сад, ни в русскую школу она никогда не ходила, для нее

так же, как и для Марты, французский язык - это тот язык, которым она лучше всего владеет. Они неплохо

говорят и по-английски, читают и пишут. Они также понимают идиш и польский. Иврит забыт полностью,

видимо, подсознательно подавлен пережитыми в Израиле стрессами. Марта талантливая юная балерина. Она

была выбрана из многих детей Национальным Балетом Канады, но мы не смогли отправить ее в Торонто на

учебу (Роза знает подробности) - и все опять из-за отсутствия статуса. Марта участвовала во многих спектаклях

и представлениях. Ее "послужной список" уже более длинный, чем у многих взрослых балерин.

И я, и моя жена обладали далеко не богатырским здоровьем уже тогда, когда в 1991 году навсегда покидали

СССР. В Израиле наше состояние сначала улучшилось, особенно в тот период, когда у нас появились какие-то

надежды несмотря на то, что нас привезли в Израиль силой, (pазрешения на выезд мне все равно не давали)

как-то наладить там жизнь. Потом, когда никаких надежд больше не осталось, a я уже получил сотрясение

мозга, и жена несколько травм, когда непосильный труд ни к чему не приводил, и у нас не было никаких

перспектив в жизни, и я, и моя жена - мы почувствовали себя намного хуже. Тут, в Монреале, страх

депортации в Израиль парализует все наши жизненные силы, наше здоровье ухудшается неуклонно и быстро.

Не буду описывать проблемы со здоровьем жены, их у нее десятки. Я еще в Израиле получил страшную

гипертонию, хроническое растяжение связок (с регулярностью в два - три месяца я просто почти не могу

ходить), там у меня начались серьезные проблемы с сердцем, было подозрение на инфаркт. Боюсь, что, даже

если хоть какой-то шанс получить статус у нас есть, мы помрем до того.

Не знаю, с кем и с чем нас сравнить, но, думаю, таких непрактичных, неприспособленных к материальной

жизни людей, как мы, очень мало. Ни в Израиле, ни в Канаде мы не собрали ничего, никаких денег. На жизнь

нам везде хватало, это да. Но не более того. Ни на счету в банке, ни в "чулке" у нас нет и семиста долларов.

Может быть, мы и смогли бы что-то собрать, если бы не расходы на иммиграционные программы. Но мы

потратили астрономическую для людей нашего склада и нашего положения сумму. И теперь у нас нет

практически ничего. Иногда мы сидим вообще без денег, и только чудо каждый раз спасает нас. Я знаю, что в

это трудно поверить, кроме того, есть люди, которые рисуются, заявляя, что у них не на что жить. Но в нашем

случае это не то. Моя жена работает на тяжелой работе, непосильной для нее. Эта работа медленно убивает ее.

Но никакой другой работы ни она для себя, ни я для нее не смогли найти. Я работаю ночью

портье-администратором в гостинице, a с 12-ти часов (неофициально поэтому попрошу об этом не

распространяться) компьютерным инженером, а позже - с 3-х обычно (полуофициально, так что об этой моей

работе тоже не надо никому говорить) - пианистом-аккомпониатором в балете. Кроме того, у меня есть

небольшое дело, которое доходов не приносит, только расходы, но я не закрываю его, так как это надо для

некоторых иммиграционных дел (например, в период, когда я пару м-цев не работал, под него я получил

разрешение на работу, иначе бы не дали). Везде получаю не более 12-ти долларов в час (от 9-ти до 12-ти). И

плачу огромные налоги. Такой режим при моем здоровье - медленная смерть. Иммиграционные власти нашим

плохим здоровьем не разжалобишь, наоборот, больных тут не оставляют. Поэтому о плохом здоровье надо

молчать. Все это я пишу только для Вас - чтобы Вы заранее простили мне вероятную медлительность,

неисполнительность или неадекватную реакцию. Я хочу, чтобы Вы представили мое положение. Работа по 18

часов в сутки, хроническое недосыпание, материальная нужда, страшные головные боли и боли в сердце - все

это мешает мыслить практично и добиваться поставленных целей.

Если бы нас - не дай Б-г - вдруг депортировали в Израиль, у нас нет денег ни на то, чтобы снять там квартиру,

ни на покупку предметов первой необходимости, - ни на что. Мы бы оказались на улице, без средств к

существованию, и погибли бы даже без специальных преследований! Ну, допустим, нас доставили в аэропорт

Бен-Гурион, и мы находимся в зале ожидания. Дальше что? Нам некуда ехать, и не за что. Мы бы уселись на

полу в аэропорту - вот вся жизнь и закончилась. А Роза еще говорит, что нечего вбивать в голову глупые

мысли о самоубийстве. Она никогда, думаю, не была в нашем положении, Саша Орловский никогда не был в

нашем положении, он хитрее. Y других людей есть какая-то здоровая и положительная энергия агрессивности,

даже у очень хороших, и они могут заставить важных людей понять, что им надо помочь. Мы в гораздо более

трагичной ситуации, чем все, кого мы знаем, и мы подвергались гораздо большим преследованиям в Израиле,

и на иммиграционных слушаниях, и в отрицательном ответе комиссии наши права были нарушены больше,

чем права многих других, но мы не обладаем ни силой убеждения, ни способностью манипулировать людьми,

чтобы добиться своего.

А теперь попробую описать то, что произошло вокруг нашей просьбы о статусе так, как Вы просили, хотя и не

уверен, что смог до конца понять и выполнить именно то, что Вы хотели бы увидеть.

Пункт Первыый: СУДЬИ ФАКТИЧЕСКИ УКЛОНИЛИСЬ ОТ СЛУШАНИЙ, ПЕРЕДАВ ВСЮ ИНИЦИАТИВУ

ИММИГРАЦИОННОМУ ОФИЦЕРУ

Это видно из того, что они сказали всего лишь 3-4 фразы за все 3 многочасовых слушания. Доказательство