Лев Гунин - ГУЛаг Палестины

террористические акты против отъезжающих в Израиль, а еще меньше - в то, что солдаты-конвоиры

с автоматами и овчарками могут такие акты предупредить. Конечно, это все чушь собачья. И потом

принципы и методы конвоирования, его цели, поведение израильских солдат и лиц в гражданском

израильтян - не оставляют никакого сомнения в том, что главным и первоочередным назначением

конвоя было именно конвоирование, а не охрана. В этом смысле доставка сотен тысяч советских

людей в Израиль принципиально практически ничем не отличалась от конвоирования фашистами

евреев в Бабий Яр, в Варшавское и другие гетто... Или от сталинского перемещения целых народов.

[Известны случаи, когда во время вооруженного конфликта в Молдавии (Приднестровье) людям

говорили, что их эвакуируют в Москву, а на самом деле доставляли в Израиль. Подробней об этом - в

работе "Еврейские войны" и в книге "Свидетель"]

[От Игоря Т., проходившего беженские слушания в Монреале. В бывшем Союзе Игорь занимался

мелкой спекуляцией. Он возил из Вильнюса, Риги, Пярну товары, чтобы продать их дороже в Москве

и Ленинграде, скупал разные вещи у финских туристов. Однажды в поезде Вильнюс - Ленинград в его

опустевшее купе подсели двое, в каких он сразу же узнал серьезных криминальных авторитетов. Они

сказали, что любая "неорганизованная" (т.е. индивидуальная, вне мафии) криминальная

деятельность должна облагаться налогом. Они были настолько хорошо осведомлены о его

операциях, поездках, перепродажах, что даже назвали в целом верную сумму его заработков за год.

И потребовали заплатить "процент". Таких свободных денег у него тогда не было. Вместо "налога",

сказали они, "ты можешь заплатить услугой". Нужно передать в Питере "одному человеку"

"деревянные" - и от него получить "зелень" и "товар" для передачи в Вильнюсе другому лицу. Они

сказали, что обещают - это будет одноразовая услуга; больше он их, якобы, не увидит, никаких

просьб к нему больше никогда не будет и никаких "откупных" ему платить не придется. Не дожидаясь

его согласия, они оставили ему, то есть, просто навязали, оговоренные "деревянные". Он отдал их в

Питере, получив "зелень" и сверток, которые забрал с собой в Вильнюс. За одну остановку до

Вильнюса его возле туалета поджидали три милиционера, которые сняли его с поезда и привели в

отделение милиции. Там изъяли у него "зелень" и сверток (оказалось так ему объявили, - части

разобранного пистолета) и начали "шить дело". По мере допроса стражи порядка становились все

более агрессивными, а Игорь - соответственно - все более перепуганным и растерянным. Вдруг вошел

человек в штатском, который заявил, что пришел Игоря "спасти". Он "попросил" милицию выйти и

долго рассказывал Игорю обо всех преимуществах сотрудничества с КГБ. Игорь понял, что все было

подстроено. На все уговоры "гебэшника" он отвечал "надо подумать", "не знаю", или еще более

уклончиво. Он был уверен, что зоны теперь не избежать, а на зоне быть стукачом не хотел. К его

приятному удивлению, его отпустили, не взяв никакой подписки и ничего не записав, но и не отдав

конфискованного. Перед тем сотрудник КГБ дал ему нечто вроде визитки с телефоном и именем.

Вернувшись в Ленинград, Игорь знал, что очень скоро от него потребуют вернуть изъятое или

просто убьют. Он попробовал скрываться. К тому времени на него и на брата пришла гостевая виза от

богатых родственников из Франции и были оформлены все документы на выезд, включая заграничный

паспорт. На братьев пришли и израильские визы, которым решили дать ход, направив в АВИР на случай

непредвиденных осложнений (полагали, что так будут лучше защищены). Там им сказали, что для

того, чтобы дать ход просьбе о выезде на ПМЖ в Израиль, те должны отказаться от поездки во

Францию. Тогда братья отказались от использования израильских виз в пользу Франции. Израильские

визы были взяты на всякий случай с собой во Францию. В Париже, где братья должны были сделать

пересадку, на вокзале их окружили несколько человек и зажали их так, что "нельзя было

пошевелиться". Их привели в какое-то закрытое помещение в здании вокзала, типа

административного офиса. Там их обыскали, конфисковав советские паспорта и израильские визы.

Высокий человек, по виду израильтянин, на ломаном русском языке сообщил им, что на одного из

братьев открыто уголовное дело и что по закону (какому? чьей страны?) он не имел права въезжать

на французскую территорию. Им заявили, что их депортируют из Франции за нарушение закона.

Задержавшие братьев отказались назваться и сообщить, кто они такие. Пока братьев допрашивали,

вернулся человек, ранее покинувший помещение с их паспортами и визами. Он всунул им в карманы

(laissez-passer ?) с израильским штампом и их визами, уже оформленными для выезда на постоянное

место жительства в Израиль, у них отобрали все их вещи и документы и доставили снова на поезд,

только в другом направлении, на Бухарест. В Бухаресте их присоединили к группе отъезжающих в

Израиль, приставив конвоиров. Так они оказались в Тель-Авиве].

Илана С.: Мы жили в маленьком городке под Ленинградом, где у мамы были большие связи. Поэтому

мы не сдали свои заграничные паспорта, а выехали с ними. Кроме того, у нас была гостевая виза и штамп

на въезд в Германию. Мой отец, он был формально с мамой в разводе, находился в Германии и хотел

вытянуть нас туда. Конечно, мы могли ехать прямо в Германию и без израильской визы, но с ней у нас

было меньше хлопот в вывозе вещей, и потом - так мы смогли послать большой багаж. Мы ехали с

одной дальней родственницей, которая направлялась к своей семье в Израиль. До нее в поезде дошли

слухи, что в Варшаве всех, кто с израильскими визами, ловят на вокзале или снимают с поезда, чтобы

"не удрали в другую страну". Кроме того, один очень информированный дядечка сказал, что

израильские агенты едут с нами в поезде "от самого Союза", что они знают всех в лицо и по приезде в

Варшаву помогают отлавливать улизнувших. Моя мама, решительная женщина, оставила на попечение

родственницы все наши вещи, и нам с двумя сумками удалось сойти с поезда до Варшавы. Моя мама,

украинка по происхождению, знала польский язык, и мы быстро обменяли доллары и немецкие марки на

злотые, на попутных машинах добрались до другого города, где сели на автобус до Познани.

Водитель второй попутной машины рассказал, что в его городке или деревне целый переполох:

полиция, необычные люди в штатском. Ищут, мол, каких-то двух беглянок. Поэтому мы не стали

предъявлять свои прежние билеты до Франкфурта, а через маминых родственников в Познани (с