Владимир Каткевич - Германская шабашка

Теснотища, низкие потолки, аквариум с рыбками, волнистые попугайчики. Бабушку Уму усадили. Простенькая закуска. Артур сердечник, не выпивает. Лиза не отстает от нас. Берет аккордеон, поет что-то озорное. Артур только улыбается, не подпевает. После третьей Серега затягивает:

- Прощайте, скалистые го-оры-ы!

- Ты что, совсем поехал? - цедит сквозь зубы Виктор.

- Витя, не будь говном, собирай металлолом. - Остановить Серегу трудно. Лиза подбирает мелодию.

- Нелегкой походкой матросской, - подхватываю, - иду я навстречу врагам...

Виктор качает головой, от меня такого не ожидал.

- Гут, - одобряет Лиза. Енц аплодирует.

Принесли кофе.

- Артур говорит, - переводит Виктор, - они не могут сделать вызов Николаю, он узнавал в магистрате.

Малоимущие, потому и не могут.

Уже понедельник. Виктор звонил Олегу. Дети сказали, что папа придет поздно.

- Поехали в город, - предлагает Серега. - Надо с ним поговорить. Сколько можно сидеть?

- А бензин? - спрашивает Виктор.

- Что, мы тебе на бензин не скинемся?

Второй раз я в городе, и снова темно. Долго простаиваем в пробках, наконец, сворачиваем к какому-то пролому. В свете фар остовы машин, ряд пустых гаражей боксов, крыша провалилась. Даже грязь покрыта ржавчиной. Неясные фигуры, прикрывают глаза от света фар, кто-то в плаще. Среди железного хлама две живые машины перемигиваются фарами. Слева треугольный дом, как ломоть торта, проемы окон, рам нет. Чем-то похож на развалины в Орджоникидзе. И река недалеко. Одна машина разворачивается, уезжает. В салоне другой горит свет. Здороваемся с сидящими.

- Павел.

- Тамара.

Еще машина подкралась, немцы. Договариваются с Павлом через окно, не выходят.

- Хлопчики, вам горну веломашину нэ трэба? - спрашивает в плаще. От него пахнет водкой.

- Мне надо съездить на полчасика, - говорит Виктор. - Вы здесь посидите или погуляете?

- Пошли с задутым, посмотрим, - предлагает Серега.

Идем в бокс. Парень включает свет. Лоснится пропитанная маслами земля. Верстак завален грязной ветошью, на козлах задний мост. Стараюсь ни к чему не прикасаться. Ложе из автомобильных сидений, пуховик, белья, конечно, нет.

Парень спускается в яму и говорит:

- Трымай.

Велосипед красавец, рама из толстых трубок, широкие шины с шипами.

- Уступлю за полтинник. - Парень подал руку, Серега вытащил его. - Вы ж в сели живете?

- Мы уже неделю бичуем, - объясняет Серега.

Пятьдесят - это дешево. Немцы продевают тросик с замком в колесо и оставляют велики на улице или в подъезде. Иногда тросики кто-то перекусывает.

- За сорок берешь? - Ему, видимо, очень хочется выпить.

- Мы подумаем, - говорю.

- Ее завтра заберут. - Парень направляется к яме, его пошатывает, спускает велосипед.

Вышли из гаража в нормальную жизнь, трамвай идет, улица освещена, порядок, чистота. Почему этот бомжатник не снесут? Забор, фонари, ухоженные аллеи, самшит, скамейки. Правда, никто на лавочках не сидит. Пригляделся, а за деревьями в глубине приземистые памятники, кладбище. Если случится через такое ночью проходить, совсем не страшно.

Звоню из автомата.

- Аллеу! - Малая. Слышу, собачка лает, может, из рук вырывается или на руки просится.

- Позови папу, - говорю.

- Мама, русские!

- Да брось ты эту собаку! - Светка. Голос сонный. - У него сегодня занятия.

Вам звонила из Берлина.

Просил обращаться на "ты", но при всей ее бесцеремонности снова выкает.

- Она что-то передала?

- Что? Я ничего не слышу. Ты можешь выключить телевизор? Сказала, что письмо напишет.

- Спасибо, - говорю. - Мы завтра позвоним.

- Как же вы позвоните? А номер телефона? Она телефон оставила, запишите.

- Ее телефон у меня есть. Я Олегу позвоню.

- А, - очень разочарованно, ей хотелось бы еще разузнать.

Забавно. В чужой стране, и вдруг дама из Берлина. Забыл спросить у Светки, куда моя попутчица собирается писать. Скорее всего, на их адрес. До востребования навряд ли.

В свое время меня занимал вопрос, могу ли я, советский моряк, отправить по почте письмо. Из Италии в Португалию или из Португалии в Мелитополь. Особист не удивился.

- Зачем тебе? - говорит.

И сам думаю, зачем. В Португалии никого, в Мелитополе тем более.

- Я передумал, - говорю. - А в принципе?

- В принципе, - отвечает, - не советую. - И тушует. Мы с ним в пинг-понг на крытой палубе играли.

Бегу за шариком, спрашиваю:

- Почему?

Видел же в Генуе желтый ящик с рожком. Главное, чтоб из своих никто не кладанул. Обратный адрес: "Дженова, Бернадо-Бреа". Пусть ищут. И отослать в Новую Каховку.

- Есть правила поведения моряка за границей, - чекист бьет крученый. - Слышал?

Слышал, но не читал. Когда нас вечером не выпускали в Рио на карнавал, помпа ссылался на эти правила. Объяснил, что с наступлением темноты увольнения на берег запрещены. Креолки, наверное, думали, что мы боимся темноты. Есть дети, которым на ночь оставляют свет. Одну такую пугливую девочку везли в моем купе.

Она нормально выспалась, а у меня разыгралась бессонница.

Получать за границей письма намного безопаснее, чем отправлять. В Генуе на судно почту приносил один и тот же сотрудник консульства. В бумажном мешке. Я сразу не шел, ждал, пока рассортируют по службам. Приходишь в каюту после вахты, а они уже лежат, простенькие. Адрес обычный: "Италия. Генеральное консульство СССР, т-х...". Круглый женский почерк волновал так же, как и запахи.

Много было разговоров о том, что письма читают. Мотормен на спор написал в деревню Чмаровку, что особист сожительствует со старшей официанткой. Потом протрезвел и испугался. Бутылку он выиграл, но долго переживал, почему не вызывают к помпе. Думал, уже следят, и теннисный стол обходил стороной.

Виктор уже вернулся. Опять движение какое-то, авторазговоры, советы. Хозяин велосипеда еле держится на ногах.

- Ты, Витя, как та баба, - подначивает Павлик. - Ей говорят: "Та гони ты чоловика". А она: "Я бы прогнала, а вдруг он не вернется?".

- Надо подумать, - говорит Виктор.

- Эрих же сказал, что она четыре года простояла. Брать надо.

Едем к себе в деревню. Витя крепко озадачен, не поучает, чуть не прозевал поворот.

- Мы Олегу звонили, - сообщает Серега.

- Я его видел. - Видел и умолчал. Что за человек? - Утром заберет вас. Будете мостить стоянку.

- Как вас? А ты?

- Я завтра уезжаю.

- Решил брать "восьмерку"? За сколько?

- Просит полторы.

- А когда приедешь?

- Дней через десять.

Уехал он ночью, мы еще спали. Технического хлама поубавилось. Все, что осталось, выбросили.

9

Человек из штази Олег гуднул в шесть часов утра. В машине сидел Толик из цирка.

- Нам в pобе ехать? - спpашивает Серега.

- Нет, бpатцы, - отвечает Олег. - Назад отвезти вас не смогу, слишком день загpужен. Поедете электричкой, потом автобусом.