Федор Достоевский - Том 15. Письма. 1834—1881

О происшествии на ярмарке в «торговом селе Березовка Бирского уезда Уфимской (а не Оренбургской. — Ред.) губернии» Достоевский узнал из «Голоса», который регулярно читал за границей. В № 192, 244 и 254 за июль 1867 г. рассказывалось о купце Севастьянове, к которому явился пристав Ватланов и от имени исправника Васильева потребовал 5000 руб. Купец отказался дать взятку. Вскоре он был схвачен сотскими, и под угрозой расправы исправник потребовал у его жены уже 10 000 руб. Севастьянов вновь отказал и тотчас же был высечен розгами. После экзекуции исправник предложил купцу расцеловаться с ним и его подручными, говоря при этом: «Мы с Вами не сошлись в принципах. Вы позабрали себе большой капитал и не хотели с нами поделиться. Теперь мы с вами квиты, вы молчите, и мы не будем говорить» ( Г . 1867. 14 (26) июля, № 192). Севастьянов молчать не согласился, и дело попало в суд (как известно, купцы 1-й и 2-й гильдий были освобождены от телесных наказаний еще при Екатерине II).

В 1860-е гг. правительством Александра II были реформированы центральное и местное управление, порядок судопроизводства, система народного просвещения, деятельность печати.

Эпоха Петра I и его реформаторская деятельность постоянно привлекали внимание Достоевского. Признавая необходимость петровских преобразований, позволивших русской культуре усвоить плоды многолетнего развития европейской мысли, Достоевский неоднократно подчеркивали то, что эти реформы образовали глубокую пропасть между высшими классами и народом. Через несколько лет в записной тетради 1872–1873 гг. Достоевский отметит: «Все реформы нынешнего царствования суть прямая противуположность (по существу) реформам Петра Великого и упразднение их во всех пунктах. <���…> Нынешнее царствование решительно можно считать началом конца петербургского периода (столь длинного) русской истории. (Задыхание России в тесных петровских рамках)» (см.: ПСС. Т. XXI. С. 268).

В 1857–1859 гг. правительство создало несколько акционерных обществ для строительства сети железных дорог. Одной из основных целей этого строительства было обслуживание хлебного рынка. Для этого предусматривалось прежде всего несколько южных линий, построенных в конце 1860 — начале 1870-х гг.: Москва — Курск — Харьков (1868); Москва — Рязань — Козлов — Воронеж (1869); Москва — Смоленск — Минск — Брест (1871). Тогда же сеть дорог связала Одессу с Украиной и Бессарабией.

Позиция М. Н. Каткова в начале 1860-х гг. была откровенно националистической, шовинистской. На то, что в данном случае речь идет о П. А. Висковатове, указала жена писателя (см.: Достоевская А. Г. Воспоминания . С. 403).

Встреча с И. А. Гончаровым произошла 25 июня (Гончаров пробыл в Баден-Бадене с 18 июня по 19–20 июля).

Еще в 1863 г. Гончаров был произведен в действительные статские советники.

Отношение Гончарова к И. С. Тургеневу в течение многих лет было болезненно-пристрастным. Причины такого отношения изложены с исчерпывающей полнотой самим Гончаровым в своеобразной исповеди «Необыкновенная история. (Истинные события)», написанной в 1875–1878 гг. и не предназначавшейся для печати (см. ее текст: Сборник Российской Публичной библиотеки. Пг., 1924. Вып. 1. С. 88—173).

Здесь в тексте письма описка: речь идет о событии 1865 г.

Эта «главная мысль» вложена в романе в уста Потугина.

Роман «Дым» тотчас по выходе привлек широкое внимание читающей публики. Друг Тургенева, П. В. Анненков, так рассказывал об этом в письме своему корреспонденту: «Петербург в эту минуту читает „Дым”, и не без волнения. <���…> Большинство испугано романом, который приглашает верить, что вся русская аристократия, да и вся русская жизнь, есть мерзость» (Новь. 1888. Т. XXIII, № 20. С. 201). Майков отнесся к роману отрицательно. Позднее он писал Достоевскому: «Насчет Тургенева так и должно было быть. Воображает из прекрасного далека, что Россия на коленях примет всё, что он плюнет, — а оказалось, что она смеет думать сама и тебя судить. „Да как же она смеет? Да чтоб ей провалиться!” Вот весь процесс в чем» (Д. Письма. Т. 2. С. 388).

В ответном письме Майкова от 27 августа 1867 г. сообщалось, что H. H. Страхов «написал очень учтивый и хороший разбор „Дыма”». Статья Страхова появилась в майском номере «Отечественных записок» за 1867 г. (подробнее о ней см.: Тургенев. Сочинения. Т. 9. С. 536–537).

Знакомая Тургенева, H. A. Островская, так передала в своих «Воспоминаниях» рассказ самого писателя о впечатлении, произведенном «Дымом» в кругу петербургской аристократии: «…когда вышел „Дым”, они, настоящие генералы, так обиделись, что в один прекрасный вечер в Английском клубе совсем было собрались писать мне коллективное письмо, по которому исключали меня из своего общества» (Тургеневский сборник. Пг., 1915. С. 91).

Позднее, в «Дневнике писателя» 1873 г., Достоевский, ссылаясь на Э. Ренана, писал, что Христос «есть идеал красоты человеческой, тип недостижимый, которому нельзя уже более повториться даже и в будущем» ( ПСС . Т. XXI. С. 11; ср. также широко известные строки о Христе из его письма к Н. Д. Фонвизиной: наст. том. С. 96).

Речь идет о Н. И. Утине. В 1863 г., будучи предупрежден о предстоящем аресте, он эмигрировал за границу и жил сначала в Лондоне, затем в Женеве.

В данном письме Достоевского, как и в ряде близких по времени других писем к Майкову, H. H. Страхову и С. Д. Яновскому, высказаны те его антизападнические и почвеннические настроения конца 1860-х гг., которые отразились в романе «Бесы».

Имеется в виду несохранившаяся статья Тургенева «Семейство Аксаковых и славянофилы», задуманная, как явствует из комментируемого письма, в 1867 г. (а не в 1869 г.; ср.: Тургенев. Сочинения. Т. 14. С. 572). В 1874 г. она должна была войти в состав «Литературных и житейских воспоминаний» (см.: Тургенев. Письма. Т. 13, кн. 1. С. 272), но из-за резко отрицательного отношения И. С. Аксакова к самому факту появления подобной статьи Тургенев отказался от своего намерения. Не включал ее писатель и в собрания сочинений 1880 и 1883 гг. (см.: Тургенев. Сочинения. Т. 14. С. 305).

Достоевский вспоминает о встречах с Тургеневым в сентябре 1863 г. в Баден-Бадене.

Выход романа «Дым» до крайности обострил идеологические расхождения между писателями. На их дальнейших личных взаимоотношениях сказалось переданное Тургеневу Анненковым известие о том, что якобы некое письмо Достоевского об их баденской встрече было передано последним в редакцию «Русского архива» для опубликования в 1890 г. Тургенев вынужден был обратиться с письмом к П. И. Бартеневу (см.: Тургенев. Письма. Т. 7. С. 17–18). Виновником этой неприятной истории оказался Майков, показавший письмо Достоевского племяннику П. И. Бартенева Н. П. Барсукову (см. письмо Барсукова Бартеневу от 19 января 1868 г.: ЛН. Т. 86. С. 411).