Маруся Климова - Голубая кровь

А теперь Маруся даже не могла узнать эту комнату, здесь было пусто, и посередине стоял прямоугольный стол, у стены продавленный диван, а на полу валялись пустые бутылки. Тут в коридоре раздался какой-то шум. В комнату вбежал бородатый тщедушный мужичок небольшого роста. Он держал в руках бутылку портвейна и тряс ею. "Ужас, ужас, - вопил он, - прийти на день рождения к семнадцатилетней девушке с бутылкой! Девушкам дарят цветы, а не эту гадость! Кому же это могло прийти в голову!"

"А, - устало протянула Света, - это папашка, познакомьтесь. Папа, да перестань ты, ради Бога!"

Но тот и не думал успокаиваться. "А ты замолчи, когда говорят старшие! Я все равно узнаю, и вам же будет хуже!" Марусю это очень удивило, ведь на столе стояла целая батарея бутылок, почему же он придирался именно к этой? А бутылку, оказывается, принес Вова Гольдман и забыл на кухне. Теперь он сидел страшно злой и уже собирался уходить. Света умоляюще посмотрела на него. Маруся встала и сказала: "Извините, это я принесла. Другого подарка под рукой не оказалось, вот я и решила..."

"Ах, Марусенька, что же с вами стало! Ведь вы всегда были такой приличной девушкой! И родители у вас, по-моему, очень достойные! Почему же такой странный подарок? Почему такое убожество? Зачем непременно напиваться? Давайте лучше с вами потанцуем!"

Он подскочил к Марусе, сжал ей руку в своей потной ладони и закружил по комнате. В это время кто-то включил проигрыватель. Это был тот же самый проигрыватель, и даже пластинка была старая! Маруся подумала, что, наверное, они ее так и не снимали, и все время ставили лишь эту пластинку. Из соседней комнаты доносились какие-то звуки, шарканье, кашель. Наконец танец закончился. Маруся вышла в коридор и увидела, что из приоткрытой двери выглядывает светина мама. Она очень постарела и опухла. На ней был рваный халат, волосы висели сосульками. Она криво улыбнулась и закрыла дверь. А Вова Гольдман уже надевал куртку. Света цеплялась за его рукав. "Я тебя прошу, останься, ты испортишь мне весь день рождения! Ведь это же единственный раз, когда ты пришел, и вот опять уходишь! Я прошу тебя, хочешь, я перед тобой на колени встану!" - Света уже рыдала, но Вова холодно отстранил ее от двери и сказал: "Пошла вон! Надоела!" И хлопнул дверью. Света так рыдала, что из соседней комнаты вышел Коммунист и, икнув, спросил у Маруси: "Чего это с ней?"

"Да, Гольдман ушел - а она его любит, и вот видишь..."

''А-а-а!" - Коммунист взял Свету за руку и повел за собой. Маруся пошла за ними. Там Коммунист посадил Свету на стул и стал старательно целовать взасос. Вид у него был такой, как будто он выполняет тяжелую работу. Наконец Света перестала рыдать и склонилась к Коммунисту на плечо. Посидев так немного, она встала и вышла из комнаты, на прощанье игриво помахав ручкой. Тогда Коммунист схватил со стола бутылку водки и стал жадно пить, причем первый глоток он выплюнул за окно, приговаривая: "Дезинфекция - прежде всего! Чистота - залог здоровья!"

Маруся поняла, что пора уходить, и вышла в коридор Она хотела попрощаться со Светой, но ее нигде не было. Наконец она открыла дверь ванной. Света была там, она стояла на коленях в луже собственной блевотины. Она подняла на Марусю мутные глаза, икнула и сказала: "Мурка, а помнишь, как мы с тобой танцевали па-де-катр?"

Примерно через неделю, утром, прийдя в школу, Маруся увидела, что все бегают по коридору и шепчутся, а их классная руководительница вся растрепанная, с черными потеками краски у глаз, выходит из кабинета директора. Оказывается, директору позвонили из отделения милиции и сообщили, что учащаяся их школы была задержана у гостиницы за приставание к иностранцам. Сперва долго не могли выяснить, какая это учащаяся, потому что она наврала фамилию, назвавшись Степановой, и к директору потащили Машу, но Маша с негодованием все отрицала, и потом только выяснилось, что это Света.

Света после школы пошла к гостинице, может, она так уже не в первый раз ходила, но она говорила, что в первый, и ей, конечно, поверили. Ну конечно, она пошла не в школьной форме, она переоделась в кофточку с блестками и черную короткую юбку, накрасила губы и глаза и встала у входа, как будто кого-то ждала. Швейцар ее спрашивал, кого она ждет, и что она делает, она сказала, что ждет маму, что ее мама здесь работает. А потом подошли два немца, один постарше, а второй совсем молодой. Ей понравился тот, что постарше, и она заговорила с ним по-немецки. Он отвечал ей благосклонно, они познакомились, и он пригласил ее в номер. Но когда она с немцем входила в гостиницу, ее задержал мужик в штатском и попросил предъявить документы. Это швейцар, конечно, капнул. Она стала рыдать, немец быстро смотался, а Свету доставили в отделение милиции, где стали выяснять ее личность.

В школе целую неделю продолжались ужасные разборки.

На комсомольском собрании Свету убрали из комсоргов, а на ее место выбрали другую девочку. Потом Свету и вовсе забрали из школы. Гриша тоже знал обо всем этом, но ничего особенного не говорил, а все молчал. У него вообще была теория, что говорить надо как можно меньше, потому что, когда ты говоришь, даже о погоде, ты все равно даешь про себя какую-то информацию.

Почти все школьные полруги Маруси вышли замуж за иностранцев. Маруся же какое-то время жила с Костей, потом, после того, как он попал в психбольницу, она его бросила и жила одна. Почти все мужики вызывали у нее отвращение, и она общалась, в основном, с Павликом.

Подруга Маруси Степанова рассказывала ей: "Ты не знаешь, что значит трахаться по дружбе! Бывает, ночью сидишь за бутылочкой, разговариваешь, и ему на тебя наплевать, и тебе на него тоже, и вдруг трахнешься. Просто по дружбе. Нет, тебе этого не понять."

Степанова вышла замуж за немца. На ее свадьбе был один француз, друг степановского мужа. Он ничего не пил, только воду, и все говорили, что он бывший алкоголик. Над ним все хохотали, а кто-то предложил налить ему воды из унитаза. Француз по-русски не понимал ни слова. Подруга Степановой Лара сразу же уселась ему на колени. Лара была наряжена в балетную пачку и прозрачную черную блузку. У француза был довольный вид, и он победоносно оглядывался по сторонам, словно приглашая всех разделить его триумф. На его лице словно было написано: "Да, мы, французы, настоящие мужчины!" Рядом сидела еще одна подруга Степановой, Наташа, и с завистью смотрела на Лару. Казалось, она ждала, когда Лара хоть на минутку сойдет с колен француза, хоть в туалет, но Лара и не думала ухолить. Она сидела прочно. Позже Маруся узнала, что Лара вышла за него замуж и уехала в Париж, а там с ним развелась и теперь живет с миллионером, и у нее много машин и разных вилл.

Была еще одна подруга, Ира, она тоже нашла себе француза, но ей француз попался какой-то ненормальный. Он был совершенно плюгавый, слабоумный и постоянно нес всякую чушь. Он говорил: "Vous, les russes, vous, allez, avec les drapeaux rouges dans les rues" и так далее.