А Кобринский - Плачущий осел

А.Кобринский,"ПЛАЧУЩИЙ ОСЕЛ", роман-дневник

продолжение IV

38

В Израиле очень много партий. Очевидно, что политической партию можно назвать тогда, когда она участвует в борьбе за власть. С этой точки зрения существование религиозных политических партий недопустимо. Неэтично, как мне кажется, верующим людям создавать особую партию, призванную участвовать в грязных политических интригах и махинациях. Жизнь показывает, что религиозные партии, дорвавшись до государственной кормушки, становятся нечистыми на руку не меньше, если не больше, остальных политических партий. Что касается меня лично, то я вообще против всяких партий религиозных, ультраконсервативных, нерелигиозных, сионистских, либеральных, коммунистических и прочая... Я не сомневаюсь в том, что любая из этих партий, если дать возможность быть правящей и единственной, неизбежно превратится в Фундамент, на котором будет воздвигнуто здание тоталитарного режима. Как показывает история, дело не в светлых и многообещающих программах, а в природе иерархии, которой пронизана любая партийная организация. Все живые существа со стадным инстинктом (в том числе и человеческое общество) придерживаются иерархии гипнотического подчинения, вытекающей из лежащей в основе их поведения, агрессивности. Слабый подчиняется сильному - вожаку, лидеру, вождю. Кто не подчиняется, того уничтожают, или изгоняют, или ославляют, или игнорируют. В этом смысле израильские политические партии ничем не отличаются от политических партий в других странах. В любой из них есть вождь - маленький, потенциальный фюрер. Этому маленькому фюреру стать большим мешает только одно обстоятельство - узаконенное существование многопартийной системы. В этом случае, дорвавшемуся до государственной власти, не дают развивать волчий аппетит лидеры и вожди других политических партий, поднимая при наличии подобных попыток дурно пахнущий гвалт, окропляя его для толпы духами высокопарной фразеологии. Базой для возникновения любой политической партии, как это не странно, являются не какие-либо объединяющие группу людей высокие политические устремления, но прежде всего наличие в структуре человеческого общества представителей 2-группы населения, неспособной, по своей генетической структуре, адекватно контактировать с реальным объектом. Эта группа населения легко поддается гипнотическому, в зависимости от тех или иных субъективных причин, воздействию той или иной политической пропаганды и, вступив в ту или иную партию, начинает слепо подчиняться ее дисциплинарному уставу и, прежде всего - вождю. Очевидно, что надобность в политических партиях отпадет сама собой при достаточном увеличении относительной численности представителей 3-й группы населения и появлении первых признаков отмирания государства - попыток отказа функционирующей общественной структуры от плюрализма относительного в пользу абсолютного.

39

Асе нужно было закупить косметические кремы. Мы поехали в Тель-Авив. Магазин препаратов находился в районе Дизенгоф-центр. В этом же районе находился известный на весь Израиль магазин русской книги ?Скрижали?, где время от времени организовывались встречи приезжающих из России (как навсегда, так и на гастроли, или просто повидать Израиль) известных писателей, поэтов, бардов, артистов и других представителей искусства с интеллектуальной русскоязычной публикой. Инициатором этих встреч была хозяйка ?Скрижалей? Нехама Графц. После того, как мы закупили кремы, я сказал Асе, что хочу заскочить на пять минут в ?Скрижали? посмотреть что нового поступило из книг. Ася, чувствуя недомогание, согласилась с натяжкой. Помещение было застлано сигаретным дымом. В этом чаду за председательским столом восседала Нехама Графц и три знаменитых киноактера - Закаков, Табалов, Кунилин. Из них, как я понял, Закаков и Кунилин репатрианты, Табалов - турист. Эта разница резко сказывалась на душевном их состоянии. Не знаю сколько времени прошло со дня абсорбции Закакова и Кунилина, но судя по их внутренней истерзанности, выражавшейся в заострившихся лицах и нервных пульсообразных, лишенных плавного движения, жестах; с израильской действительностью они уже сталкивались. Табалов-же выглядел уравновешенным, рассудительным и уверенным. Ему-то что? удовлетворил давнее желание побывать на Святой Земле, посмотрел как здесь люди живут - ступил ногой на шершавые библейские камни и домой. Глаза у Кунилина все время были влажными - набухли от за сдерживаемых слез. Более всех запомнился Закаков. Он явно завидовал Табалову - не таланту, нет (сам был наделен не менее). Я думаю, цельности, нормальной русской естественности - корню. Разговор коснулся причины, которая побудила Закакова покинуть Россию. Он сказал: ?Мое материальное положение позволяло мне одевать дочку во все фирменное, да и зазорного в этом ничего нет - я хотел, чтобы одевалась она элегантно и красиво. Но даже имея деньги, позволить себе эгого я не мог. Слишком много бедных людей в России и все они, как правило, озлоблены. Смотри, как одета, - говорила соседская беднота, - видать здорово на нашей кровушке папка с мамкой нажились! Могла ли получить правильное воспитание моя девочка, слыша подобное? - могла? закончил он, вопрошая настойчиво смущенно молчащего Табалова. В Закакове ощущалась трагедия человека, покинувшего родину и плюс к этому тщеславие и агрессивность творческой личности. Больше пятидесяти лет он, еврей па матери, считал себя, несомненно русским. И вот тебе на - Израиль, еврейский театр, иврит. "Ты знаешь, как звучит на иврите великое слово - народ?! обратился он снова к Табалову, - ам!... Ам!? - повторил он и сделал соответствующее движение головой и клацнул зубами, изображая серого волка, проглотившего красную шапочку.

Завершение обычное - вопросы, ответы, автографы, интеллигентный гвалт. Я принялся осматривать книжные полки. Новых книг не приметил, да и денег после Асиных покупок кот наплакал. Неожиданно ко мне подошла женщина молодая, высокая, похожая чем-то на Дон-Кихота. Произнесла мою фамилию и улыбнувшись, представилась: ?Тереза Маршайню. Работаю в газете ?Двенадцать колен?, журналист. Мне Нехама рассказала о вашей стычке в ее магазине с Лойфманым. Меня это заинтересовало. У вас есть какие-нибудь материалы этому вопросу? Можно ли назначить вам встречу - взять интервью?? 40 Чуть больше года тому назад по гостевой визе приезжал ко мне Семен Рубда. Жил он у своих родственников в Иерусалиме, но неделю провел у меня в Веер-Якове. Как-то в одной из наших бесед он выразил желание быть опубликованным в каком-либо израильском русскоязычном журнале. В каком? крутили мы и ВЕРтели и, наконец, решили послать подборки наших стихов в журнал ?11?. Одно стихотворение Семена, из десяти им посланных, редактор Мануил Нудман соблаговолил опубликовать через год. При этом в телефонном разговоре заверил меня, что я появлюсь в том же номере, что и Семен. Но меня, по каким-то неизвестным причинам изъяли. Правда, господин Мануил Нудман проинформировал, что произошло это по вине редколлегии, потому что он-де как раз в это время был в отпуске и что до конца года меня непременно тиснут и что мои стихи уже набраны... До указанного срока осталось два месяца. Поживем, увидим! Я, собственно говоря, не горю желанием публиковаться в периодических изданиях, но с журналом ?11? у меня особые счеты. В этом журнале был опубликован Евстрат Лойфман. Разве имеет моральное право Евстрат появляться в израильских периодических изданиях, выставляя себя при этом борцом за сионизм, после его известных заявлений для советской прессы? Ох уж эти кондовые брежневские времена!