Екатерина Кокурина - Истории с небес

Мэтт долго стоял, покачиваясь (время шло уже к обеду), посреди погреба, пытаясь решить этот сложный вопрос, но это ему так и не удалось, и он пошел обедать, в сердцах хлопнув дверью. Пообедав и немного отойдя, Мэтт решил приделать на дверь погреба еще один замок и выкинуть эту историю из головы.

Но на этом дело не кончилось. В сентябре обнаружилось, что выпито еще того больше, к тому же пропала бутылка старого бренди, которое Мэтт берег для себя на случай простуды. Становилось ясно, что его кто-то злонамеренно обкрадывает, и Мэтт решил во что бы то не стало выяснить -- кто?! Весь следующий месяц Мэтт неусыпно следил за дверью в погреб и готов был поклясться -- никто кроме него туда не заходил. Каково же было его изумление, когда и в октябре он недосчитался многих дорогих своему сердцу бутылок!

-- Что же это такое? -- недоумевал Мэтт. -- Уж не нечистый ли строит мне козни? Отродясь ни о чем подобном не слыхивал!

Мэтт долго еще терзался бы этими вопросами, когда б ему не помог случай. Как-то утром он проснулся раньше обычного и решил, по своему обыкновению, пропустить с утречка кружечку доброго эля. Обнаружив, что в доме все пиво вышло, Мэтт взял большой кувшин и полез в погреб. Едва приоткрыв дверь, он услыхал из погреба тихое чмоканье, как будто кто-то торопливо пил что-то очень вкусное. Мэтт не растерялся. "Ага! -- подумал он. -- Кажется, сейчас я поймаю этого неуловимого вора!" И тихонько скользнул в погреб.

Спустившись он смекнул, что чмоканье доносится из дальнего угла, от самой большой бочки с пивом. Стараясь ступать неслышно, Мэтт прокрался туда и застыл, вглядываясь в полумрак. То, что он там увидел, заставило его взвыть от ужаса.

А увидел он маленького, ростом не больше двух футов, старичка, от души присосавшегося к крану огромной пивной бочки и причмокивающего от удовольствия. На старичке была красная курточка и того же цвета остроконечный колпачок. Услышав жуткий мэттов вопль, старичок обернулся, тоже вскрикнул -- тоненько, как цыпленок, -- и собрался было улизнуть. Но тут ему не повезло -- Мэтт уже очухался, и не желал упускать вора, кем бы он там ни оказался. К тому же, клуракан (а это был именно он!) только что изрядно хлебнул пивка и немного отяжелел, а Мэтт был настолько трезв, насколько это вообще было для него возможно. Поэтому он выиграл короткое состязание в беге, и через полминуты уже держал за шкирку трепыхающегося и визжащего клуракана.

Только тут Мэтт смог как следует рассмотреть диковинного вора. Свой колпачок клуракан где-то потерял и теперь сиял розовой лысиной, окруженной взлохмаченными седыми волосами. Из-под густых седых бровей сверкали маленькие и хитрые глазки. Носом клуракан превосходил самого Мэтта -- до того он был ярко-красный.

-- Да... ну и фитюлька! -- глубокомысленно проговорил Мэтт. -- А пьет почище лошади!

-- Хозяин, гляди, у тебя пиво вытекает! -- хитро пропищал клуракан. И действительно, в пылу погони Мэтт не обратил внимания, что кран бочки все еще открыт.

Но если клуракан собирался воспользоваться замешательством Мэтта и сбежать -- он жестоко просчитался. Не спуская со своей добычи глаз Мэтт завернул кран и спросил:

-- И кто же ты такой?

-- Я -- честный ирландец, хозяин! Не станешь же ты сердиться на честного ирландца за то, что у него пересохло в горле, и он позаимствовал у тебя немножко пива -- кстати, кисловатого...

-- Ты мое пиво ругать не смей! -- рявкнул обиженный Мэтт. -- Лучше скажи, сколько вас таких здесь было?

-- Каких -- таких? -- озадаченно переспросил клуракан.

-- Ну, таких малявок, как ты. Это ж надо, сколько вы всего повыпили! Видать, вас тут было не меньше дюжины!

-- Да что ты, хозяин, -- обиделся в свою очередь клуракан. -- Никого кроме меня тут не было! Если б я привел друзей, твоего погреба нам хватило бы ненадолго!

-- Ты хочешь сказать, что один выпил такую прорву? -- спросил Мэтт и от души расхохотался.

Клуракан даже нахохлился от обиды:

-- Ну да, я один, а ты что, мне не веришь?

-- Кто ж тебе поверит, фитюлька!

-- Я тебе не фитюлька! -- закричал разгневанный клуракан. -- Я -клуракан, происхожу из древнего уважаемого рода, и такого глупого верзилу, как ты, мог перепить еще грудным младенцем!

Но Мэтт, не обращая никакого внимания на древность рода клуракана, продолжал хохотать. Клуракан же еще больше разошелся:

-- Ах, ты мне не веришь! Ах, вот как! А ну, давай поспорим, что я выпью больше тебя, а когда ты свалишься под стол -- еще и за твое здоровье выпью!

Тут Мэтт перестал хохотать. Как всякий ирландец, он обожал биться об заклад, к тому же он подумал, что запросто перепьет хвастливого клуракана. И он сказал:

-- Ладно, давай поспорим! И на что же мы будем спорить?

Клуракан почесал лысину одной рукой, потом второй, а потом сказал:

-- Слушай, ты не мог бы опустить меня вниз? Когда я вишу в воздухе, мне плохо думается.

-- А ты не сбежишь? -- подозрительно спросил Мэтт, слышавший, что подобным тварям верить нельзя. Но клуракан смерил его таким оскорбленным взглядом, что Мэтт, не говоря ни слова, опустил того на пол.

Клуракан, действительно, и не думал сбегать. Недоверие Мэтта к его пьяницким талантам задело его за живое. Теперь для него стало делом чести доказать глупому верзиле, как жестоко он заблуждался. И, конечно, получить с него за это как следует. Поэтому через пару минут сосредоточенных размышлений клуракан воскликнул:

-- Придумал! Если ты проиграешь, то навсегда оставишь меня в покое, позволишь пить, сколько влезет, и угощать друзей -- за твой счет, разумеется!

-- А если я выиграю? -- спросил Мэтт. Его гораздо больше интересовал этот вопрос, потому что он не сомневался, что выиграет.

-- А если ты выиграешь -- я покажу тебе богатый клад и навсегда оставлю в покое, уйду, куда глаза глядят.

При слове "клад" Мэтт оживился.

-- Клад? -- переспросил он. -- Вот это здорово. А ты не врешь?

-- Клянусь чем хочешь. Я их несколько знаю.

-- Ну что же, твои условия хороши и справедливы. Идет!

И они ударили по рукам.

Оружием поединка с общего согласия выбрали эль -- напиток почтенный и всеми любимый. Мэтт наполнил огромный кувшин лучшим элем, какой только нашелся в его погребе, достал самые большие кружки, и соперники уселись друг против друга за столом из неструганых досок. Вернее, это Мэтт сидел за столом -- клуракану, из-за маленького росточка, пришлось устроиться прямо на столе. От закуски -- недостойной уловки в честной борьбе -- оба с негодованием отказались.

Клуракан, важный, как король, восседал на столе, болтал ногами и хитро посматривал на Мэтта. Под нос он бурчал не то какую-то песенку, не то стишок. Когда Мэтт поставил перед ним кружку с элем, клуракан заметно приободрился. Двумя руками он с большим трудом поднял огромную (и не только для него) кружку, похмыкал, понюхал, отхлебнул глоточек и сказал с довольным видом: