Екатерина Кокурина - Истории с небес

-- Да... Пустота... Кругом -- одна пустота... -- пробормотал обессилевший Фреавар. Но вдруг его гордый дух воспрял в последний раз: он схватил с полки Книгу и, потрясая ею, гневно закричал:

-- Вот он, корень зла! Нет, это и есть само зло! Будь ты трижды проклята, проклята вовек! Пусть я буду последним, кого ты погубила!

Прокричав эти слова, Фреавар с размаху бросил Книгу в огонь, и в тот же миг упал рядом бездыханный. Раздались оглушительные раскаты грома, черная молния сверкнула и поразила купол Башни. С жутким грохотом Башня низверглась вниз -- ибо не было больше у нее хозяина.

Так погиб Фреавар, последний повелитель Стихий. Так вместе с ним погибла Книга. Так Стражи Стихий обрели, наконец, покой -- до тех пор, пока не найдется дерзкий безумец, который захочет воскресить древнее зло.

История о Дикой Охоте

А вот история из Уэльса.

В полумиле от маленькой деревушки Кьюри стоял старый хутор. Там в полном одиночестве жила немолодая англичанка, миссис Пампкинс. Никто точно вам не скажет, почему она там поселилась -- говорили, что в молодости она была прислугой, а хутор получила в наследство от покойного мужа. Миссис Пампкинс была небогата и держала трех коров чтобы прокормиться. Она сама ухаживала за ними, сама кормила и доила. Масло и сметана у нее были отменные, и в деревне их охотно покупали. Если б не строптивый и нелюдимый нрав миссис Пампкинс, соседи с радостью завели бы с ней дружбу. Но гордячка-англичанка как будто считала жителей Кьюри людьми второго сорта, а потому, после нескольких робких попыток с ней поладить, они оставили миссис Пампкинс в покое.

Миссис Пампкинс не отличалась приятной внешностью. Худая и костлявая, она держалась так прямо, словно проглотила палку. Лицо у англичанки было из тех, что принято называть "лошадиными", а холодные бесцветные глаза ничего не выражали, кроме презрения ко всему миру. Она одевалась в глухое темно-коричневое платье, висевшее на ней, как на вешалке, а из-под чепчика у нее не выбивался ни один волосок. Миссис Пампкинс исправно посещала церковь и была бы во всех отношениях безупречной особой, если б не одна тайная слабость. Дело в том, что миссис Пампкинс была ужасно скупа.

Торговаться с ней было сущим наказанием. Каждый полупенс она отстаивала с таким холодным упорством, что хозяйки вскоре сдавались и рады были еще приплатить, только бы она оставила их в покое. А миссис Пампкинс невозмутимо удалялась, даже не сказав ни одного доброго слова на прощание. Нищим она ни разу не подала даже куска хлеба. Чему дивиться -- миссис Пампкинс не любили. "Ах! -- вздыхали женщины. -- Если б ее масло не было таким душистым, а сметана -- такой белоснежной!" Но масло и сметана были так хороши, что им оставалось только терпеть. Мужчины же каждый вечер обсуждали в пивной, сколько миссис Пампкинс скопила денег и где она их прячет. Нельзя сказать, чтобы кто-то так уж сильно желал англичанке зла, но многие сходились на том, что ее неплохо бы проучить.

Однако страшное несчастье, которое приключилось с миссис Пампкинс, заставило всех жителей Кьюри содрогнуться.

Началось все в чудесный сентябрьский вечер, когда поля в свете заходящего солнца становятся синими, а теплый воздух пахнет вином. Миссис Пампкинс доила пеструю корову, сосредоточенно наблюдая, как молоко пенится в подойнике. Корова спокойно жевала жвачку, лишь изредка встряхивая головой, чтобы избавиться от докучливых мух. Миссис Пампкинс рассеяно бросила взгляд в дальний угол коровника, и вдруг замерла: она увидела, что там шевелится что-то темное и мохнатое. "Собака, что ли?" -- подивилась миссис Пампкинс, но тут непонятная тварь встала на задние лапы, и стало ясно, что это никакая не собака. Существо было похоже на пятилетнего ребенка, но только сплошь обросшего шерстью и коренастого. У него было морщинистое темное личико, маленькие веселые глазки, похожие на поросячйи, и огромные остроконечные уши. Одето оно было в мешковатые коричневые штаны.

-- Не бойся, хозяйка, -- сказала тварь грубоватым голосом, явно обращаясь к миссис Пампкинс.

-- Что? -- пораженно переспросила англичанка, не ждавшая, что подобное существо вдруг заговорит с ней.

-- Я говорю: не бойся меня! -- повторило оно, подходя поближе. -- Я не причиню тебе вреда! Я -- только бедный странник, ищущий приюта.

-- Бедный странник, ищущий приюта... Но кто же ты такой?

-- Здешние кличут меня Бубах. Зови и ты меня так.

Миссис Пампкинс как завороженная смотрела на него, не зная, что ей делать. Не сказать, чтобы она так уж испугалась -- скорее растерялась. Тут она заметила, что корова все так же безмятежно жует жвачку, не обращая на странного гостя никакого внимания. Это почему-то успокоило миссис Пампкинс, и она нашла в себе силы спросить:

-- А что ты такое?

-- Ты ведь из Англии, да, хозяюшка? Там живут мои родичи, вы зовете их брауни. Ты о них слыхала?

Миссис Пампкинс понимающе кивнула. Конечно, она слыхала о брауни.

-- Ты домашний дух, -- заключила она.

-- Не совсем домашний, -- поправил ее Бубах. -- И не совсем дух. Но в общем ты права. Я живу рядом с людьми и помогаю им, чем могу. В награду я прошу лишь немного сливок.

-- А что ты делаешь здесь, в моем коровнике?

-- Об этом я и хотел потолковать с тобой. Я рад, что ты не боишься меня. Иногда люди непонятно почему боятся меня.

Сказав так, Бубах робко улыбнулся миссис Пампкинс и продолжил:

-- Мои хозяева -- славные люди! -- переехали в большой город. Я не смог последовать туда за ними. В городах не место таким, как я. Теперь у меня нет хозяев, и вот я брожу в поисках пристанища. Быть может, ты разрешишь мне поселиться здесь?

И Бубах снова робко улыбнулся и умоляюще посмотрел на миссис Пампкинс. Та оценивающе поглядывала на него, размышляя, будет ли ей от Бубаха польза, и не будет ли смертным грехом пустить его в дом. Наконец, она спросила:

-- Говоришь, умеешь работать?

-- Да, хозяйка, -- поспешно заверил ее Бубах. -- Ты будешь довольна. Я все умею делать, и к тому же знаю рецепт самого вкусного масла на свете!

-- Подожди меня здесь! -- приказала миссис Пампкинс и пошла в дом за Библией. Вернувшись, она ткнула ее под нос Бубаху и строго спросила:

-- А это ты чтишь?

Бубах спокойно взглянул на Библию и ответил:

-- Нам запрещено касаться этой Книги. Она написана не для нас. Но я не боюсь ее -- я не из бесов. Я помню времена, когда Книга еще не была написана, а Закон не был дан. Если не знаешь, можно ли оставить меня здесь -- спроси у священника.

-- Так я и сделаю, -- кивнула миссис Пампкинс. Тут ей в голову пришло еще одно соображение, и она поинтересовалась:

-- А сколько сливок ты хочешь за работу?

-- О, немного! -- улыбнулся Бубах. -- Одну такую миску утром и одну вечером.

Миссис Пампкинс, сдвинув брови, взглянула на миску, вмещавшую полпинты.