Екатерина Кокурина - Истории с небес

-- А завтра я увижу тебя?

-- Конечно! -- с ласковой улыбкой ответил Ганконер. -- Скажи только, где?

-- Приходи завтра на то же место, где мы встретились впервые. О, неужели это было сегодня! Мне кажется, что с тех пор прошло много лет, что я знаю тебя всю жизнь.

-- Мне тоже, -- эхом отозвался он.

-- Поцелуй меня на прощанье, -- робко попросила Дженни.

Он исполнил ее просьбу, а потом грустно сказал:

-- Прощай, Дженни!

-- Глупый, что же ты грустишь? -- нежно сказала Дженни, обвив его шею руками. -- Не "прощай", а "до свидания"! Ведь мы увидимся завтра!

-- До свидания, Дженни, -- послушно повторил Ганконер.

-- До завтра, любимый!

И Дженни побежала через поле к родительскому дому. Ганконер долго смотрел ей вслед, потом поднес флейту к губам, издал несколько грустных трелей и исчез среди деревьев.

Как ни старалась Дженни скрыть свои чувства, сияющие глаза, пылающие щеки и радость, разливавшаяся вокруг нее, подобно аромату цветка, тут же выдали ее. Миссис Уиллоу не стала ее ни о чем расспрашивать -- лишь окинула долгим, внимательным взглядом. Но когда ужин был окончен, и Дженни, пожелав всем доброй ночи, убежала в свою комнату, миссис Уиллоу многозначительно сказала мужу:

-- Старик, кажется, наша девочка в кого-то влюбилась!

-- Не может быть! -- Фрэнк был так ошарашен словами жены, что чуть не выронил трубку изо рта. Несколько минут он молча переваривал эту новость, а потом спросил:

-- И в кого же это? По-моему, в округе не осталось парня, которого она не отшила!

На это миссис Уиллоу только пожала плечами и ответила:

-- Всегда кто-нибудь найдется, рано или поздно!

Фрэнк еще немного помолчал, а потом изрек:

-- Ну и слава Богу! Может, наконец, кончатся эти ее выкрутасы! Девчонке давно пора замуж!

-- Лишь бы человек был хороший, -- задумчиво протянула миссис Уиллоу. -- Ладно, там увидим. Не будем пока ее расспрашивать, а то еще спугнем. Дженни -- девочка порядочная, всякие вольности никому не позволит, тут я спокойна. Она и сама нам вскоре все расскажет.

На том они и порешили.

На следующий день Дженни, едва взошло солнце, тихо выскользнула из дому и поспешила в лес. Всю ночь она провела не сомкнув глаз, в сладких мечтах о любви, встреченной ею вчера. Ей думалось, что ее возлюбленный тоже не может дождаться часа встречи; он, верно, уже бродит там, в лощине, тоскуя по ней. И от этих мыслей Дженни пускалась бегом, не разбирая дороги. Как на крыльях летела она, и сердце ее замирало, предвкушая счастье, ждущее совсем рядом. Но когда Дженни, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, прибежала на место, где встретила Ганконера, там не оказалось ни одной живой души, кроме птиц, щебечущих на деревьях.

-- О! -- прошептала Дженни. -- Конечно, я пришла слишком рано. Он будет здесь с минуты на минуту.

Она была немного разочарована, но совсем не расстроилась, а вместо этого вспомнила, что почти всю дорогу бежала бегом.

-- Господи, на кого я похожа! -- сказала она самой себе. -- Волосы-то как растрепались! Что он подумает, если застанет меня в таком виде!

И Дженни присела, достала из кармана зеркальце и начала торопливо прихорашиваться. Наконец, зеркало сказало ей, что лучше выглядеть просто невозможно. Она устроилась на корне поудобней и стала терпеливо ждать.

Так Дженни сидела полчаса, и час, и другой. От каждого лесного шороха она вздрагивала и начинала радостно улыбаться, надеясь увидеть того, кого так ждала, но то опять был не он, и радость сменялась разочарованием. Уже утро стало днем, и яркий свет полуденного солнца проник сквозь листву, а Ганконера все не было и не было. Дженни начала чувствовать досаду.

-- Что-то он не торопится! -- пробормотала она недовольно. И внезапно ужасная мысль полыхнула в ее голове, -- А вдруг он совсем не придет?! Но нет, что это я! Конечно, он, может быть, не смог прийти сегодня -- кто знает, что случилось? -- но тогда он обязательно придет завтра! К тому же, до вечера еще далеко -- подожду еще немного!

И Дженни опять принялась ждать. Но теперь бедняжке не сиделось на месте -- то и дело ей чудился звук шагов, и она вскакивала, как потревоженная лань. Она перебирала в уме всевозможные причины, одна страшнее другой, которые могли помешать Ганконеру прийти, и от этих вымышленных несчастий страдала так, словно все они уже случились. На дне ее прекрасных глаз затаились тревога и боль. Ей стало казаться, что она ждет вовсе не там, где нужно -- кто знает, вдруг он здесь, совсем рядом, вон за теми деревьями? Она стремительно вскочила и помчалась туда, но его и там не было. Тогда Дженни принялась метаться по лощине, и каждое дерево, каждый куст казались ей теми самыми, а Ганконера не было нигде. В ее пылающей, страдающей головке все так перемешалось, что она уже не могла сказать точно, где ей нужно ждать. Как бледная тень бродила Дженни туда-сюда, не находя покоя, пока не заметила вдруг, что лес потемнел. Солнце заходило. Целый день она прождала напрасно, пора было возвращаться домой.

Встревоженные мистер и миссис Уиллоу в один голос ахнули, когда Дженни вошла и скорее упала, чем села, на стул.

-- Что с тобой, доченька? -- принялась ласково допытываться миссис Уиллоу. -- На тебе лица нет! Почему ты такая бледная, и почему твое платье все в репьях и сухих листьях? Где ты пропадала целый день?

-- Я гуляла в лесу, -- отвечала Дженни тихим, безжизненным голосом.

-- В лесу? Что же ты там делала?

-- Ничего. Просто гуляла.

И Дженни закрыла руками лицо и зарыдала так горько, словно сердце у нее разрывалось.

Растерянная миссис Уиллоу умоляюще взглянула на мужа:

-- Отец, с нашей девочкой что-то случилось! Поговори хоть ты с ней, может, тебе она расскажет!

-- Дженни, детка, -- осторожно начал мистер Уиллоу. -- Давай поговорим. Тебя, случайно, никто не обидел? Не бойся, расскажи мне!

Но Дженни в ответ только качала головой и плакала еще горше.

Несчастные родители, не зная, что делать с ней, и видя, что от их расспросов становится только хуже, решили отложить все до завтра. Постепенно Дженни перестала плакать, но мертвенная бледность и потухший взгляд говорили о том, что она молча страдает. Как ни уговаривали ее поесть, Дженни не смогла проглотить ни кусочка. Тогда мать отвела ее в спальню, уложила, как ребенка, и велела выспаться получше и назавтра никуда не ходить. Дженни в ответ промолчала.

Всю ночь Дженни то ненадолго забывалась беспокойным сном, то гадала, придет ли Ганконер на следующий день. Она с нетерпением ждала рассвета и, когда небо за окном только начало светлеть, неслышно встала, оделась и поспешила прочь из дому, пока никто не остановил ее. Еще быстрее, чем накануне, помчалась она к лощине, мечтая лишь об одном -- чтобы он был там и ждал ее. О, она не раздумывая простила бы вчерашнее мучительное ожидание -только бы увидеть его!