Валерий Коновалов - Век Свободы не слыхать

В общем, мое посильное сотрудничество с "РЭНД корпорэйшн" продлилось практически до конца 1993 года. Помимо "РЭНД", завязался у меня контакт и с Калифорнийским университетом. Получилось вот как. В конце 80-х у нас в "Красном архиве" находилась сотрудница Калифорнийского университета Людмила Кернер, подыскивавшая материалы для своей диссертации об аварии на Чернобыльской АЭС. Я, разумеется, помогал ей разобраться в завалах "Красного архива" и сам проникся интересом к теме. Собственно говоря, Людмила и предложила мне слетать в Штаты, где, кроме "РЭНД корпорэйшн", я мог бы попробовать свои силы в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса. В это же время домой в Санта-Монику возвращался и Серега Замащиков. Мне повезло взять билет на тот же рейс. В Калифорнии я поселился в доме Люды и ее мужа Алика. Оба они эмигрировали еще в конце 70-х. Алик оказался выдающимся инженером. Настолько выдающимся, что изобретенная и запатентованная им маркировочная машина совершила маленькую техническую революцию в авиастроительной промышленности США.

Не могу сказать, что Америка ошеломила меня. Просто на деле она оказалась совсем другой, нежели та, которую в своих фильмах тиражирует Голливуд. Это действительно бурлящий многонациональный котел с оживленными до сумасшествия городами-мегаполисами и весьма сонной, не терпящей никаких перемен и ничего чуждого сельской местностью. Это отсутствие какой-либо фундаментальной культуры и вместе с тем сонм мелких национальных гетто, живущих своей независимой друг от друга жизнью. Это страна, уровень самосознания населения которой затормозился на отождествлении себя самой с этаким подростком-"отморозком", по отношению к другим странам с развитым взрослым самосознанием, а отсюда и весь комплекс поведения и мировоззрения. Это страна, где исповедуются сотни культов и существуют тысячи сект, но никто не испытывает жалости к ближнему, равно как и не ждет милости от других, ибо реальный и единственный Бог Америки - доллар, за который продают и покупают все, включая душу и честь. Армия США? Это в порядке вещей, когда какой-нибудь пейсатый бизнесмен-деляга типа Сороса может бросить в лицо человеку в хаки просто голливудскую фразу: "Форму ты имеешь от дяди Сэма, а все остальное - от меня". Это страна, воспитанная не на принципах национальной идеологии, а в духе чуждой для нас космополитической идеи единоличного управления миром, когда не принято спрашивать остальных, хотят ли они оного управления. Наконец, самой Америкой на деле правят транснациональные корпорации и крупные еврейские банки (этакое надмировое правительство), рассматривающие хваленую демократию только с точки зрения собственной финансовой выгоды. Когда-то я считал все это выдумкой советской пропаганды. Поистине, лучше один раз увидеть...

Итак, я поселился у Люды с Аликом в дорогом фешенебельном районе Пасифик Полисэйдс на Лонг-Бич, что по лос-анджелесским меркам было рукой подать до Санта-Моники, и занялся своим докладом для Калифорнийского университета. (Попутно пришлось решить еще одну задачу: получить американские водительские права и обзавестись "колесами" - общественный транспорт в Биг Эл-Эй почему-то совсем не развит.) Доклад, озаглавленный "Развитие ядерной энергетики в СССР", понятно, надо было писать по-английски, который в ту пору у меня был не так хорош, как теперь, так что без помощи Люды я бы, конечно, не справился. Сразу скажу, что особого интереса у университетской публики и профессуры он не вызвал, но мне лично работа над ним дала запас знаний, пригодившийся впоследствии уже на редакторской должности в Русской службе РС. В Штатах я пробыл недолго и снова вернулся в Мюнхен. С Людмилой и Аликом Кернером мы остались друзьями, хотя с началом моей деятельности военного редактора РС я в основном летал только в одном направлении - на восток

ЧТО РАССКАЖЕШЬ О ВОСТОКЕ?..

По возвращении из США я решил съездить в Париж навестить живущего там приятеля - поэта и барда Алексея Хвостенко. В то же самое время в Париже нарисовался и знакомый мне московский писатель Игорь Дудинский. А у Игоря был с собой очень интересный материал по афганской войне - стенографический отчет, прихваченный им с прежней работы в обществе "Знание". Так у меня в руках очутился закрытый по тем временам доклад старшего научного сотрудника Института востоковедения Владимира Пластуна, подготовленный им для работников ЦК и сотрудников советских силовых ведомств. То, что автор работы Пластун, я, понятно, узнал не сразу. В тексте стояло только имя и отчество: Владимир Никитич. Но, внимательно просматривая отчет, я наткнулся на интересную фразу: "Половину Афганистана прополз на брюхе, оправдывая свою фамилию". Тут я попутно вспомнил, что у казаков разведчики назывались пластунами, и решил оттолкнуться в своих поисках именно от этой версии. У Крауса в архиве нашелся только один человек с такой фамилией - им и был старший научный сотрудник Института востоковедения Владимир Никитич Пластун. Правда, из других, уже западных источников выходило, что сей старший научный сотрудник служит в советской разведке. В отношении последней источники несколько разошлись во мнениях: одни называли ГРУ ГШ, другие - ПГУ КГБ. Позднее еще один человек - майор-перебежчик из КГБ Владимир Кузичкин, знавший Пластуна по тегеранской резидентуре,- сообщил мне, что более верно второе определение. Потом через своего человека в США я достал и домашний телефон Пластуна на Остоженке, но до поры до времени не звонил.

Доклад Владимира Никитича ошеломил меня настолько, что заставил кардинально пересмотреть мою точку зрения на происходящее в Афганистане. Собственно говоря, и американская пропаганда, носившая четко выраженный антисоветский и антиармейский характер, влияла на меня довольно странно. Чем больше я имел дело с американскими пропагандистскими материалами, направленными против войны в Афганистане, тем больше я становился сторонником советского военного присутствия в этой стране. Так понятие "афганская война" постепенно ушло в иную плоскость, которую я определил бы словами моего брата Игоря Морозова: "величие и боль русского солдата". С той поры и присно лично для меня нет другого ее определения. Немалую роль в осознании истинности происходящего в Афганистане сыграл и жанр афганской песни. Самой первой оказавшейся у меня кассетой была запись Юрия Кирсанова (ныне, по некоторым данным, он начальник управления охраны президента Украины). Потом раздобыл кое-что из песен Виктора Верстакова и еще одну кассету, на которой оказалось несколько песен Игоря Морозова и песня Сергея Демешова, в которой рассказывалось о самом Игоре и его бадахшанской оперативно-боевой группе из состава 4-го "Каскада". Записанные на войне, напетые теми, кто воевал, они стали для меня гораздо большим, чем просто песни. Назовите мне хоть одну большую или малую войну после 45-го года, которая родила бы свой песенный жанр? В этом афганская война неповторима.