Антон Чехов - Том 19. Письма 1875-1886

В «Стрекозу» * я сунулся не впервые * . Там я начал свое литературное поприще * . Работал я в ней почти весь 1880 год, вместе с Вами и И. Грэком. В том же году я бросил * работать по причинам, в Вашем письме изложенным. Вы пишете: «каяться будете» * . Я уже 25 раз каялся, но… что же мне делать, скажите на милость? Если мне присылать в «Осколки» всё то, что мне иногда приходится написать за один хороший зимний вечер, то моего материала хватит Вам на месяц. А я, случается, пишу не один вечер и написываю целую кучу. Куда же мне посылать всю эту кучу? От Москвы я открестился, работаю в ней возможно меньше, а в Питере я знаком только с двумя журналами. Volens-nolens приходится писать и туда, куда не хотелось бы соваться. Положение хуже губернаторского… Вы сами работали много и понимаете это положение. Я еще помыслю на эту тему.

Как-то мне * приходилось подписываться кое-где «Крапивой» * . Заявляю торжественно, что материя * , печатающаяся с тем же псевдонимом в «Стрекозе», не есть дело рук моих * .

Пишет ли Вам Агафопод Единицын? * У меня почти готов для Вас один (относительно) большой рассказ «До 29-го июня» и скоро будет готов другой, «29-е июня» * . Оба по охотницкой части. Кончу их и пришлю, а пока имею честь быть всегда готовым к услугам и уважающим

А. Чехов.

Кстати. Сделайте распоряжение о высылке * в мой счет «Осколок» * за сей год по следующему адресу:

« г. Воскресенск (Московск. губ.). Учителю приходского училища».

45. Н. А. ЛЕЙКИНУ

25 июня 1883 г. Москва.

Уважаемый Николай Александрович!

Посылаю Вам моск<���овские> заметки * , а с ними и одно маленькое заявление: пишу я юмористический фельетон впервые * . Неопытен и малосведущ. В актеры я не уйду, мельницей не займусь * , но не могу ручаться; что не буду сух, бессодержателен и, главное, не юмористичен. Буду стараться. Если годится, берите и печатайте, а если не годится, то… фюйть! Буду высылать Вам куплетцы, Вы выбирайте и, ради бога, не церемоньтесь. Данною Вам от бога властью херьте всё неудобное и подозреваемое в негодности. Я щепетилен, но не для «Осколок». Предложи мне эту работу другая редакция, я отказался бы или обошелся бы без этого заявления, но у Вас я слушаюсь и говорю правду. Если Вы даже вовсе похерите мои заметки и скажете мне «пас!», то и это я приму с легкою душою. Мне дороги не мои интересы, а интересы «Осколок». К «Стрекозам» и «Будильникам» я отношусь индифферентно, но печалюсь, если вижу в «Осколках» что-либо невытанцевавшееся, мое или чужое, — признак, что мне близко к сердцу Ваше дело, которое, как мне известно это по слухам и поступкам, Вы ведете с энергией и с верой.

Ранее моск<���овские> заметки велись неказисто. Они выделялись из общего тона своим чисто московским тоном: сухость, мелочность и небрежность. Если бы их не было, то читатель потерял бы весьма мало. По моему мнению, в Москве некому писать к Вам заметки. Пробую свои силишки, но… тоже не верю. Я ведь тоже с московским тоном. Не буду слишком мелочен, не стану пробирать грязных салфеток и маленьких актеров, но в то же время я нищ наблюдательностью текущего и несколько общ, а последнее неудобно для заметок. Решайте… Скоро пришлю еще.

Книги получил * , читаю и благодарю. Вы сдержали Ваше обещание, но это не послужило мне добрым примером: я не сдержал обещание и не выслал рассказов. На этот раз прошу простить.

Был расстроен, а вместе со мной расстроилась и моя шарманка. Теперь пришел в себя и сажусь за работу. «Петров день» * (рассказ) вышел слишком длинен * . Я его переписал начисто и запер до будущего года, а теперь никуда не пошлю * . Сейчас сажусь писать для Вас * . Суббота у меня Ваш день. Завтра, вероятно, вышлю * , но… не верьте, впрочем… Я мало-помалу становлюсь Подхалимовым * и обманул Вас уж не раз…

А за сим позвольте оставаться Вашим покорнейшим слугою

А. Чехов.

46. Н. А. ЛЕЙКИНУ

27 июня 1883 г. Воскресенск.

Многоуважаемый Николай Александрович!

Простите * , ради бога, что заставил Вас писать 2 письма * об одном и том же и оставлял Вас долго в незнании относительно моск<���овских> замет<���ок>. Надеюсь, что Вы уже получили посланные мною два письма * и прочли мой ответ. Я отвечал Вам, что готов взять на себя ведение моск<���овских> зам<���еток>, но без ручательства, что буду веселее моих предшественников, ушедших в актеры и мельники. Я послал Вам на пробу заметки, но не знаю, угодил ли я Вам? Фельетонное дело не моя специальность, и я не удивлюсь, если Вы похерите всё посланное. А если не годится, херьте, елико возможно, — об этом молю. Всё то, что испорчено цензором, всё невытанцевавшееся, всё плохенькое, неспелое оставляйте без последствий — об этом паки молю. Мой товар — читателя деньги… Ваша же вина будет, если товар не понравится, с Вас спросится: Вы эксперт. К будущей неделе пришлю еще заметок. Если не сгодится, то пишите Пазухину. Мне думается, что и Пазухин не угодит Вам * . Лично я его не знаю, но знаком отчасти с его литературой. Он питомец «Моск<���овского> листка», вечно сражающегося с грязными салфетками и портерными. И потом… Не могу я сопоставить «Осколки» с сотрудничеством человека, пишущего патриотические рассказы в табельные дни. Что может быть у них общего? Впрочем, на безрыбье и Фома человек… Пробуйте Пазухина. Если и он не сгодится, то… если только позволено будет посоветовать… отдайте злополучные заметки петербуржцу. За 700 верст живет от места происшествия, но не напишет хуже… Пробирает же у Вас провинцию Проезжий * , нигде не проезжая! А если это найдете неудобным, то… почему бы и вовсе не упразднить этих заметок? Если нет хороших, то не нужно никаких… Если отдадите петербуржцу, то ни я и, надеюсь, ни Лиодор Иванович не откажемся присылать сырой материал, ежели таковой будет.

К «Стрекозе» не ревнуйте. Рассказ, напечатанный там * , длинен для «Осколок» (ровно 150 строк). Какие беспорядки в этом «русском J Amusant»! * В одном рассказе столько опечаток, что читающему просто жутко делается! Вместо «барон» — «бабон», вместо «мыльная вода» — «пыльная вода» и проч. В 1880 г. было то же самое. Не могут корректора порядочного нанять… Писать туда больше не стану.

Гонорар высылайте в Воскресенск (Моск<���овской> губ.). Я теперь в Воскресенске и в Москве, но чаще в первом. Я не хворал, но стих на меня такой нашел: не делается, не пишется… Стих этот обыкновенно не долго длится. Ковыляю, ковыляю, да вдруг и сяду за дело… Если еще не поздно, то упраздните те мои две безделушки * , о которых Вы пишете.

К письму прилагаю экспромтец * . Это апропо̀, чтоб в письме ровно на 7 коп. было (по весу).

«До 29-го июня» * написал, но никуда не послал * . Для Вас длинно. Если хотите, то вышлю. Вчера мировой судья * мне сказывал, что стрелять возбраняется в «этих краях» не до 29-го июня, как было ранее, а до 15-го июля. Строк в рассказе много. Мерять не умею, а думаю, что 200–250 будет minimum. Заглавие не важно. Изменить можно… Сокращать жалко.