Максим Горький - Том 25. Статьи, речи, приветствия 1929-1931

24 000 индийских политиков и обманутых ими людей находятся в тюрьмах. Беспорядки пресекаются решительно и сразу. Следует провозгласить, что британская нация не отказывается от своей миссии в Индии. Мы не намерены лишиться этого лучшего алмаза британской короны. Потеря Индии означала бы конец Британской империи.»

Цинизм этой речи должен бы возмутить христианские чувства архиепископа Кентерберийского, но не возмутил. Архиепископ этот — тоже англичанин, тоже циник и демонстрирует свой казённый «гуманизм» только в тех случаях, когда это нужно и выгодно его хозяевам, как это он сделал по отношению к Союзу Советов.

Наиболее тихим среди безумных, которые управляют судьбами народов, является король Испании, — он убивает свой народ молча, тогда как, например, Пилсудский формулирует для репортёров своё «божественное право» на убийство словами больного манией величия.

«Я принадлежу, — заявляет он, — к числу людей наиболее сильных, скажу даже — совершенно исключительно одарённых силой воли и способностью принимать решения.»

Это не хвастовство, он очень решительно изругал сенаторов Польши позорными именами, что нисколько не повлияло на их «гонор» и здоровье. Может быть, его нельзя было бы назвать маньяком, если бы он ограничился только поношением сенаторов, но он явно стремится подражать в действиях своих русским царям, и наиболее ненормальным среди них — Ивану Грозному, Павлу.

Можно привести ещё ряд фактов, которые подтвердят основной и чудовищный факт: жизнью народов управляют люди совершенно обезумевшие. И совершенно ясно, что, пока власть над жизнью и волей народов в руках этих людей, войны и всякие «мирные грабежи» — и вообще социальные катастрофы — неизбежны.

3. О том, какова будет война, очень красноречиво писал в августе 1930 года один из бывших премьеров Франции господин Кайо.

«Прочь иллюзии! Последняя война была войной тяжёлой артиллерии, пулемётов и подводных лодок; будущая война, если только человечество безумно на неё согласится, будет войной химической, войной газовой; в 1914–1918 комбатанты гибли миллионами — в Х-м году, который, хочу надеяться, не будет никогда внесён в календарь, — гражданское население будет уничтожено, нет никаких средств предохранить гражданское население. В настоящее время имеется газ, который проникает под кожу без всяких ран, незаметно для жертвы, который вызывает через некоторое время сильные конвульсии, а затем приводит к хроническому и неизлечимому помешательству…»

Эти пытки отныне предназначены отнюдь не для одних сражающихся, но главным образом для гражданского населения.

Тогда же, в августе, показания господина Кайо подтвердил один из лучших военных учёных генералов, Бертгольд фон-Деймлинг, на основании внимательного изучения воздушных маневров, производимых этим летом в Италии, Франции и Англии.

«В Лионе, перед налётом «вражеских» аэропланов, населению были розданы противогазовые маски и организована подача медицинской помощи. Город защищался специальным отрядом аэропланов, электрическими прожекторами и зенитными орудиями. Тем не менее нападающий отряд проник в город и забросал его бомбами. Последние маневры показали, что зенитные орудия не могут принести большой пользы, так как аэропланы могут всегда подняться выше или ниже разрыва шрапнели. От их осколков, как доказали английские маневры, страдает гораздо больше мирное население, чем неприятель.»

4. Что стоила война 1914–1918 годов народу Франции и что мог бы он иметь, если бы не было этой войны, — хорошо подсчитано было журналом «Vu»: истрачено 887 миллиардов франков — всё это деньги трудового народа, иных денег в мире нет. А сколько было уничтожено здоровых, социально ценных людей!

Если я не ошибаюсь, в каждом государстве существует закон «о предупреждении и пресечении преступлений».

Казалось бы, что прямой логический вывод этих угроз войны должен быть таков: людей, которые предполагают устроить для защиты своих ничтожных интересов массовое истребление человечества, — людей этих следует изолировать.

Есть очень гуманные способы изоляции таких социально опасных: например, их можно бы выселить на Соломоновы острова или в другие места, обитаемые антропофагами. Я совершенно уверен, что это моё предложение нельзя считать жестоким, особенно для господ Черчилля, Чемберлена, архиепископа Кентерберийского, Пуанкаре и подобных им. Кентерберийский архиепископ, конечно, читал труды святого Иеронима и помнит, что этот святой «юношей сам видел в Галлии аттикотов, племя британское, питающееся человеческим мясом». «Вершители судеб Европы», будучи сосланы к людоедам, могли бы там возобновить старые вкусы. Но вместо того, чтоб, действуя на основании закона, разрешающего предупреждать и пресекать преступления, предложить тот или иной план изоляции преступников, Кайо делает совершенно неожиданный вывод: по его мнению, спасение человечества в повторении древнего мифа о Прометее — люди должны сковать нового Прометея. «Если человек хочет существовать, он должен сковать нового Прометея: науку».

Итак, вот к чему — к варварству приводит мир власть капиталистов — класса, идеологи которого утверждают, что именно этот класс является творцом и хранителем культуры. Капиталисты находят, что наука дала им достаточно средств для междоусобной борьбы и для самозащиты против рабочего класса, — и довольно науки! Не будет ничего удивительного в том, что Европа так же, как С.Ш.Америки, родит своих «низколобых» Брайанов и что в скором времени мы будем свидетелями «обезьяньих процессов», где обвинителями выступят епископы.

Не вижу причин, почему бы капиталистам не восстановить инквизицию.

Что капитализм губит культуру, об этом неоспоримо говорит интеллектуальное обеднение Европы.

5. Что можно сделать для избежания войны?

То же самое, что сделано в Союзе Советов. Чтобы кончить с порочной действительностью, необходимо с чего-то начать. Рабочий класс начал совершенно правильно: установил в стране свою власть. Результаты его деятельности за тринадцать лет, возбуждая дикую ненависть мошенников всего мира, возбуждают и будут возбуждать активные симпатии рабочих масс всей земли и всех честных людей её.

Товарищи! Получил ваше письмо и, разумеется, обрадован вашими успехами, — горячо поздравляю вас!

Вы представить себе не можете, какой заряд радости и гордости дают такие письма, как ваше, какую жажду работы возбуждают эти, не редкие, письма у меня, человека, который живёт в атмосфере совершенно иных, резко противоположных впечатлений.

Вот вы сообщаете, что в маленьком уездном городе за два года рядом с вашим рабфаком «выросли ещё 5 учебных заведений: медфак, текстильный техникум, педагогический техникум, строительный техникум и сельскохозяйственный техникум. А в этом году вырос новый боец за техническую грамотность рабочего — учебный комбинат, охватывающий своей сетью различных курсов и вечерних университетов до 1 500 человек.