Максим Горький - Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936

Что же дали мне песни и сказки? Я уже упомянул, что за сказками, за песнями мною чувствовалось какое-то сказочное существо, творящее все сказки и песни. Оно как будто и не сильное, но умное, зоркое, смелое, упрямое, все и всех побеждающее своим упрямством. Я говорю — существо, потому что герои сказок, переходя из одной в другую, повторяясь, слагались мною в одно лицо, в одну фигуру.

Существо это совершенно не похоже на людей, среди которых я жил, и чем взрослее становился я, тем более резко и ярко видел я различие между сказкой и нудной, жалостно охающей, будничной жизнью ненасытно жадных, завистливых людей. В сказках люди летали по воздуху на «ковре-самолете», ходили в «сапогах-скороходах», воскрешали убитых, спрыскивая их мертвой и живой водой, в одну ночь строили дворцы, и вообще сказки открывали предо мною просвет в другую жизнь, где существовала и, мечтая о лучшей жизни, действовала какая-то свободная, бесстрашная сила. И, само собой разумеется, устная поэзия трудового народа, — той поры, когда поэт и рабочий совмещались в одном лице, — эта бессмертная поэзия, родоначальница книжной литературы, очень помогла мне ознакомиться с обаятельной красотой и богатством нашего языка.

Мне было лет двенадцать, когда я спросил деда: зачем чертям в рукомойниках сидеть? Чёрт — не рыба, ему в воде — неудобно. Если черти невидимы, как же можно поймать чёрта и ездить верхом на нем? Все это — непонятно. А вот в сказках — понятно: там летают на коврах, скоро ходят в сапогах…

— Дурак, — сказал дед, усмехаясь, а затем нахмурился и добавил: — Болван.

После чего крепко ударил меня по затылку и выгнал вон из комнаты. Я уже тогда пробовал служить «в людях», был некоторое время «мальчиком» в магазине обуви, у меня подживали руки, обваренные кипящими щами, бабушка забинтовала их тряпками, и я маялся от нестерпимого зуда в коже.

Помню — выскочил в сени, встал в двери на двор Дальше путь был занавешен густейшим дождем, он изливался на землю обильно и стремительно, даже с воем, со свистом. Мне тоже хотелось выть волком. Я высунул забинтованные руки под дождь, и он быстро успокоил и зуд кожи и обиду. Может быть, с того дня я потерял уважение к деду и всякий интерес к чудесам угодников божьих. И мне еще больше дороги стали герои сказок. Позднее, когда я внимательно прочитал литературу церковников — «жития святых», мне стало ясно, что чудеса, о которых рассказывает церковь, заимствованы ею из мудрых древних сказок, так что и тут, — как везде и во всем, — церковники жили за счет здоровой, возбуждающей разум творческой силы трудового народа.

В эти дни, читая речи колхозниц и колхозников, я думал: «Если б эти речи могли прочитать пролетарии Европы, преданные вождями своими в плен и на грабёж капиталистов, истязаемые фашистами! Какую энергию, какую ярость ненависти к врагам разбудили бы эти речи своею простотой, в которой так мощно звучит радость победы, сознание правды и силы социализма!»

До глубины души огорчён тем, что нездоровье не позволило мне быть на съезде, крепко пожать могучие руки людей, воодушевлённых удивительными успехами их героического труда.

Теперь они рассеются по всей стране и десяткам миллионов расскажут о великом празднике, в который их речи превратили деловой съезд, и рассказы их ещё более усилят трудовую энергию миллионов, усилят жажду культурной жизни, жажду знаний, — ещё быстрее, ещё более успешно двинется вперёд великая наша родина — великая талантливостью и делом её людей, мудростью их вождей.

Поздравляю вас, товарищи колхозники, с окончанием работы вашей на съезде. Работа эта будет иметь огромное, историческое значение для всей страны Союза Советов, для нашей родины, которую ваш труд делает всё более прекрасной и богатой.

Возвращаясь домой, каждый из вас расскажет людям о том, что видели вы, что испытали.

Миллионы крестьян-колхозников узнают от вас о том, какие простые, хорошие люди вожди нашей страны, организаторы вашего труда: узнают, как прост и доступен мудрый товарищ Сталин, с утра до вечера присутствовавший среди вас; узнают, что эти вожди, бывшие рабочие, непоколебимые революционеры, желают только одного, стремятся только к единой величайшей цели — чтобы всему трудовому народу Союза Социалистических Республик жилось легко, богато, разумно, весело.

Ваши правдивые рассказы обо всём этом ещё более усилят стремление всех народностей Союза к зажиточной жизни, к знанию и крепкому, товарищескому единству.

Учите людей ценить честный труд друг друга, бережно относиться к продуктам труда, к машинам и ко всему, что сделано руками таких же рабочих, как вы. Чем бережнее, заботливее отношение к машине, тем дольше она работает, тем меньше надо будет делать новых, что ведь ясно.

Вам ещё много надо: надо уничтожить разницу между городом и деревней, надобно построить в деревнях хорошие школы, больницы, хлебопекарни, прачечные, ясли, театры, клубы, кино, водопроводы, канализацию.

Когда вы рассеете по всей стране заряд энергии, полученной вами на съезде, эта энергия в свою очередь повысит трудоспособность десятков миллионов людей, что должно будет благотворно сказаться на успехах сева и на всей работе восемнадцатого года диктатуры пролетариата.

Сердечно приветствую всех вас, товарищи.

Среди прекрасных речей на съезде колхозников, среди множества ценных пожеланий и предложений, высказанных хозяйками и хозяевами Союза Советов, было отмечено дружными аплодисментами предложение товарища Будённого. Он сказал:

«Здесь товарищи выступали и говорили о том, что каждый колхоз так же, как и каждая фабрика, каждый завод должен стать неприступной крепостью обороны. Вы знаете, товарищи, что сейчас пишется «История заводов». То же самое нужно сделать и в отношении сёл и колхозов. Нужно записать их революционные заслуги, революционную деятельность, описать героические подвиги тех бойцов, которых село, колхоз дали в годы гражданской войны в ряды партизанских, красногвардейских отрядов, в ряды Красной Армии. Нужно начать писать историю сёл и колхозов, чтобы на этой истории воспитывать наше молодое поколение, чтобы оно дало достойных бойцов нашей социалистической родине».

Это весьма ценная и своевременная идея, и она уже, как говорят, «носится в воздухе»; ещё до съезда мысль о необходимости написать «Историю деревни» возникла одновременно в двух местах — в Сибири и в одной из областей центра Союза. Ещё раньше — год тому назад — идея эта группой товарищей обсуждалась на квартире М. Горького и была изложена в записке, поданной в ЦК; уже ведётся работа над созданием такой истории в Ракитянском районе ЦЧО. Возникновение этой мысли свидетельствует о потребности колхозного крестьянства знать своё прошлое. Товарищ Будённый отлично указал, для чего требуется это знание. Но кроме ещё более крепкой организации энергии сопротивления врагам, кроме самообороны оружием, нам необходима самооборона посредством знания. Нужно, чтоб молодёжь знала, в какой страшной темноте, в какой нищете, в каком унижении жили её деды и отцы, какую массу крови и энергии затратил рабочий класс на борьбу за освобождение деревни из ежовых рукавиц помещиков и кулаков, из крепких сетей нищенской, единоличной собственности, которая делает людей врагами друг другу. Знание развивается сравнением, а нашей молодёжи не с чем сравнивать то, что ей дано, чем она обладает. Именно поэтому и по силе здоровой жажды хорошей жизни среди молодёжи нередко встречаются парнишки и девчонки, которые не умеют ценить всё то, что для них завоёвано, встречаются задорные орлы, которые преждевременно мечтают об уютном курятнике. Знание прошлого вылечило бы их от слишком торопливого стремления пользоваться достижениями настоящего, не думая о будущем, не стараясь углубить и расширить не ими завоёванное и заработанное хорошее наших прекрасных, но ещё не лёгких дней.