Максим Горький - Том 27. Статьи, речи, приветствия 1933-1936

Молодёжь наша, конечно, знает по книжкам эту подлейшую, постыднейшую жизнь, но всё же книжки ещё не в силах показать стыд и мерзость жизни этой во всей её отвратительной сущности. Человека насиловали не только физически, высасывая из него рабочую силу, его и политически держали за горло, чтоб не кричал, не жаловался на жизнь никому, кроме бога, которого нет, да и богу молиться разрешили только молча, а не вслух. Человека всячески унижали: высосут его, обессилят и глумятся над его бессилием, чтоб окончательно уничтожить в нём возможность его протеста, признаки ещё не совсем вытравленного чувства собственного достоинства, желание лучшего, мечту о какой-то другой жизни на земле. Человек человека — боялся, каждый подозревал в другом возможного врага, конкурента на его место, на его кусок хлеба. Человека держали так, чтоб работать он мог, пока не издох. И было очень много весьма «образованных» людей, которые считали эту подлую жизнь в крови, в грязи «красивой», сокрушались о том, что варвары-большевики разрушили её. Ещё недавно, лет шесть тому назад, один из таких, эмигрант, кричал в письме своим сёстрам: «Никогда не простит история большевиков, которые лишили нас возможности пользоваться плодами красивой жизни, которую мы создали».

Стахановское движение — огненный взрыв массовой энергии, взрыв, вызванный колоссальными успехами труда, сознанием его культурного значения, его силы, освобождающей трудовое человечество из-под гнёта прошлого. Стахановское движение — социалистическое соревнование в труде, приподнятое на ещё большую высоту. Мне кажется, что понятие «соревнование» теперь пополняется новым содержанием и должно будет весьма благотворно воздействовать на быт, помочь людям Страны Советов установить между ними новые отношения.

Социалистическое соревнование ставит целью своей сделать всех нас, социально равноправных, равносильными и равноценными, не стесняя развития своеобразных способностей каждого, а помогая росту их. Чем разнообразнее таланты и дарования людей, тем более ярко горит жизнь, тем богаче она фактами творчества, тем быстрее её движение к великой цели — организации всего мира трудящихся на новых, коммунистических началах. В стахановском движении не должно быть места мещанскому, индивидуалистическому стремлению человека встать выше другого и насиловать его способности в свою, личную пользу, как это принято и узаконено в обществе классовом.

Если мне скажут: «культура — это насилие», — ещё есть люди, способные сказать так, — я не буду возражать им, но внесу поправку: культура тогда насилие, когда она направлена личностью против самой себя, против её анархизма, унаследованного от веков истории, построенной мещанством на крови и на костях трудового народа. Равноправность, равносилие, равноценность людей должны истребить в них постыдные и позорные в социалистическом обществе чувства зависти и жадности, — болезни мещанства, которые привели его к предсмертной агонии. Если некое «я» признает себя необходимой штучкой в мире, оно должно признать таковым же и всякое другое «я». Кстати — этим оно избавится от сознания своего одиночества на земле, — от сознания, которое особенно характерно для мещанина, является источником его жалоб на жизнь и служит для него «кривым зеркалом», в котором он видит сам себя героем, гением, чужим и не понятным миру.

Мы прожили восемнадцать лет боевой, очень трудной и совершенно сказочной жизни. Не говоря о том, как много — колоссально много! — создано за эти годы, мы должны помнить, что колоссальный этот труд создали десятки тысяч людей совершенно новой психологии. В чём это новое? Мария Демченко пишет мне: «Труд — величайшая святыня в нашей стране». «Свободный труд на пользу нашего социалистического отечества — величайшее счастье и радость для меня», родители которой работали всю жизнь, не зная наслаждения трудом. Так говорит не одна Демченко, и это не только новые слова, это новое чувство. Когда рабочие люди испытывали счастье, радость, наслаждение трудом? Так как они никогда ещё не работали на отечество, которого не имели, — они не могли испытывать этих чувств.

И вот для молодёжи нашей завоёвано отечество. Она, молодёжь, — полная хозяйка огромной, богатейшей страны, щедро, почти ежедневно открывающей пред нею всё новые и новые сокровища. Это должно научить молодёжь открывать и развивать в себе самой сокровища своих талантов, способностей.

В нашем быту ещё много такого, что должно быть изгнано, истреблено. Нам нужно создавать новый, социалистический быт. Нужно, чтоб слова «товарищ», «друг» не были пустыми словами, как это заметно в быту. Нужно воспитывать друг друга как вместилища равноценной энергии — равноценной, но не равномерно развитой. Советский человек — существо, всё более привлекающее внимание трудящихся земли, — надо, чтоб это был образцовый человек не только в его трудовой деятельности, но и в бытовых его отношениях.

В Союзе Советских Социалистических Республик все граждане должны заботиться о том, чтоб каждый из них до конца развил и полностью выявил свои способности. Поэтому социалистическое соревнование у нас — по существу, по смыслу своему — взаимопомощь 170 миллионов народа — миллионов рабочих, колхозников, инженеров, теоретиков и практиков науки, литераторов, артистов различных искусств, — взаимопомощь и сотрудничество в деле создания социалистической культуры. Стахановцы наглядно показывают нам, что любой человек может быть артистом в своём деле, — если он этого хочет. Чем сильнее, чем более ярко выражает пред нами артист свой талант, тем больше мы уважаем и любим его. Нуте-ка, давайте, подражая стахановцам, постараемся быть такими же честными артистами, каждый в своей работе. Этим подражанием мы не только решили бы вопрос о кадрах, но создали бы такое настроение, такую атмосферу вокруг себя, которая быстро излечила бы нас от всей той мещанской, пошленькой и глупой дряни, которая, к сожалению, ещё живёт в нас и очень мешает нам жить, как следовало бы и как пора уже!

Возможна ли жизнь людей в крепком уважении друг ко другу? Возможно всё, чего мы коллективно, единодушно хотим и чего захотим. Церковь, подлая спутница истории, играла роль сводни, убеждая бедных любить богачей. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», — учила она, утверждая животную любовь человека к самому себе как высший идеал любви. В противовес этому хитрому и лживому учению, явно и совершенно не применимому в условиях мещанском, волчьей жизни, в условиях необходимости бесчеловечного насилия над рабочим классом, над всей массой трудового народа, — в противовес этой проповеди лицемеров мы создаём условия жизни, в которых можно любить людей, не кривя душой, — любить за героизм их труда, за прекрасную их работу всестороннего развития и укрепления нашей родины, на которую точит зубы и когти издыхающее мещанство всех стран, на которую пролетарии всей земли привыкают смотреть как на своё отечество.